Страшнее ГУЛАГа: миллионы россиян сталкиваются с пытками и унижениями

Сергей Баймухаметов, публицист

Анна Федермессер – не какой-нибудь оппозиционер. Она в Московском департаменте здравоохранения руководит многопрофильным центром паллиативной помощи. Ее общественные должности - член центрального штаба Общероссийского народного фронта (пропрезидентского движения) и член совета по вопросам попечительства в социальной сфере при правительстве РФ.

Анна Федермессер объехала 20 краев и областей России, ознакомилась с состоянием психоневрологических интернатов (ПНИ) и детских домов-интернатов (ДДИ). Разумеется, к приезду московской комиссии там старались показать действительность с лучшей стороны.

Недавно Анна Федермессер выступила с докладом на специальном заседании Совета по правам человека при президенте России.

«Абсолютно типичный вариант- помещение человека визолятор и фиксация его на кровати. Фиксация в позе Христа, распятым. Чулками - очень удобно, они немножко тянутся и не оставляют следов. В случае, если приезжает проверка, отвязать можно быстро…

Попробуйте не переворачиваться одну ночь, пролежать в одной позе, и посмотрите, как у нас с вами будет не болеть все тело к утру. Люди лежат во скрюченном состоянии годами… Они выкручиваются назад, у них запрокинута голова, вывернуты ноги…

Они живут с постоянным болевым синдромом… Когда я говорю, что у них болит, в ответ слышу: «Не болит!» А когда подхожу, чтобы посмотреть: «Не трогайте их! Когда их трогаешь, они кричат!» Они кричат, потому что больно… Москва - единственный город, в котором применяются наркотические обезболивающие средства. И вовсе не значит, что нужно лечить сразу опиатами. Банальный парацетамол не применяется вообще...

Аминазин. Это очень просто – с аминазином. Потому что все лежат. Те 157 тысяч - все они больные, все инвалидизированные, большинство пожилые.. С анемичным выражением лица… просто лежат на кроватях… Ведь это так просто - ухаживать за теми, кто лежит…Когда я в детстве играла в куклы, я всегда их только спать укладывала и переодевала. Вот они- эти куклы, 157 тысяч человек.

(Аминазин – дешевый сильно действующий успокоительный препарат.Со многими побочными эффектами. Запрещен в странах Европейского Союза. – С.Б.)

Наверху на фотографии слева вы видите на стене - такая вот вытертость. Эта вытертость оттого, что когда человек не лежит, а сидит, он вытирает своей спиной и головой стену. Это единственное движение, которое ему доступно, он не гуляет. Это не эксклюзивная ситуация, это повсюду…

Нам говорят: пролежней у нас (у больных в интернате – С.Б.) нет. Хотя все лежат. Как же так? Да потому что никто из проверяющих, простите, не заглядывает под одеяло. Кто из вас, бывших в ПНИ, заглядывает под одеяло и смотрит под памперсы?..

А зачем в ПНИ медицинские изоляторы? Изоляторы - это система наказания для больных в учреждениях социальной защиты по всей стране. Посмотрите (показывает фотографии зарешеченных окон и массивной металлической двери с закрывающимся окошком, с надписью «Отделение милосердия»)… Это - учреждение соцзащиты.

Для лежачих больных мало что есть важнее гигиены. «Чистота - залог здоровья»?.. В банно-прачечном комплексе нет тазиков, нет кувшинчиков, нет шампуньчиков. Посмотрите, что в них есть. В них есть душ Шарко. И один раз в неделю банный день. Людей выставляют вот так в шеренгу и моют из этого душа, поливают…

ПНИ - взрослое учреждение. Есть ли там дети? Есть, очень много, в каждом «отделении милосердия». Это конвейер: из дома ребенка, подведомственного департаментам здравоохранения, дети-инвалиды переводятся в ДДИ, детский дом-интернат, из ДДИ в 18 лет – в ПНИ, в основном. Хотя там, где директоры ДДИ разумные, они меняют устав и оставляют в отделениях милосердия тех, кому 18+. Потому что (показывает фотографии детей в кроватках) вот эти маловесные, с интеллектом ребенка, привязанные к своим медсестрам, как к родной маме, не могут быть перемещены в учреждение взрослое. Они там сразу погибают, в течение первого года.

А справа фотография - женщина меняет памперс в отделении милосердия ДДИ мальчику 18+. Они поменяли устав, но они не могут поменять мебель и кровати. Он просто не влезает в эту детскую кроватку, он перерос. Вот так они живут, на руках. И посмотрите, те самые дети сидят за детской мебелью, скрючившись. А другой нету - устав-то для детей.

Система ПНИ и ДДИ - это современный ГУЛАГ для престарелых и инвалидов. В учреждениях социальной защиты, в «отделениях милосердия» в ПНИ и ДДИ смерть сегодня наступает раньше, чем заканчивается жизнь».

Кажется, только этих выдержек из выступления Анны Федермессер достаточно, чтобы страна взбурлила, возмутилась. Но страна не знает – ведь по телевизору об этом не говорят, как про Украину, не показывают видеокадры из ПНИ и ДДИ. А газеты… большинство их не читает. Как не читает сообщения о шокирующих итогах исследования Левада-центра «Пытки в России: распространенность явления и отношение общества к проблеме».

Опрошено 3400 граждан в 53 регионах России. В два раза больше, чем при обычных опросах, при обычной стандартной выборке в 1600 человек. Директор Левада-Центра Лев Гудков пояснил: «Это репрезентативная модель взрослого российского населения в точном смысле слова - распределение по территории, по социальным характеристикам. Эта модель строится на госстатистике».

В итоге - каждый десятый опрошенный показал, что сталкивался в течение своей жизни с пытками,унижением, насилием в правоохранительных органах. Каждый десятый испытал (по степени убывания, как сформулировано в опросных листах):

- Избиения / выбивание показаний / избиение дубинками / побои / истязания / телесные наказания / рукоприкладство;

- Физическое насилие / изнасилования / надругательства / применение силы, приводящие к травмам / вреду здоровья;

- Угрозы / запугивание / подсадка в камеру к уголовникам;

- Моральное и психологическое давление;

- Использование тока / целлофановых мешков / наручников / мокрых полотенец / электрошокера / противогазов, токсических веществ;

- Морят голодом / не дают воды / холод;

- Допросы с пристрастием / ночные допросы;

- Грубость / оскорбления.

Учтем, что опрос проводился среди людей старше 18 лет. Таковых у нас примерно 117 миллионов. Следовательно, 11,7 миллиона граждан свободной России подвергались пыткам, унижениям, насилию в государственных органах, которые по злой иронии называются правоохранительными.

Кажется, после этого страна должна возмутиться. Потребовать соблюдения прав человека и гражданина, наказания виновных, наведения порядка и законности. Не возмутилась, даже не заметила. Может, потому, что газет не читает – а по телевизору об этом не говорят ежедневно, как про Украину. Да и вообще не говорят.

Мы не знаем, повлияли бы на рейтинг власти сведения о массовых пытках, о положении больных в психоневрологических интернатах и детских домах интернатах, будь он широко обнародованы, известны всем.

Высока вероятность, что многие россияне сказали бы: «Это на местах творится беспредел, а царь-батюшка об этом не знает, надо написать ему на Прямую линию…»

Ведь только 30% опрошенных заявили, что готовы отстаивать свои попранные права, другие 30% допустили применение пыток в исключительных случаях, а 39% считают, что борьба с пытками негативно отразится на раскрываемости преступлений.

То есть все почти нормально? А то, что происходит в ПНИ, ДДИ, при задержаниях и на допросах, в местах заключения – так это для нас дело привычное? Чай, не баре?