Леонид Гозман обвинил Валерия Соловья в двойных стандартах

А все началось с того, что Соловья, совершившего за последние годы столь же головокружительный, сколь и загадочный поворот с националистических позиций к критике власти с практически либеральных позиций, люди, не верящие в искренность такого рода превращений обвинили в апологетике Сталина. На что Соловей в последнем своем блоге ответил:

«В ответ на часто задаваемый вопрос о моем отношении к Сталину

1. К Сталину я отношусь тем единственно возможным образом, который присущ человеку, воспитанному на семейной истории о спасении отцовской семьи от репрессий. По счастью, их предупредили накануне, и мои бабушка, дедушка и тетки ночью успели уйти. Годовалого отца триста с гаком верст несли на руках.
2. Отношение к Сталину не должно подменять понимания того, почему он стал эмблематической фигурой современного общества и почему его популярность несравненно выше популярности обобщенного Чубайса и вообще любого российского политика. Это надолго. И надо бы как минимум задуматься почему.
3. Наконец, полезно осознать, что экзальтированная дискуссия о Сталине суть классическое манипулирование повесткой со стороны власти: дискуссия о настоящем подменяется дискуссией о прошлом, которое к настоящему отношения не имеет. И на эту уловку покупаются даже неглупые люди...»

Однако Леонида Гозмана такой ответ не устроил, и он обрушился на Соловья с новой порцией критики:

«Уважаемый Валерий Дмитриевич!

Не считал возможность напоминать Вам или кому-либо о том, как несколько лет назад Вы вместе с Зюгановым выступали против меня в программе «Поединок», защищая Иосифа Сталина. Вы за эти годы проделали большой путь — попытались создать и возглавить националистическую партию, были научным руководителем националиста Тора, вместе с Дугиным, Третьяковым, Глазьевым и другими были (и остаетесь?) членом редакционных коллегий и экспертных советов весьма специфических журналов и т.д. А в последнее время стали одним из заметных критиков Путина и его политики с либеральных, в целом, позиций. Некоторые люди объясняют эту Вашу эволюцию оскорбительным для Вас образом. Я же предпочитаю верить в чистоту Ваших помыслов, а сегодняшние Ваши тексты читаю с большим интересом. Поэтому и не напоминал.

Но сейчас Вы сами опубликовали на «Эхе» пост об отношении к Сталину, к которому приложили, видео, содержащее фрагмент того Вашего выступления и пояснения к нему. Поскольку Вы там сказали, что «относитесь ко мне очень неплохо», и дискуссия, собственно была со мной, это дает мне право задать Вам несколько вопросов.

Сразу хочу сказать, что не согласен с Вашей оценкой бессмысленности обсуждения Сталина. Но это просто для обозначения позиции, вопросы же мои о другом. Тогда в прямом эфире федерального канала Вы сказали, что в «стане гозманов принято плевать на могилы». Не могли бы Вы уточнить, когда я или кто-либо из моих, а сейчас во многом и Ваших единомышленников, пренебрежительно отзывался о людях, отдавших жизнь за Родину? Да, в этом нас обвиняет официальная пропаганда, но интересна Ваша точка зрения.

Не кажется ли Вам, что использование в публичной дискуссии выражения «гозманы» как некой общности имеет вполне четкие и давно скомпрометированные коннотации? Я, обращаясь тогда к своим оппонентам, в том числе и к Вам, апеллировал к казавшемуся мне очевидным факту нашей принадлежности, несмотря на все разногласия, к одной стране. Но Вы сказали, что Вы и «гозманы» принадлежите к разным странам? Вы и сейчас так думаете?

Вы тогда поразили меня использованием слова «либерасты». Все-таки, профессор МГИМО. Правда, когда потом я услышал, как высокопоставленный российский дипломат в Совете Безопасности ООН требовал от оппонента «смотреть в глаза», я уже не удивлялся — похоже, в МГИМО такая стилистика не была чем-то необычным.

Человек имеет полное право не любить евреев, армян или либералов. Но, согласитесь, термины «жиды», «хачи» или, в нашем случае, «либерасты» более естественны в устах человека, который в качестве аргумента в политическом споре использует не слово, а арматуру. Был бы благодарен за разъяснение Вашего сегодняшнего отношению к этому моменту той давней дискуссии.

Ваши ответы помогли бы мне, как, думаю, и многим другим, с бо́льшим доверием относится к Вашим сегодняшним оценкам...»