Жестокость по расписанию: почему власть в России не может проиграть

Жесткий разгон вполне себе мирного протеста москвичей и гостей нашего города, недовольных откровенными нарушениями при регистрации кандидатов на выборы в Мосгордуму, позволяет еще раз задать, казалось бы, очевидный, риторический и во многом абстрактный вопрос: а почему?

Не только почему не разрешили зарегистрировать кандидатов и зачем с импульсивной, избыточной жестокостью разгоняли вполне себе мирных и интеллигентных протестующих, а в принципе: почему российская власть против демократии по существу?

Почему, собственно говоря, не согласиться, чтобы пять-десять депутатов с неканоническими для госвласти взглядами появились в ничего не значащем московском парламенте? Потому что появится прецедент: победили (не победили в смысле «победили», а победили в смысле «появились») на выборах в Мосгордуму сегодня, а завтра попробуют победить на выборах и в Госдуму.

А почему это так страшно? Потому что появятся горлопаны дешевые в Думе, нарушится ощущение единственно

правильной политической линии, где народ наш мудрый и распрекрасный любит взасос власть, а всех этих наймитов международного капитала на дух не переносит, потому как им надо только поураганить и пополнить запасы проворовавшихся хозяев, а на народ им плевать с высокой горки с прибором.

Но почему не доверить народу самому выбирать между плохим, очень плохим и просто ужасным, если другого выбора как бы нет?

А потому что народ наш – конечно, исполин и Илья Муромец, но наивный до простоты, которая хуже воровства, и во всех этих хитросплетениях и разночтениях между означаемым и означающим, между словом и делом, между предвыборной риторикой и злободневными интересами без полбанки не разберется до завтрашнего утра. Да, то, что наука понимать и различать обман политиков дается только с потом и опытом, мы слышали от критиков нашей суверенной демократии, но это все – обыкновенная разводка со стороны заокеанских кукловодов, ни уха, ни рыла не понимающих в наших традиционных ценностях, где все держится на невидимой, но духовной связи между народом нашим глубинным и правителем нашим голубиным, настоящим моментом мобилизованным и призванным.

Эти капустные листы можно долго и даже бесконечно разворачивать, но кочерыжка - она все равно есть, даже если сам процесс разоблачения кажется бесконечным и бессмысленным, как бунт, по версии поэта.

Однако мы с упорством, достойным лучшего применения, все равно спросим (не кого-то, себя): а почему все-таки наша суверенная российская власть не может согласиться на выборы хотя бы такие, какие имеют место во многих странах из нашего ближайшего окружения, в бывших странах так называемой «народной демократии» (Польше, Чехии и иже с ними) или в наших бывших республиках Прибалтики - это если не охота вслед за Шендеровичем сравнивать наши выборы и выборы в Швейцарии или Франции, а то и в холодной Голландии вкупе с королевской Швецией?

Потому что наша власть готова проводить любые выборы, но только не те, при которых она может проиграть. А почему власть в той же Польше (курица – не птица) может себе позволить проиграть (и проигрывала в новейшей истории многажды), а власть в России проиграть не может, хоть ты ее режь на куски? Потому что не может допустить, дабы к власти пришли люди, которые начнут разбираться, а не совершила ли предыдущая власть те или иные преступления, не имеющие (или имеющие) срок давности? Почему власть, не знаю, демократов в благословенных западниками США может позволить себе проиграть оппонентам, а власть в России не только не может себе этого позволить, но даже сам факт появления реальных, а не фиктивных оппонентов считает смертельно для себя опасным, как корь в отсутствии прививки?

Можно еще зайти на круг с вопросами про преступления, совершенные нашими властями (и отсюда, мол, недетский страх) и не совершенными другими. Что, получается, российская власть – единственная (кроме других авторитарных и тоталитарных режимов), где власть сдуру скрывает совершенные преступления, а другие, умные, как Маша, власти, их либо не совершают, либо все равно не решаются отказаться от замены демократических процедур, тем плацебо вместо демократии, которые предлагает росвласть своему подведомственному народу?

В чем отличие российской власти от власти в других странах, которые изобличаются шутниками как демократические?

А в том, что современная российская бюрократия обрела власть в результате не выборов, а назначения, а еще раньше в виде мягкой революции под названием «перестройка». Но перестройка-гласность-отмена шестой статьи – это общий как бы модуль изменений и всех других стран бывшего советского блока, но далеко не во всех из них власть воспринимает демократию по существу, а не в виде плацебо, как смертельную для себя опасность.

Почему?

Мне жалко бумаги, потому как и дальше можно было бы сдирать с кочерыжки покров за покровом, задавая вопрос сфинкса: что за великая и страшная тайна находится внутри яйца российской власти, левого яйца и заодно правого яйца, что показать ее власть не может даже во время демонстрационного сеанса любви с народом нашим возлюбленным?

Ну, была перестройка-перестрелка, была гласность и отмена шестой статьи, ну, проявил народ-исполин свою волю и отверг путчистов за три дня, пока совок не слинял, ну, пошел он (исполин) против партийной номенклатуры, потому как народ наш очень даже любит экспроприировать экспроприаторов, его хлебом не корми, дай только что-нибудь экспроприировать или скоммуниздить.

Но в том-то и дело, что под соусом борьбы с коммунистическим реваншем в разбойные 90-е, ничего скоммуниздить не удалось, кроме бесплатной приватизации своих хрущоб, в то время как другие князи из грязи выросли в нормальных таких миллиардеров-толстосумов, между которыми и хрущобой расстояние как до Марса с яблонями в цвету.

И если эту ноту взять на баяне предвыборной агитации, то народ наш простодушный может поддаться пустобрехам и сурово так, как он умеет, с шутками и прибаутками, озадачить: а вы, господа хорошие, куда это, стесняюсь спросить, скоммуниздили народную собственность, а ну-ка слазь, кто теперь власть.

Вот она причина и дума печальная, которая не дает спать доброму молодцу в Кремлевских палатах на печи.

Вот она причина, почему невозможно согласиться ни на суд, непредвзятый и скорый, ни на выборы, самые что ни есть чистые и прозрачные, как слеза комсомолки, потому что не просто от власти отрешат сволочи красные, но задумчиво так спросят, а не в результате ли поддельных залоговых аукционов и приватизации, тайной и нестрогой, вы получили ту часть пирога, которая принадлежит Илье Муромцу и всем остальным на широкой, как русская душа, печи?

Потому что стоит только задать этот вопрос внутри предвыборной агитации, как всё, суши весла, снимай штаны и беги за комсомолом, где комсомол с косами на том свете давно ищут и ждут. Сказка сразу кончится, народ наш тут же окажется не исполином и отцом нашим, а сукою, которая не только власть отберёт, но и нас и детей наших отправит малой скоростью в Воронеж-не догонишь без штанов и головы на плечах.

Поэтому не надо спрашивать то, что и так известно: не может росвласть согласиться ни на одну демократическую процедуру в выборах там или судах, в столице нашей родины или на необъятных окраинах от Белых до Черных морей, потому как иначе окажется не только без власти, но и с дырявыми карманами и ключами от камеры, которая открывается с другой стороны. Двери, граждане, закрываются как прищепка. Поэтому только плацебо, плацебо, я сказал - плацебо и только, пока русский бог и мороз не разлучит нас.