День геолога отметили со слезами на глазах

Если чем и прославилась российская геологоразведка за прошедший год, так это историей со скандальным видео экс-первого заместителя генерального директора «Росгеологии» Руслана Горринга, ныне заключённого под стражу за уголовные грехи. И ладно бы речь шла лишь о моральных качествах человека, случайно оказавшегося на вершине административной пирамиды. Проблемы отрасли, которая, по сути, является фундаментом отечественной экономики, заключаются в том, что созданная система геологоразведки крайне неэффективна, и этот печальный факт уже через три года может стать причиной спада объёмов добычи нефти.

По прогнозам экспертов, через 10-15 лет производство «чёрного золота» в России упадёт вдвое. Сократится, естественно, и его экспорт, что приведёт к резкому снижению доходной части федерального бюджета. Так что же делать?

Поиском новых месторождений сегодня занимается государственная корпорация «Росгеология», созданная восемь лет назад. Сразу после скандала с Горрингом вице-премьер Алексей Гордеев заявил, что она не справляется с поставленными перед ней задачами. Например, доля на рынке геологоразведочных работ по итогам 2018 года у неё оказалась на 11% меньше запланированной.

Энергетические компании тоже могут искать полезные ископаемые. Для этого им необходимо получить разрешение от государства – единственного владельца и распорядителя недр. Лицензия на геологическое изучение с целью поисков и оценки месторождений выдаётся сроком на пять лет. За это время необходимо провести сейсморазведку 2D и 3D, а также пробурить поисковую скважину. Стоимость таких работ колеблется в пределах 12-15 миллионов долларов.

Риск того, что они не принесут результат, и деньги будут выброшены на ветер, естественно, довольно высок. Но основная проблема – не в этом, а в том, что если открыть месторождение всё же удастся, автоматически получить лицензию на следующий этап недропользования - разведку и добычу природных богатств не получится. Участвовать в конкурсной процедуре придётся на общих основаниях. То есть право на разработку подземной кладовой вполне может перейти к конкурентам.

Именно поэтому добывающие корпорации не проявляют большого желания искать новые залежи. А прирост запасов, без которого невозможно с уверенностью смотреть в завтрашний день, осуществляют в основном за счёт покупки лицензии на разработку уже открытых месторождений.

«Когда создали «Росгеологию», хотели удивить весь мир, доказать, что в рыночных условиях государство может заниматься производством эффективней, чем частный капитал. Для мира это был шок. Для нас – тем более. Геологию просто загнали в гроб. - уверен ректор Санкт-Петербургского горного университета Владимир Литвиненко.

По словам ректора Литвиненко, чтобы исправить положение дел необходимо мотивировать компании, тогда они будут не только инвестировать в развитие собственного производства, но и вкладывать свободные деньги в прирост запасов полезных ископаемых. А мотивация может быть разной. Например, особые условия конкурса на получение открытых этой компанией месторождений. Или денежная компенсация. Приростом запасов должны заниматься сами недропользователи, обладающие собственными геологоразведочными структурами. Задача государства - регулировать процесс поисково-оценочных и разведочных работ и определять нормативы воспроизводства ресурсной базы.

Владимир Литвиненко вспоминает, что во времена Советского Союза действовало чёткое правило – на каждую тонну добытых полезных ископаемых, было необходимо прирастить полторы. Но в девяностые годы задача возобновления запасов была отдана на откуп компаниям, и воспроизводство минерально-сырьевой базы в среднем по стране составляло в лучшем случае две трети от уровня добычи. То есть все эти годы мы проедали то, что было найдено при СССР.

Нынешней России пора перенимать мировой опыт геологоразведки. Вице-президент канадской компании «Феникс Геофизикс» Олекс Ингеров говорит, что в Стране кленового листа поиском месторождений обычно занимаются юниорские компании, которые берут на себя все риски. А тяжеловесы ждут, когда можно будет выкупить результаты их работы. Финансируется геологоразведка частными лицами. Дело в том, что в Канаде очень высокие налоги с прогрессивной шкалой. Докторам или адвокатам, которые много зарабатывают, гораздо выгоднее вложить деньги в акции юниорской компании, получить большую скидку с налогов и сэкономить. Плюс существуют шансы, что в случае успеха экспедиции, купленные бумаги многократно возрастут в цене.

У государства тоже существуют профильные программы, в каждой провинции работает геологическая служба, которая собирает информацию, обобщает её и даёт рекомендации, где искать полезные ископаемые. Но сама она никаких работ не ведёт. И это одно из главных отличий канадской действительности от российской.

«Самая большая проблема недофинансирования поисково-разведочных работ в России – это отсутствие сквозной лицензии, как в Канаде или в Австралии, когда добычей сырьевых ресурсов занимается тот, кто первым обнаружил месторождение. У вас же он участвует в тендере на общих основаниях. Кто же будет рисковать и вкладывать деньги? Плюс необходимо вводить налоговые скидки для тех, кто тратит средства на геологоразведку, как это происходит в Канаде. В противном случае эффективность будет не самой высокой», - резюмирует Олекс Ингеров.

Ещё одной серьёзной проблемой он считает низкую производительность технологий, применяемых при поиске и разведке месторождений полезных ископаемых. Аппаратура разработки 80-х годов, которая зачастую применяется в России, не способна находить залежи, находящиеся на большой глубине. Современная же техника, способная «смотреть» на несколько километров вглубь земли, фиксирует естественное электромагнитное поле планеты, она очень компактна, помещается на сани или в кузов небольшого грузовика, а пользоваться ей может даже ребёнок. Другое дело, для того, чтобы интерпретировать полученные данные и переводить их в стандартную геологическую информацию требуются высококвалифицированные специалисты.

И тут возникает ещё один вопрос: а где таких специалистов взять? В России сегодня работает более 20 вузов, которые выпускают геологов. Но все эти высшие учебные заведения находятся «в вакууме» по той простой причине, что Министерство природных ресурсов не ставит перед ними никаких задач. То есть определять стандарты подготовки, решать, сколько стране необходимо геологов, а также какие конкретно науки геологического цикла наиболее востребованы в данный момент времени, университеты должны самостоятельно.

«Ни копейки не выделяется Министерством на научные исследования, на техническое обеспечение учебного процесса. А ведь сегодняшняя геология требует очень серьёзных знаний, она очень высокотехнологична. Для того, чтобы подготовить полноценного специалиста, мы должны на практике научить его использовать самые современные методы и технологии уже в университете. Естественно, для этого необходима дорогостоящая аппаратура, причём, для каждой специальности нужна своя линейка приборов. Но далеко не все вузы располагают материальной базой, на которой можно учить геолога. Соответственно, и уровень подготовки студентов – примитивный», - сетует Владимир Литвиненко.

Сам Горный университет несколько лет назад закупил современное геофизическое оборудование для магнитотеллурического зондирования. Благодаря этой аппаратуре учёные петербургского вуза открыли ряд месторождений нефти с запасами более 30 миллионов тонн. А его студенты получили возможность на практике изучать современные методы поиска и разведки сырьевых ресурсов.

По мнению Владимира Литвиненко, возрождение геологии не требует больших затрат. Например, на поисково-оценочные работы, обеспечивающие прирост запасов, уходит от 0,3 до 1,2 доллара в пересчёте на баррель. При нынешней стоимости бочки нефти это совсем небольшие деньги.

Так что пора переходить от слов к делу, а не ждать, пока на Россию обрушится дефицит нефти и последующий за ним дефицит бюджета.

Со всеми вытекающими последствиями...

(при подготовки материала использовались данные ресурса Форпост Северо-Запад)