Граница секретности: что скрывают генералы о гибели подводников

О том, как Министерство обороны предсказуемо скрывает от общественности правду о гибели российских подводников пишет в своей колонке военный обозреватель Александр Гольц:

«Случилась катастрофа. В результате пожара, возникшего на сверхсекретном глубоководном аппарате АС-31 погибли 14 офицеров ВМФ, включая семерых капитанов 1-го ранга (двое из них были Героями России). Они, по версии министра обороны, под телекамеры доложенной президенту, предприняли героические усилия, чтобы остановить пожар. В результате был спасен корабль и, главное, невредимой осталась атомная энергетическая установка (ее состояние — первое, о чем спросил президент). А также был эвакуирован гражданский представитель промышленности. В Кремле оценили героизм моряков по достоинству — четырем из них Владимир Путин экстренно присвоил звания Героев России, а остальные удостоились ордена Мужества. Как сообщил Сергей Шойгу, семьи подводников не будут забыты, те из них, где есть несовершеннолетние дети будут полностью получать денежное содержание погибших отцов и мужей. На этом военно-политическое руководство страны хочет, похоже, поставить точку. Послушные телеканалы сконцентрируются на воспевании подвигов моряков-подводников, а подведомственное население будет привычно внимать этим камланиям...

Что ж, каждое государство вправе хранить свои военные секреты. Только нельзя не видеть: в данном случае желание обеспечить секретность перешло все границы разумного. Почему имена героев-подводников были официально объявлены лишь на третьи сутки после случившегося? Почему их похороны в Санкт-Петербурге проводились как спецоперация, для чего кладбище было оцеплено полицией и Росгвардией? Какие, с точки зрения блюстителей гостайны, секреты могли утечь с похорон?

Скорее военное начальство просто боится, что переполненные эмоциями люди начнут говорить о просчетах, недостатках, а то и корыстной заинтересованности командования. В итоге создалась несуразная ситуация, когда, докладывая президенту, министр обороны был фактически вынужден постфактум озвучивать утечки, преданные гласности в СМИ. И о том, что пожар возник в аккумуляторном отсеке, и о том, что подлодка была оснащена атомной энергетической установкой.

Прячась за пеленой секретности и патетическими рассказами о героизме погибших, военное командование вовсе не собирается объяснить очевидные противоречия и несуразности в официальной версии. Согласно первому сообщению о трагедии, моряки погибли, отравившись продуктами горения. Из этого следует, что они по неизвестной причине не успели надеть изолирующие дыхательные аппараты (ИДА), которые каждый подводник должен быть готов надеть в любую секунду, для чего постоянно носит с собой.

Косвенно это подтверждает версия, изложенная «Коммерсантом», о том, что пожар возник, когда большая часть экипажа отдыхала, и была застигнута врасплох. Достаточно, утверждает газета, сделать несколько вдохов дыма, выделяемого при горении аккумуляторов, чтобы потерять сознание. Если так, то сразу возникает вопрос, как случилось, что никто из подводников (речь идет об «элите элит», людях, прослуживших 20−25 лет) не успел сделать того, чему учат матросов-первогодков.

Однако министр обороны утверждает, что подводники долгое время боролись с огнем. Из этого следует, что они все-таки воспользовались индивидуальными средствами защиты. И тут уже новый вопрос. ИДА рассчитан на 15−20 минут работы. Как утверждают, подводная лодка находилась на глубине 150−200 метров. Достаточно 5 минут, чтобы осуществить с такой глубины подъем к лодке-носителю с тем, чтобы обеспечить тушение пожара. Почему они не успели?

Отдельный вопрос: почему бессильной оказалась система пожаротушения, которая в секунды должна залить огонь инертным газом. Все это свидетельствует о чрезвычайно серьезных недочетах как в конструкции сверхсекретного глубоководного аппарата, так и в подготовке тех, кто является элитой Военно-морского флота.

Ответ на эти вопросы принципиально важен для того, чтобы избежать подобных катастроф в будущем. Но добиться такого ответа в принципе невозможно, если все ограничится, как, судя по всему, запланировано, сугубо ведомственным расследованием. Причем секретность такова, что к расследованию не допущены следователи прокуратуры Северного флота, которые в случае необходимости делают свое дело и на атомных подводных лодках. Катастрофу с С-31 будут расследовать представители Главной военной прокуратуры и ФСБ, имеющие какие-то уж совсем запредельные допуски к секретной информации...

Попробуем представить, что происходило бы, случись подобная катастрофа у американских «партнеров». Неизбежно практически сразу же состоялась бы пресс-конференция (и, скорее всего, не одна) в ходе которых руководители Пентагона отвечали бы на неприятные вопросы журналистов, а не выдавали бы, подобно Сергею Шойгу, только ту информацию, которую хочется сообщить. Потом настала бы пора парламентских расследований. Ими бы занялись члены комитетов по делам вооруженных сил сената и палаты представителей, которые имеют допуск к самой секретной информации. А так как в состав комиссий по расследованию вошли бы представители обеих партий, руководству Пентагона мало бы не показалось.

Разумеется, как любая система, реализуемая людьми, система гражданского контроля над военной сферой несовершенна. Ее функционирование зависит и от конкретной ситуации в обществе, и от сложившейся практики правоприменения. Но это единственный способ, позволяющий избежать превращения Вооруженных сил и спецслужб в государство в государстве, где скрываются любые катастрофы и преступления.