"Здоровенный, лохматый, с пьяной рожей..." Среди депутатов первой Думы были извозчики

Дмитрий Стахов

Его императорское величество Николай II был фаталистом. Министру иностранных дел Сергею Сазонову он признавался: «Я, Сергей Дмитриевич, стараюсь ни над чем не задумываться и нахожу, что только так и можно править Россией». Быть может, все проблемы современной России возникли из-за того, что нынешние правители стали слишком много размышлять о её судьбах, о людях, её населяющих? Быть может, если сто лет тому назад в России была конституционная монархия, но не было конституции, то нынешние неурядицы проистекают от того, что в России как раз конституция существует?

Именно такие парадоксальные вопросы возникают при прочтении книги Кирилла Соловьева «Самодержавие и конституция», посвященный недолгой истории парламентаризма в царской России. Книга изобилует огромным количеством имен - как депутатов всех Государственных дум, так и чиновников разного ранга, ну, и ещё лиц, приближенных к Николаю II. Далеко не все могут быть известны даже подготовленному читателю, и тут не помешал был небольшой биографический словарик: но о подобной роскоши остается только мечтать.

Автор, подводя итоги, пишет, что за десять лет, с 1906-го по 1917-й, Россия прожила сразу несколько эпох. Революция 1905-06 годов, столыпинские реформы, война, Февральская революция. Соловьёв отмечает, что всё это находило отражение, откликалось во власти, в Государственной думе, что «именно тогда в России возникла публичная политика со своими особыми законами жанра». Министры учились искусству красноречия – ведь им надлежало выглядеть убедительными при выступлениях в Думе. Депутаты набирались законотворческого опыта, несмотря на то, что первоначально, особенно в Первой думе, часть из них была просто неграмотна, а некоторые крестьянские депутаты совмещали представительство с работой …извозчиками.

Автор приводит воспоминания предводителя Самарского дворянства Наумова, который анкетировал новоизбранных депутатов Второй думы и среди них обнаружил кузнеца Абрамова: «здоровенный, лохматый, неграмотный мужик, с распухшей от пьянства и драки злобной физиономией. <…> Ответы получались невнятные, больше слышалось какое-то мычание и, лишь услыхав: к какой политической партии он принадлежит – косматая физиономия Абрамова сразу ожила. Послышался немедленный и внятный ответ: бомбист.

Да и те, кто уже стал «народными избранниками», те ещё были парламентарии. Фёдор Головин, кадет, недолгое время председатель Второй думы (в 1937 году, естественно, расстрелянный как участник «антисоветской организации»), не скрывал отвращения к подавляющему большинству думцев: «Общая масса левых отличалась тупым самомнением опьяневшей от недавнего неожиданного успеха необразованной и озлобленной молодёжи <…> На правое же крыло, шумевшее, гоготавшее, кривлявшееся было противно смотреть как на уродливое явление».

Вполне понятно, что читатель, осознанно или исподволь будет сравнивать то, что происходило в четырёх Думах, о которых написано в этой книге, с тем, что происходит в Думах новой России. Читатель, даже самый предубежденный, знает, что теперь в Госдуме нет неграмотных и никто не подрабатывает частным извозом, между заседаниями или вместо них работая в Убере или Яндекс-такси. Наоборот: здесь, в Госдуме новейших времен - доктора да кандидаты всяческих наук, генералы и полковники в отставке, всенародно любимые артисты и олимпийские чемпионы. Эти люди получают почти по полмиллиона рублей в месяц, ездят на служебных авто, летают по стране и за рубеж за счёт налогоплательщиков.

Между тем, бывшие «думцы», начала ХХ века, получали 4200 рублей в год (копейки по нынешним временам, любопытствующие могут поинтересоваться соответствием) - и это в самом дорогом городе, столице империи, у них не было служебных авто и квартир. Кадет Милюков предпочитал передвигаться по городу на велосипеде и, арендуя квартиру неподалеку от Таврического дворца, где заседала Дума, влез в долги, которые выплачивал своими гонорарами публициста.

Впрочем, заниматься подсчётом чужих денег - дело пустое (хотя, пардон, это деньги налогоплательщиков, то есть нас с вами). Главное отличие здесь состоит в другом – при прочтении книги Соловьёва складывается впечатление, что несмотря на все недостатки Старой Думы, в ней, в отличии от нынешней, шла интенсивная, полнокровная политическая жизнь. Там сталкивались мнения, а происходившее там, в Думе, привлекало внимание российского общества. Более того – решения Думы, дебаты, происходившие на ее заседаниях, оказывали влияние не только на деятельность министерств и председателя правительства, но и на самодержца Всея Руси. Который эту Думу терпеть не мог, но считаться таки приходилось.

Обо всем этом автор пишет увлекательно и со знанием дела.

Вот деятельность сегодняшней становится известной лишь тогда… когда…

Да, многоточие тут уместнее всего. Да и Кирилл Соловьев благоразумно не проводит никаких параллелей.

Кирилл Соловьев. Самодержавие и конституция: политическая повседневность в России в 1906-1917 годах. М.: Новое литературное обозрение, 2019.