Считается, что выполнение правительством России 12 национальных проектов (из всех сфер: от демографии до экологии, от культуры до цифровой экономики) позволит России перейти в 2024 году в «лигу новых экономик», - пишет журналист Александра Прокопенко на сайте Московского Центра Карнеги.
Однако исполнители не выражают особого оптимизма по этому поводу, поскольку решению этой задачи мешают весьма фундаментальные факторы.
В марте прошлого года доходы россиян после затяжного падения, вдруг показали рост на 4,4%, причем в основном за счет резкого повышения зарплат бюджетникам. Это позволило властям утверждать, что один из майских указов 2012 года полностью выполнен. Однако другие так и остались на бумаге. Так, не стали высокопроизводительными треть рабочих мест, не вырос на 27% объем инвестиций, не повысилась в полтора раза (к 2011 году) производительность труда, и так далее... Наказания за неисполнение указов, однако, не произошло.
Не лучше обстоит дело и с новыми целями, заявленными в майском 2018 года указе Путина. Алексей Кудрин прямо заявил, что больше двух третей показателей, по которым правительство должно отчитаться о достижении целей, «статистически ненаблюдаемы», то есть результата тут можно достичь только манипулируя статистикой.
Первый вице-премьер Антон Силуанов предупредил, что выполнить нацпроекты невозможно из-за санкции и других враждебных действий. При этом корректировать показатели никто не собирается.
Эта ситуация напоминает ту, что сложилась во время перехода от госпрограмм к приоритетным проектам в 2016–2017 годах. Тогда правительство тоже завязло в поисках решения взаимоисключающих задач. Причина этого лежит не столько в организационных, сколько в фундаментальных трудностях: бюрократический и корпоративный способы управления имеют разные основы и разные цели. Капиталистическая корпорация максимизирует прибыль, и для достижения этой цели свободна в выборе практик. Бюрократия управляет строго в соответствии с регламентом, предполагающим последовательность практик, строгую форму отчетности и контроля. И все попытки «скрестить» корпоративные практики с бюрократическими заканчиваются диктатурой KPI (ключевых показателей эффективности, - прим.ред.) для исполнителей.
На старте нацпроектов подчеркивалось, что высшие чиновники несут персональную ответственность за выполнение КРI. Бюрократы могут отчитаться, сколько и чего сделано в штуках, к примеру, из пяти предприятий стало десять (двукратный рост), но как измерить интерес граждан к спорту (KPI вице-премьера Ольги Голодец), или «желание завести детей» (нацпроект «Демография», вице-премьер Татьяна Голикова)?
Все нацпроекты (кроме «Цифровой экономики») должны строго соответствовать пунктам постановления правительства, в котором написано, что это такое, кто и как может это инициировать, с кем это согласовано, как заполнять таблицы, кому сдавать отчетность..
А это полностью исключает успех нацпроектов, поскольку не учитывает разницы между, например, экологией и демографией, принципиально разные риски и управление ими при реализации проектов в столь разных отраслях.
Попытки правительства повторить успех прошлых нацпроектов, просто скопировав это название, обречены на неудачу, поскольку тогда они представляли собой простое перераспределение механизма нефтяных сверхдоходов в социальную сферу при быстро растущей, а не застывшей как сегодня, экономики. Тогда именно слабая развитость социальной и сельскохозяйственной сфер и позволила быстро добиться эффекта.
Майские указы 2012 года, направленные на ускорение через бюджетную политику, окончательно провалились после событий 2014 года и введения санкций.
Национальные проекты этого года по сути являются неолиберальными, но выполнятся они должны правительственными ультрапатерналистами в отсутствии свободного рынка. А стало быть их исполнение приведет в конечном счете к диктатуре KPI и исчезновении их главной цели – экономического роста.
Классик социологии Макс Вебер учил, что бюрократия управляет через знание, которое делится на техническое и предметное. Первое - это таблицы разногласий, регламенты, служебная переписка, графики и разные служебные документы, второе – это область регулирования. Однако, так как работа бюрократов построена исключительно на регламенте, техническое знание господствует над предметным. В России это вылилось в искажение проектного метода управления, который как раз и стоит на упразднении главной роли технических знаний в пользу предметных. Вот и получается, что для того, чтобы исполнить национальные проекты в их корпоративной логике, чиновникам следует просто перестать быть бюрократами...