«Зато мы духовные!» Почему Сербия живет плохо

Очень интересными впечатлениями от посещения Сербии поделилась в своем блоге известный российский политолог Мария Снеговая:

«Белград произвел просто удручающее впечатление. Настойчиво повеяло воспоминаниями о России начала 90-х. Серые обшарпанные дома, осыпающаяся штукатурка, «закопченные» здания со следами пожаров 20-летней давности, разбитые дороги или их полное отсутствие. Около 3 (!) улиц в центре более-менее отреставрированы, да и на них зонтики уличных кафе часто прикрывают некрашеные обшарпанные фасады. В городе есть красивые здания, и Белград мог бы быть очень ничего. Особенно контрастно это смотрится на фоне Загреба, центр которого полностью вылизан по западноевропейскому образцу.

В чем причина? Сербия мне кажется какой-то версией России без нефти. Особую роль здесь играет непереосмысленное коммунистическое квази-имперское наследие. Коммунизм дал Сербии ведущую роль на Балканах и относительно более высокий уровень жизни по сравнению с другими странами блока. А распад Югославии, который другие страны восприняли как долгожданную свободу от советского ига, для Сербии означал утрату квази-имперского статуса и стал исторической катастрофой. В итоге, в 90е гг. когда другие страны блока реформировались и интегрировались в Европу, Сербия предпочла воевать с соседями в попытке удержать былое величие.

В итоге были упущены важные для реформ годы. Впоследствии кое-какие реформы все же были проведены, но по сю пору роль государства в экономике велика, частный сектор недоразвит и дополнительно страдает из-за слабости институтов. Это очень заметно во всем – даже в лучших отелях обслуживание сохраняет советские лекала. В аэропортах, в магазинах, в кафе - знакомый отпечаток советской эпохи.

Именно в Сербии очень заметна огромная роль национальной культуры в развитии. «Мы не хотим, чтобы другие страны диктовали нам, как жить» - говорят сербы. «Диктовать нам» - эвфемизм для обозначения реформ, которые ЕС ставит условием. Хотя Сербия формально ведет переговоры о вступлении в ЕС с 2006 года, никто из моих собеседников-сербов всерьез не верит, что оно случится. Милошевич – это тоже история из серии «не хотим, чтобы нам диктовали, как жить». Он не повелся на поводу у Запада, а коварный Запад его за это бомбил. Тут видна еще одна черта – избегание ответственности за свою историю, виктимизация. «Милошевич – жертва Запада». «Причем тут этнические чистки? Он к ним не имеет отношения». «Это Запад на нас коварно напал, когда мы не стали плясать под их дудку». «Жертвенная» идентичность вообще характерна для стран Восточной Европы, которых исторически постоянно завоевывали соседи. Но в Сербии она еще и способ оправдания и, как следствие, сохранения печального статус-кво. С конца 1980-х на фоне роста сербского национализма, риторика сербского мученичества, праведного страдания и приобретенного с ними морального превосходства – одна из центральных тем в политическом дискурсе в Сербии. «Да, они живут лучше, зато мы – духовные и страстотерпцы».

Материально развитой, но пустой и бездуховный путь западного (католического) мира противопоставляется трудному, но духовному пути Сербии. «Сербия страдает за веру». Огромную роль в развитии этого дискурса играет Сербская православная церковь (СПЦ), которая сделала очень много для конструирования идей сербского национализма и «особого сербского пути». А также продвигает идеи, что проблемы Сербии связаны с отходом от истинной веры и увлечением либерализмом. Текущий Патриарх СПЦ предупреждал об опасностях вступления в НАТО – обитель зла и т.д.

Два основных вывода из этих нерадостных наблюдений. 1) Увы, беды России не ограничиваются «нефтяной иглой». Проблема глубже и лежит в культурной плоскости. 2) Одной реформы образования в период транзита недостаточно. Церковная реформа также необходима...»