Владимир Путин и Дональд Трамп договорились продолжить переговоры по современной модели контроля над вооружениями. Как сообщает агентство РИА "Новости", переговоры носили широкий характер - с российской стороны во встрече принимали участие глава МИД Сергей Лавров, пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, помощник Юрий Ушаков и первый вице-премьер, министр финансов Антон Силуанов. Дональда Трампа сопровождали госсекретарь Майк Помпео, помощник по национальной безопасности Джон Болтон, советник Фиона Хилл, глава американского Минфина Стив Мнучин, новый пресс-секретарь Белого дома Стефани Гришэм, дочь президента Иванка Трамп и зять Джаред Кушнер, занимающий должность старшего советника главы государства.
Но при этом никаких документов по итогам переговоров подписано снова не было, что наводит на раздумья: либо снова ни о чем так и не договорились, либо эффект от встречи получился чисто "пиаровский". Также, хоть и сообщается что в ходе переговоров обсуждалась Украина, но её тема была явно не в центре внимания - украинского президента Владимира Зеленского даже не пригласили на встречи в Осаке.
Дмитрий Орлов, политолог, генеральный директор "Агентства политических и экономических коммуникаций "АПЭК":
- Если учесть общий контекст российско-американских отношений, полноформатная рабочая встреча Путина и Трампа - уже значительное достижение.
То, что в фокусе обсуждения были Венесуэла, Иран и Сирия, а также проблема сдерживания вооружений, вполне естественно: это представляет взаимный интерес для руководства обеих стран. Урегулирование на Юго-Востоке Украины постепенно перемещается на периферию мировой политической повестки, поэтому и на встречах мировых лидеров оно практически не обсуждается.
Михаил Хазин, политолог, экономист:
- Ничего не было подписано - это как раз то, что и должно было произойти. Владимир Путин же сказал об этом прямым текстом, давая интервью The Financial Times. Я даже думаю, что это интервью говорит о том, что о встрече просила Тереза Мэй, что одним из условий встречи было интервью - так вот, он там сказал: "либеральная модель закончилась". А если либеральная модель закончилась - то что можно подписывать?
Подписывать что-либо конкретное можно, когда имеется модель, база. На ее основе и подписываются соглашения. А так - что? Политические соглашения? Они подписываются в рамках договоренностей, либо институциональные решения.
Ну вот, в Ялте в 1945 году о чем договаривались - как границы пройдут и создание ООН. А ООН уже потом решала, как валюты взаимодействуют и институты, которые это определяют - МВФ, Мировой банк, ВТО. А сегодня нет институтов для будущего мира, поэтому подписывать соглашения бессмысленно. Нужно вначале обсудить, какая будет модель, по крайней мере - где и как об этом начнутся переговоры. Вот об этом Путин и Трамп и разговаривали, и разговор их по идее должен был быть интимный, без каких либо выходов на публику. Чистые наметки будущего.
Валерий Савельев, социолог:
- Встречи такого рода и не предполагают итоговых документов, это рабочие обсуждения. Тут важен сам факт и возможность для взаимного уточнения позиций - политику делают люди, а не какие-то безликие исторические силы. Контакты между лидерами США и России неизбежны. Вопрос в том, могут ли они быть продуктивными. И возможно ли принципиальное улучшение отношений между США и Россией?
С одной стороны, мы видим, что Трамп – президент, прежде всего, торговый (экономический). И тут, с одной стороны, действует формула Титова: "Если у тебя только 5% рынка или меньше, а у меня значительная доля, то я тебя не вижу". То есть не просто специально не замечаю, а не вижу, твоя активность на меня никак не влияет. Именно поэтому, кроме давления американского общественного мнения, конечно, Трамп и США в целом не очень интересуются установлением постоянных регулярных контактов с Россией. С другой стороны, в военно-политическом плане у России не 5%, а значительно больше, тут она реальный игрок, игнорировать которого нельзя. И Трамп ощущает присутствие России во всех проблемных военно-политических точках, именно Россия связывает его свободу в Иране, Сирии, Венесуэле, Афганистане, в той же Украине.
Удушить Россию торгово-экономическими средствами не получается, Европа рвать с Россией не хочет, Китай вообще обозначил переход к чуть ли не союзным отношениям. Значит, нужно разговаривать, и есть о чем. Все эти кризисы – сирийский, венесуэльский, афганский, и украинский – сами по себе для США не являются ни срочными, ни какими-то решительно принципиальными (за исключением иранского, потому что Трамп им сейчас занимается и довел его до пиковой фазы). С ними нужно работать, но можно делать это не особенно торопясь. Острее стоит проблема стратегических вооружений и договоренностей, там сроки, и нужно что-то решать быстро.
Так или иначе, без военно-политического диалога, по региональным проблемам и мировой системе в целом, не обойтись. Возможно, Трампу не очень нравится этим заниматься. Денег, как в торговых переговорах и сделках, для США тут нет, а сами военные вопросы – такая многосложная муть с чудовищным количеством элементов и аспектов, что по телевизору эту тему не поймешь и одним твитом не обозначишь. Но ведь надо! Наверняка, кстати, Путин лучше владеет этими вопросами, что не может не вызывать уважение Трампа.
США и Россия обречены на диалог. Он может прерываться, но он не может прекратиться навсегда. США и Россия вынуждены не только говорить, но и договариваться. Все остальное – лирические отступления на тему ценностей, которые ничего не решают. Хотя для многих это выглядит цинично, конечно.
Егор Седов, публицист:
- Что касается небольшого количества упоминаний по украинской теме, то если о чем-то не сообщается - это не значит, что не затрагивалось. Вполне возможно, что в кулуарах говорилось и об этом, но тут - что называется, свечку не держали.
Пиар-эффект был, это несомненно. Еще больший пиар-эффект - это, пожалуй, интервью Владимира Путина британской газете The Financial Times с "похоронами либерализма". А все остальное... Мир опять в ожидании. Грядут перемены в Германии, уже начинается президентская кампания в США. Возможно, все же были хотя бы какие-то подвижки с "венесуэльским вопросом". Надеюсь, по Ирану продолжится политика санкций - без какой-либо "горячей фазы". В целом, эффект от G20 - он промежуточный, это не станция, это пока что полустанок.