Михаил Дмитриев объяснил, почему буксуют майские указы президента

"Майские указы 2012 года действительно были указы, которые не были реализованы, - говорит Михаил Дмитриев в эфире радио "Свобода". - 25 миллионов высокопроизводительных рабочих мест, рост производительности. Но майские указы - это наиболее успешно реализованный перечень стратегических приоритетов, который когда-либо за период рыночных реформ был сделан. Предыдущая стратегия "2020" была реализована на 39%. Та, которая обещала 2700 среднюю зарплату в долларах к 2020 году. Стратегия Грефа выполнена на 36%. Президентские указы майские в среднем процентов на 60.

Разумеется, были элементы манипулирования с показателями, как с этой историей 25 миллионов рабочих мест. Контрольные показатели средней зарплаты, с которыми сравнивались бюджетники, Росстат слега подкорректировал так, чтобы легче было добиться этих целевых показателей. Но в целом надо сказать, что зарплата бюджетников росла намного быстрее средней заработной платы весь этот период.

Новое поколение указов, которые были приняты в мае прошлого года, учитывают дефекты той модели 2012 года, там гораздо лучше сбалансированы цели. Если говорить про основные приоритеты, инфраструктура, цифроизация, здравоохранение, инновация, стимулирование экспорта — это абсолютно реальные экономические приоритеты, они не из пальца высосаны. Экспертные команды, которые готовили стратегию до выборов президента, все это обсуждалось очень открыто. Те приоритеты, которые искренне выдвигали эксперты, они попали в эти указы, практически ничего выдумано не было.

По тем разделам, которыми мы занимались, инфраструктура, там были сделаны детальные расчеты, как государственные расходы повлияют на ускорение экономического роста. Действительно без государственных расходов эту программу инфраструктуры не сделать, но это огромный рычаг, он принесет рост экономики, в несколько раз превышающий то, что потратит государство — это объективно так. Инфраструктуры смертельно не хватает для развития бизнеса и для инвестиций.

Нынешняя американская история закончится скорее всего рецессией в Соединенных Штатах, если не глобальной рецессией. И в России стагнацию не поменять простыми решениями, они не связаны с тем, что делается внутри экономики. Сейчас главное, что тормозит рост — это санкционный режим, точнее его эскалация в прошлом году. Бизнес прекрасно почувствовал неопределенность, связанную с эскалацией санкционного режима, он не торопится вкладывать деньги в экономику, хотя для этого были предпосылки.

Главные риски России связаны с тем, что не зависит ни от Путина, ни от Медведева, ни от кого из нас — это быстрорастущий риск глобальной рецессии. Российская экономика настолько интегрирована в мировую, что при резком торможении глобального экономического роста ничего хорошего России не светит, как бы мы ни старались. Эти риски глобальной рецессии нарастают от месяца к месяцу. Но повестка улучшения экономической ситуации внутри страны все равно остается. Рецессии рецессиями, они приходят и уходят, а если к моменту нового окна экономического роста российская экономика будет организационно и физически в более хорошей форме, например, с хорошей инфраструктурой, хорошим регулированием, многим другим, она рванет гораздо серьезнее.

Население сейчас устало верить обещаниям улучшения ситуации — это факт. Никакие действия властей сейчас не повлияют на эту ситуацию. Люди устали ждать. Это приводит к сильному разочарованию. Что бы сейчас ни делалось в экономике, все равно они будут испытывать скепсис. На это ни вам, ни нам тоже никак не повлиять. Наши недавние исследования это показывают. Действительно, люди полностью разочаровались в государстве, 95% тех, кого мы опрашивали, не верят больше в государство, а склонны полагаться на собственные силы. Это произошло всего лишь за год, буквально с мая по октябрь эти настроения настолько резко поменялись. Люди не ждут ничего хорошего не просто от ближайшего будущего, мрачные перспективы у наших респондентов как минимум на ближайшие 5 лет, а на самом деле у очень многих, кто участвовал в нашем исследовании, это перспектива уже на 15, 20 и даже 50 лет. Настолько велика усталость от нереализованных обещаний, она действительно есть и она накопилась.

Наши респонденты в мае и в октябре - было два исследования, которые мы проводили, они не видят в проблемах коррупции ключевой приоритет, для них ключевой приоритет другой — это в мае была справедливость в материальном ее плане, более справедливое распределение доходов и богатства. Это в их понимании не связано однозначно с борьбой с коррупцией, это гораздо широкий круг проблем. Мнения оказались на удивление похожими у самых разных групп, от пенсионеров до студентов, от Москвы до моногородов и территорий за Уралом. Поражает, что сдвиги во мнениях людей оказались очень похожи в самых разных местах.

В октябре даже запрос на распределительную справедливость тоже отошел на второй план, на первый план выдвинулся запрос на равенство всех перед законом. Конечно, это тесно связано с борьбой с коррупцией, но это не борьба с коррупцией. Равенство в широком смысле. Люди хотят, чтобы их самих рассматривали как полноправных граждан, чтобы все исполняли закон, их не дискриминировали тогда, когда у них есть законные права. История с пенсиями в октябре приобрела окраску борьбы за справедливость в смысле равенства всех перед законом, за консультации власти с населением прежде, чем принимать серьезные решения, за уважение к людям.

Настроения людей в плане того, что будет завтра, через 5 лет, через 20 лет, очень быстро менялись в течение года. В мае сразу после президентских выборов большинство считало, что скорее всего хуже не будет в ближайшее время. Может быть будет примерно так же, как есть сейчас. Никто не ждал серьезных улучшений уже тогда, но мало кто ждал резких ухудшений. В октябре мы получили совсем другую ситуацию. Как я сказал, большинство людей на ближайшие 5 лет как минимум, а многие на десятки лет вперед смотрят очень мрачно, совсем беспросветно.

Становится очевидным, что обещанного экономического роста и роста доходов скорее всего в ближайшее время не получится. Это действительно так, что бы ни делали власти, скорее всего этого будет очень трудно достигнуть. Но при этом население очень своеобразно воспринимает ситуацию. Вот этот пессимизм стал гораздо более ответственным, зрелым и рациональным, если мне позволят так сказать. Когда мы спрашивали: все плохо, через пять лет будет плохо. Допустим, вам предстоит пережить период тягот как минимум пять лет, тяжелых усилий для того, чтобы улучшить ситуацию в стране. Если вы понимаете, что может быть через пять лет ситуация станет заметно лучше, готовы ли вы терпеть эти лишения?

Полгода назад это вызвало бы насмешку, тогда люди хотели быстрых решительных улучшений немедленно, здесь и сейчас, что было нереально. Сейчас треть сказала, что они готовы терпеть лишения даже с нынешним очень непопулярным правительством. Люди понимают, что без тяжелых усилий уже ситуацию не улучшить. Что особенно интересно, две трети тех, кого мы опрашивали, и это подтверждается количественными опросами того же Левада-центра, они готовы сами лично вносить вклад в решение этих проблем. Еще полгода назад это абсолютно было немыслимо. Они готовы платить более высокие налоги, если это позволит в течение пяти лет решить проблемы. Они готовы заниматься волонтерством, готовы заниматься благотворительностью. Это на самом деле очень конструктивные изменения настроений, люди понимают, что без их участия ситуацию не улучшить.

Но есть запрос на мир. Произошла быстрая переоценка отношения к внешней политике, ее в мае поддерживало подавляющего большинство наших респондентов. Принцип был такой: с внутренней политикой все плохо, а вот внешняя политика, ее безоговорочно поддерживаем. В октябре за пределами Москвы большинство респондентов уже стало негативно относиться к такой экспансионистской внешней политике, делали установку на то, что ее надо менять с точки зрения налаживания добрососедских отношений со всеми странами, надо жить в мире, не надо пытаться отвоевывать какое-то жизненное пространство для страны, как это делалось раньше. В Москве, где более проактивная поддержка внешней политики была ярко выражена и в мае, там тоже появилось значимое количество людей, которые стали гораздо более скептично относиться к внешней политике. Эти изменения затронули сразу целый клубок проблем. Вместо, например, запроса на масло возник запрос на мир. Мир оказался внезапно важнее, чем даже текущее благосостояние".