Некуда бежать: как чахнет и исчезает «Русский мир»

Очень важное и печальное наблюдение опубликовал в своем блоге социолог Алексей Рощин:

«В 1989 году читал я в «Огоньке» репортаж Артема Боровика о выводе последних советских войск из Афганистана. Артем был по-настоящему классный журналист: умел обобщить не сентенцией (как большинство – и тогда, и сейчас), а фактом. Мне в том репортаже намертво запомнилось одно его наблюдение: мол, в каком-то дукане к Артему, «освещающему» отход последних частей, подошел некий говорящий по-русски афганец и сказал злорадно что-то вроде: «Вы видите? Русские отходят на Север…Они впервые прервали свое движение вширь и пошли назад. И ОНИ УЖЕ НЕ ОСТАНОВЯТСЯ».

Тогда, в 1989, читать такое было как-то зябко, но автор, тем не менее, казался перестраховщиком. К чему такие обобщения? Ну, вышли из бедной, никому не нужной страны, куда и соваться ни в коем случае не стоило. Исправили ошибку, только и всего.

В этом году я немало уже поездил по республикам б. советской Средней Азии. И старые строчки Артема Боровика вспоминал не раз. В Киргизии русская бабушка жаловалась мне (мне? Почему мне? Я-то тут при чем?!), что вот, с 2007 года все делопроизводство в стране переведено на киргизский – и как же она будет? Кто ее защитит? Там же, на берегу роскошного озера русская женщина сначала долго рассказывала, как они хорошо живут своей русской семьей, как здорово зарабатывают и у них «все есть»; все это она говорила, пока ее могли слышать местные киргизы. Когда же местные вышли, она торопливо стала говорить, что ее сын боится выходить на улицу, ходить в школу – потому что его всегда могут толкнуть или ударить просто за то, что он русский. Она спрашивала – правда ли, что в Брянской области хорошо принимают беженцев – ведь они с мужем твердо решили летом уехать, только так и не знают – куда?

В Казахстане, в городе, где раньше русских было 55%, а теперь – меньше трети, местная делопроизводительница по имени Ольга Антоновна, выскользнув вслед за мной в коридор своего госучреждения, почему-то шепотом сказала: «А вы узнайте, почему тут у нас во всех госучреждениях на средних и высших руководящих должностях 97% - казахи?»

«Да тут, у НАС, что! – рассказывали мне наперебой и в КР, и в РК. – А вот в Узбекистане нынче что творится! У них же там сплошные роды, родственные узы и т.п.; русским теперь вообще никуда там не пробиться – у них же родов нет, они там никто…»

Раньше мы всегда гордились, что русские смогли распространиться на огромной территории, при этом умудряясь достаточно мирно уживаться с самыми разнообразными народами. Мы объясняли это особенностями национального характера – нашей широтой натуры, незлобивостью, выдающимися способностями к психологической адаптации и т.п. «Русский с горцем – горец, с европейцем – европеец, с азиатом – азиат; а вот англичанин, к примеру – всегда и везде англичанин». Этим мы объясняли успехи своей колониальной политики.

Но не упоминали, как оказалось, главный ингредиент: поддержку СВОЕГО государства.

Все эти наши выдающиеся национальные качества, как оказалось, ни фига не стоили без поддержки мощного государства за спиной. Мы, русские, как оказалось, могли успешно закрепляться на чужих землях только в качестве инструмента государственной экспансии. Сами же по себе – именно как нация – мы оказались до ужаса беспомощны и БЕЗЗАЩИТНЫ. Наши диаспоры редеют и выдавливаются отовсюду, и практически нигде русские не смогли объединится и выступить как ПОЛИТИЧЕСКАЯ сила, отстаивающая свои интересы ИЗНУТРИ.

Факт тот, что русские просто бегут. Экспансия прекратилась.

Мне безумно жаль НАШИХ; несомненно, что очень часто они подвергаются в своих странах проживания очевиднейшей дискриминации – не дают гражданства, заставляют говорить на чужом языке, лишают как пассивного, так и активного избирательного права… Но трезвым умом я не понимаю – КАК может быть дискриминируема 30-40%-ная (от общего числа населения) диаспора в современном мире и в более-менее свободных странах (я не беру дикие исключения типа Туркмении)?

Ведь 30-40% - это, извините, больше «блокирующего пакета»! КАК 60% могут заставить оставшиеся 40 говорить и писать на чужом для них языке – при том, что права не то что на массовые расстрелы, но и на массовые посадки им никто и никогда не даст?! Ответ один: такое возможно только в том случае, если у этих 40% отсутствует даже минимальная солидарность, минимальная готовность защищать свои права, минимальное политическое правосознание…

Я прошу понять меня правильно; я прекрасно знаю, что мне тут из Москвы легко рассуждать. Я вовсе не уверен, что будь я рожден русским в Риге или Душанбе, я бы смог всем преподнести «урок истинно гражданского самосознания». Наиболее вероятно, что я бы тоже или тихо скулил, приговаривая «да что ж ОНИ, суки, делают?!», или собрал бы манатки и махнул бы беженцем к «своим».

Но что же это за карма такая? Почему мы сильны только при поддержке своего алчного, резкого, тянущего свои лапы во все стороны государства? Почему при СПОКОЙНОМ государстве все побеги «русского дерева» чахнут и скукоживаются?»