Вирус бодипозитива: людьми овладело стремление к уродству

Алина Витухновская

Еще недавно, буквально десять лет назад, высказываться против гламура, глянцевых стандартов красоты и физических форм фитнесс-моделей было по крайней мере странно. Теперь же, создается впечатление, что человечеством овладело ни что иное, как гибельное стремление к уродству. Конечно, не проговариваемое напрямую, но рядящееся в одежды гуманизма, политкорректности и здравого смысла. Пока можно говорить о том, что это стремление латентно.

Попробуем проанализировать, почему это происходит. Мировая экономика переживает ползучий кризис. Ряд благополучных стран демонстрирует откат в коллективистское прошлое. Не говоря уже о России, будто бы копирующей ГДР времен заката социализма.

Россию закрыл не только «ватный занавес», но и плотный туман вещевой серости. Разнообразные ТЦ, включая крупнейшие московские моллы, пестрящие названиями модных брендов, представляют товар не только не соответствующий фирмам-производителям по цене и качеству, но и буквально являющийся поддельным.

Либо же под видом новых коллекций распродаются старые. Про скидочные аферы я даже говорить не хочу. По общему ощущению от дизайна и набора вещей в принципе — мы находимся где-то в Германии конца восьмидесятых. В аккурат перед обрушением Берлинской стены.

Удивительно здесь и печальное совпадение глобальных трендов. Одежда для унылых тетушек а-ля журнал «Бурда Моден» перемежается с предметами для таких же унылых и непритязательных, болотистых хипстерш и бодипозитивщиц. Проклиная эпоху гламура, они вольно или невольно записываются в левацко-социалистический лагерь, сетуя на «загнивающий капитализм». Однако все, что они декларируют — это лишь собственную неконкурентоспособность.

Уверена — 90% бодипозитивных людей при наличии средств воспользовались бы достижениями современной эстетической медицины. Но возврат в социализм (относительно новая мировая неомарксистская тенденция) — читай обнищание — просто не дает им такой возможности, более того, он убеждает их, что они сами всего этого хотят — быть некрасивыми, негламурными. Не верю!

Точности для, стоит заметить, что текущая ситуация напоминает не столько (нео)советскую, сколько почти буквальную имитацию повсеместного присутствия «Штази», липкий трусливый душок мятущейся нищеты и боящегося быть потревоженным распределенного бюрократического комфорта. Имитация времен заката социализма — самая бессмысленная и самая гадкая.

Сейчас появилась необходимость в новых социально-культурных трендах, обнуляющих прежние «капиталистические» запросы избалованных граждан. И подводящих их к якобы неизбежности экономии, смирения, обоснованию приоритета выживания над построением перспективных планов.

Одна одиозная журналистка, пишущая на грани фола, с излишне интимными, буквально анатомическими подробностями собственного бытия, уехавшая прочь от «растленного и отравленного химикатами» большого города, выпавшая в лоно первозданной русской деревни, являет собой живую иллюстрацию добровольного принятия тягот существования в качестве «безусловного блага» для вновь народившегося постсоветикуса.

Журналистка-деревенщица поставляет ошарашенной публике ни много, ни мало — практическое руководство к доению коз и разведению кур. Никакая жизнь на мой нескромный взгляд не стоит такой адской работы. Я не имею в виду профессиональных фермеров и агроинвесторов, которым подобная деятельность не только по нраву, но и приносит немалый доход. Но представить себе бывшего журналиста, офисного работника или просто творческую личность, занимающуюся подобным дауншифтингом, я не могу.

То, что описывает новоиспеченная Агафья Лыкова — для меня, как для современного человека, является добровольным концлагерем, либо вариантом медленного, садистского самоубийства — если не тела, то разума. Это столь прекрасно, что я не могу не процитировать:

«Ищете по объявлениям дойную козу-первокотку. Находите за пять, торгуетесь за четыре. Предпочтение отдаете раздоенным или тем, кто кормил много козлят. За 500-1500 берете пару беспородных месячных козочек из хорошего хозяйства.

Раздаиваете козу до хотя бы 2,5 литров в день. Кормите двумя литрами козлят, пол-литра оставляете себе на кофе. Коза окупается за 2,5 недели. Есть траву, овощные очистки, комбикорма - на 15-20 рублей в день, или вовсе без него. Через месяц молоко козлятам сокращаете. Себе оставляете сначала литр, еще через 2,5 недели - полтора. После 3-3,5 месяцев козлят молоко полностью ваше. К этому времени вы раздоили козу до трех литров. И вуаля!

Еще совет. Курица-несушка стоит 400 рублей, если покупать за три недели до начала кладки. Пять куриц съедают в день на 10 рублей еды и дают где-то 33 яйца в неделю. 15 вы съедаете, 18 оставляете на бартер. Например, все лето даете их пчеловоду, а к осени получаете означенное количество меда.»

Кажется, в одном из произведений Владимира Сорокина было что-то про землю, куда люди стремились прочь от цивилизации и прогресса — буквально зарываясь в нее бронебойными пролетарскими червями. Такими же человекочервями нам советуют стать «новые почвенники, хозяйственники и комсомолки».

Один из недавних публицистических перлов скандальной авторши, опубликованный в центральном издании — не только апофеоз и обреченная исповедь вынужденной бодипозитивщицы. Он еще и гимн женского сексизма, унижения мужчин и злорадства, вопль сублимирующей потерянной бессубъектницы.

«Если честно, среднестатистический мужчина, на которого, по идее, охотится среднестатистическая женщина, подобных вложений не стоит. И секс с ним — тоже. Зачем ухлопывать все свои деньги и время, сидеть на диетах, шагать до одури на эллипсоидном тренажере и носить неудобные наращенные ногти, если за все свои страдания ты получишь среднестатистического мужчину?

Ты себе на контурную пластику губ копишь, носишь какие-то воздухонепроницаемые трусы пуш-ап со вставками, ногти нарастила, сделала лазерную шлифовку лица… И все для того, чтобы потом тебя 120-килограммовый любовник облил фонтаном крови из своей разорвавшейся аорты?

А еще они лысеют. Средний возраст начала облысения в России — от 27 лет. Но есть и 20-летние с проплешинами. Стресс, макаронный рацион с минимумом белка, отсутствие культуры лечения лысины и денег на это. В любой статье трихолога указано, что число склонных к облысению мужчин одинаково во всех регионах Земли. Однако в бедных странах с плохой экологией и низким уровнем жизни лысых больше. У нас их очень много. И они не просто лысые — у них пивной живот, пивная грудь и совершенно женские бока.»

Сквозь лицо щелкоперки-мужененавистницы проглядывает общий портрет фрустрированного постсоветикуса, который в условиях всепоглощающей нищеты и полной оторванности России от благ цивилизации, не способен более действовать конструктивно. Теперь он может лишь, подобно заурядному хейтеру, распылять свою энергию, выискивая недостатки других — как отдельных лиц, так и социальных групп, мечтая затащить всех их в собственное болото. Осуществляя ни что иное, как то, что именуется в психологии репрессивным переносом. Постсоветикус не может выносить самое себя. И именно поэтому он не выносит других. Таким образом, бодипозитив, как и многие другие западные веяния последних лет, становится здесь прибежищем девиантных маргиналов.