Сергей Баймухаметов
Первомай-2019 отличился жесткими репрессиями. Ну прямо как в советских учебниках истории: «При царском режиме жандармы и солдаты разгоняли рабочие демонстрации».Что случилось? С чего вдруг такое вызывающее, запредельное нарушение законов и прав граждан?
Ну, с правами граждан, тем более, с правами тех, кто выходит на акции протеста, у нас никогда особо не считались. А понятие о законах у росгвардейцев и омоновцев, вошедших в раж вседозволенности, похоже, отсутствует вообще. Точнее, присутствует в таком виде: закон – это власть и сила, а значит, все в их руках как представителей власти,в руках с дубинками. Когда они тащили по асфальту депутата Петербургского Законодательного собрания Максима Резника, никому из них было невдомек, что они совершают преступление против государственной власти, что их за это надо судить по нескольким статьям УК. Хотя и данное положение в данном случае тоже порочно: выходит, депутата трогать нельзя (неприкосновенность!), а всех остальных, вышедших на согласованное с мэрией мирное шествие, можно?!
Так что российской карательной действительности особо удивляться не приходится.
Но все равно – разгон первомайских демонстраций и другие акты репрессий резко подняли планку беззакония и произвола силовых структур. К избиениям и арестам участников шествий добавьте и то, что полицейские, росгвардейцы и омоновцы вдруг возомнили себя идеологическими цензорами и решали, с какими плакатами можно проходить, а с какими – нельзя. Кстати, цензура в России запрещена Конституцией, а в федеральном законе о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях нет ни слова о праве полиции или администрации городов оценивать наглядную агитацию и делить ее на «законную» и «незаконную».
А еще добавьте не причастные к Первомаю, но совпавшие с ним по времени «точечные меры».
27 апреля к родственникам блогера Александра Горбунова, автора популярного Telegram-канала «Сталингулаг», нагрянули с обыском полицейские. Что-то вроде сцены из романа Фазиля Искандера «Сандро из Чегема», где Сталин говорил, как надо поступить с одним уж очень вольномыслящим членом ЦК: «У него, по-моему, был брат. Пусть этот болтун всю жизнь жалеет, что загубил брата... Пусть другим болтунам послужит уроком диалектика наказания».
30 апреля уволили слесаря-монтажника завода «Севмаш», который во время телемоста с президентом Путиным поднял плакат с просьбой уволить губернатора, который разрешил строительство на архангельской земле полигона для московского мусора. Заводские боссы не стеснялись в формулировках. Так и написали в приказе: «23 апреля… занимался посторонними делами, осуществлял подготовку к размещению и размещал транспарант на торжественной церемонии…»
1 мая на московском стадионе в Лужниках полицейские и росгвардейцы жестоко избили участников музыкального фестиваля Hip-Hop Mayday. Никакой «политики» там, разумеется, не было. Но 18 человек, в основном подростков 13-16 лет, увезли в больницу.
В общем, одно к одному, винтик к винтику – всеобщее «винтилово».
С чего вдруг такое обострение – при, казалось бы, полном официальном торжестве национального единства в борьбе против Запада и примыкающей к нему Украины?
Видимо, власть знает, чувствует, что в обществе, в народе зреет недовольство. Помнит 2011-2012 годы - пик протестных настроений в России. Самым массовым был «Марш миллионов» (до 70 тысяч участников) после президентских выборов-2012, на которых избрали Путина. Тогда, 6 мая, на подступах к Болотной площади Москвы задержали около 400 демонстрантов. 16 человек приговорили к заключению в колониях общего режима на срок от 2,5 до 4,5 года.
Реальный срок на «зоне» - это уже страшно. Как сейчас говорит один из узников, Алексей Полихович: «После 6 мая был еще «Оккупай Абай», было ощущение, что вот-вот все поменяется. По крайней мере, я в это верил. Все было в новинку, драйвово, весело. Но потом вдруг все закончилось, меня посадили, и это был довольно сильный психологический удар».
Психологический удар получили и все те, кто остался на воле. После эйфории митингов 2011-2012 годов осознание жестокой реальности – запросто могут посадить - сыграло свою роль. Стали просто бояться.
Летом 2014 года был зарегистрирован самый низкий уровень протестных настроений. Выступления с политическими требованиями считали маловероятными 81% россиян, а с экономическими– 76% опрошенных (рекордный показатель за 20 лет наблюдений). Чуть более трети (36%) назвали борьбу с «иностранными агентами» и «пятой колонной Запада» –полностью оправданной. Последнее эксперты связывали с телепропагандой и «эйфорией от присоединения Крыма», но считали эффект кратковременным.
Так и оказалось. Несмотря на вал запретительных законодательных актов после 2014 года. Казалось бы, все зацементировано.
Но уже в июне 2018-го – впервые с 2009 года – соцопросы показали, что вероятность массовых протестов с экономическими требованиями в России превысила 40%, а готовность принимать участие в них высказали 28% граждан. Безусловно, сказалась и предстоящая тогда пенсионная реформа. Участвовать в протестных акциях против нее были готовы 37% россиян.
В июне 2018 года треть россиян считала возможными политические протесты. Это уровень февраля 2012 года - перед президентскими выборами и после выборов в Госдуму. И, наконец, каждый четвертый готов был принять участие в политических акциях. Это максимальное значение с 2009 года - с начала опросов об участии в демонстрациях с политическими требованиями.
При этом особо учтем, что на прямой вопрос:«Готовы ли вы принимать участие в политических протестах?» - с каждым годом откровенно отвечают все меньше и меньше: от греха подальше, мало ли как аукнется по нынешним-то временам…
Особая тема – молодежь. Всероссийских опросов о ее протестных настроениях в последние годы не проводилось. Есть социологическое исследование уральских ученых Алены Оболенской и Дмитрия Руденкина, проведенное в Екатеринбурге и вполне репрезентативное для крупных городов страны в целом. Опрошено 1503 человека в возрасте от 14 до 29 лет. Готовность участвовать в демонстрациях протеста выразили 27,7%, что ненамного превышает средний общероссийский показатель для граждан всех возрастов – 25%.
Меня же отдельно заинтересовал еще один момент в их исследовании – о попранных ценностях и устоях, в частности – о «справедливости».
Тут нельзя не вспомнить вышедший в 2001 году фундаментальный труд экономиста Михаила Алексеева и философа Константина Крылова «Особенности национального поведения». Они пишут: «Поведение – это вообще все то, что мы делаем или не делаем, и то, как мы оцениваем наши и чужие поступки с этической точки зрения». Из анализа обширного исторического материала они делают вывод, что главная, доминантная черта в русском национальном характере – жажда справедливости.
В 2018 году молодым екатеринбуржцам в возрасте от 14 до 29 лет предложили высказать свое мнение о том, какие ценности более всего искажены, преданы забвению в современном российском обществе: Справедливость, Закон, Права человека, Доверие, Равенство, Семья и дом, Мораль, Труд, Свобода, Традиция.
71,4% молодых людей ответили, что в России попирается закон, 62,6% - справедливость.
Это – общий показатель. А среди тех, кто ожидает акций протеста и готов в них участвовать, от 68 до 76% оценили российское общество как принципиально несправедливое. 85% из них считают, что ситуация в стране становится хуже, или, как минимум, не улучшается.
Специальных опросов о справедливости или несправедливости нынешнего российского миропорядка ведущие российские социологические службы в обозримые времена не проводили. Однако в комментариях ученых эти понятия неизменно присутствуют. Так, оценивая мартовский 70-процентный рейтинг одобрения Сталина, глава Левада Центра Лев Гудков отмечает: «Это идеализация Советского Союза как социального государства при хроническом недовольстве нынешним положением дел… Ощущение нарастающей несправедливости окрашивает все массовые настроения. Именно там концентрируется социальное недовольство».
Нынешнее жесткое подавление первомайских демонстраций – показательный акт на будущее? Власть стремится запугать, как получилось у нее в 2012 году? Но ситуация может обернуться и иначе – народ только разозлится, особенно – молодежь. Действие родит противодействие.
В любом случае ни то, ни другое ни к чему хорошему не приведет.
На фото: «Сотворение протеста» (на согласованной, вроде бы, акции), Микеланджело, (холст, масло, айфон).Санкт-Петербург, 1 мая 2019. Отсюда