Вопрос дня: вернется ли к нам дефицит продуктов?

Пресловутая «сырная проблема», связанная с фактическим исчезновением из-за западных санкций качественного сыра из российских магазинов, настойчиво навевает мысль о постепенном возвращении в страну давно забытого дефицита. Правда, в отличие от советских времен, он проявится не в почти полном отсутствие на полках продуктов питания, а в ухудшении их качества. Оказалось, что свой сыр в России делать давно разучились, зато научились – и очень дешево - подделывать его, как и другие продукты питания.

О том, как и по каким причинам возникает дефицит в России, разгорелась дискуссия в блоге политолога Александра Морозова, живущего в Праге. Для начала блогер вспомнил легендарную советскую колбасу:

«Это была странная концепция «двух колбас» (колбасы для населения и колбасы в спецраспределителях. причем, население каким-то загадочным образом добывало по праздникам из этих распределителей себе тоже понемногу этой "колбасы кремлевской"). Странно все это. Недоступно уму. Я часто об этом думаю в последние пять лет, глядя на мясные лавки в Германии и Чехии.

Ведь это же - колбаса, всего лишь! Понятно, что может быть «технологическое отставание» в изготовлении сложных станков или еще в каких-то «умных индустриях», но колбасу-то каждый народ может производить самого высокого качества и в любом необходимом количестве.

Почему же ее не было? И ботинок. И даже обои - почему за ними надо было ехать в один-единственный на всю Москву магазин на Войковской? (А ведь это просто обои!!! т.е. рулон крашеной бумаги!!!).

Да, мне кажется, что вообще кроме куриного мяса - ничего не научились за 20 лет производить в сфере питания, все остальное остается хуже по качеству, чем даже в странах не первого ряда экономик в Европе. Не случайно же белорусские продукты - которые ближе по качеству к польским - стали восприниматься в Москве как своего рода импорт, более качественный, чем собственная продукция...»

***

«Так в СССР все средства производства были в руках государства. Я с великими трудами в 80м году нашла и купила своей тетушке сепаратор для молока. Недолго она им пользовалась. Его мыть надо после каждого использования, а в деревне горячей воды мало. То есть бойлер ещё надо было бы найти, где купить. Из-за десятилетий подавления частной инициативы дефицит всего и вся был. Любое дело начать очень трудно и трудоёмкость чудовищная. Сейчас власть тоже самое делает с народом, что и Сталин: уничтожает независимые от власти источники работы и финансовое благополучие семей. Чтоб у оппозиции не было средств на победу, - прокомментировала этот пост Лена Гурова.

Блогер Игорь Лебедев в этой связи перечислил весь комплекс причин возникновения дефицита:

1. Господствующий класс, и без того имея всё, делал упор на развитие производства товаров класса "А", то есть машин, станков и тд.
2. Экономика была неэффективна и колбасы делалось действительно недостаточно.
3. Масса денег уходила на гонку вооружений, на поддержание компартий по всему миру, на содержание блока СЭВ, и так далее.
4. Самое интересное. В ситуации тотального дефицита начался натуральный обмен. Работники торговли оказались привилегированным сословием. Они придерживали товар, чтобы меняться со своими. То есть в подсобках были продукты, но они в широкую продажу не поступали. Есть в сети воспоминания интеллигента, устроившегося грузчиком в универсам. Поскольку в ФБ не принято ходить по ссылках в коммах, то выпишу самое интересное.

«Итак, в один прекрасный (это не штамп!) день я, интеллигентный мальчик из хорошей еврейской семьи, прихожу в магазин “Продукты”, расположенный в Юго-Западном районе г. Свердловска в районе ул. Белореченская – пер.Встречный (это чтоб было понятно, что пришел я не в центральный гастроном), переодеваюсь в классический синий сатиновый халат и приступаю к выполнению сложной, но почетной обязанности грузчика. Вот и первое задание: “Иди-ка ты, Борменталюшко, мяса наруби!”. Я подумал, что ослышался и переспросил: “Что?!” – Мяса, говорят, наруби. Сейчас придут из санэпидемстанции и пожарной охраны, надо им мясца приготовить. Захожу я в холодильник (а холодильник в магазине это не “Саратов” и не “Бирюса”, это цельное помещение, очень холодное), и попадаю в рай. По стенам, покачиваясь в морозном тумане, висят мясные туши.

...Вообще, доставалось работникам из тех деликатесов, что были в этом зачуханном периферийном магазинчике, крайне мало. Несмотря на то, что полки на складе были забиты желтыми жерновами пошехонского, российского и прочих костромских сыров, хрен ты что мог оттуда взять, не говоря уж о вынести в продажу. Если бы граждане СССР имели хотя бы приблизительное представление о том изобилии, что царило в самом заштатном магазине!

...В наш заштатный магазин завезли 35 тонн мандарин. Я повторю. 35 тонн. Перед Новым годом. Для продажи ветеранам и инвалидам “ВОВ”. Только. Но 35 тонн. Если учесть, что к нашему магазину было прикреплено где-то 70-100 ветеранов и инвалидов (дело было в конце 70-х, напомню, ветеранам было чуть за пятьдесят – около шестидесяти, и было их много), то при самом простом подсчете получалось, что на одного ветерана приходилось три с половиной центнера мандаринов. Это к вопросу о плановом хозяйстве. Со своей стороны, хочу подчеркнуть, что привозили мандарины в ящиках по 12 кг. И грузовики эти разгружал я один. Блин.

До сих пор помню. Директор категорически запретила пускать мандарины в продажу – перед Новым Годом мандарины –это валюта. А для пущей секретности запретила и работникам магазина брать мандарины домой. Дура она была в своей норковой шапке, потому что плохо себе представляла, что такое 35 тонн. Ящиками с оранжевыми шариками было забито все, все склады, все подсобки, но они все равно никуда не вмещались, поэтому и коридор был до потолка забит этими ящиками. Концентрированный аромат цитрусовых выдавал директора с головой, потому что чувствовался задолго до подхода к скромному серому зданию с неоновой манящей надписью “Продукты”.

Через пару дней, когда аромат стал невыносимым, директор дала отмашку. Два дня нескончаемым потоком через задний проход магазина шли трудящиеся: милиционеры, пожарные, санэпидстанция, райздрав, детские врачи, зубные врачи, странные люди, не странные люди, хорошо одетые люди неопознаваемых профессий, классные руководители детей знакомых директора, знакомые классных руководителей детей знакомых директора, зубные врачи знакомых классных руководителей детей знакомых директора и прочие ближайшие родственники. Все они уходили с непрозрачными газетными пакетами, в которых угадывались очертания милых сердцу экзотических мандарин.

Таким образом было роздано, распродано, раздарено… где-то тонн 12 по моим подсчетам. Осталось еще 20 тонн… Тогда мы получили указание отправить мандарины в продажу ветеранам и инвалидам, которым, собственно, они и были предназначены, с ограничением по 5 кг в одни руки. Еще полтонны… Работники магазина взяли по 5 кг. Еще килограмм сто-сто пятьдесят… В продажу обычным гражданам? Хрен! За пару дней до Нового года аромат превратился в вонь. Мандарины – товар скоропортящийся."

Сейчас дефицита нет, и продукты нет смысла прятать для своих. И частное производство появилось. Поэтому колбасы навалом...»

Журналист Павел Гутионтов вспомнил, как «в 1936 году нарком пищевой промышленности Анастас Иванович Микоян (вернувшийся из командировки в Штаты и привезший оттуда удивительные впечатления, а также контракты, технологии и оборудование) подписал приказ о производстве новых мясных продуктов: колбас «докторской», «любительской», «чайной», «телячьей» и «краковской», «молочных» сосисок и «охотничьих» колбасок. «Часть рецептур была разработана заново, – пишет современный исследователь. - Примечательно, что знаменитая «докторская» была специально создана для «больных, имеющих подорванное здоровье в результате Гражданской войны и царского деспотизма». В 100 кг этой колбасы содержалось 25 кг говядины высшего сорта, 70 кг полужирной свинины, 3 кг яиц и 2 кг коровьего молока. Потом ГОСТы на эту колбасу постоянно менялись. В том числе и в связи с резким сокращением (в 1937-38 гг.) числа «больных, имеющих подорванное здоровье в результате Гражданской войны и царского деспотизма»...

Блогер Александр Войтинский подвел под проблему историческую базу:

«Ведь это же - колбаса, всего лишь!» Золотые слова! Человек, награждённый православной ментальностью, не стремится изменить мир, теряет интерес к жизни, опускается, пьёт. Православие учит инвестировать не в существующий мир, который один чёрт сгинет, а в мир иллюзорный, вечный, там истинные ценности. Собственно, это и есть благая весть - колбаса отменяется!

Христианским упадком пронизана вся русская литература, таким был и остаётся взгляд россиянина на себя и на мир. Объявленный атеизм ничего не изменил - можно поменять фамилию, но от веков полученного воспитания никуда не денешься...»

А Илья Терешин назвал еще одну причину пресловутого дефицита:

«Честно скажу сам в это не залазил, со слов. Но все же. Были мясокомбинаты с глубокой переработкой, и были то что называется бойни. У нас в Челябинской области самая большая бойня была в городе Троицк. Уже оттуда туши развозились в оставшиеся в области мясокомбинаты. Но бойня была не просто сама по себе, а частью гигантского консервного комбината, выпускавшего тушёнку. И вот во первых большая часть забоя шла на тушёнку, и естественно для простоты выполнения плана, все самое адекватное поголовье комбинат выпускающий мясо второго сорта оставлял себе. Ну логично, сколько времени тебе нужно на разделку, сколько кадров. То есть в комбинаты, где производили как раз колбасу уходило или молочное стадо пускавшееся планово под нож, где качественного мяса кот наплакал или уже бычки второго сорта. Зато консервный комбинат был первым по перевыполнению. Но главное, а куда шла тушенка с этого самого комбината. А шла она строго на склады разных специализированных воинских частей, где была основой будущего рациона трудовых ресурсов, которые должны были уцелеть после больших ядерных разборок. Срок хранения в таких местах сильно превышал срок хранения самой продукции и по этому, когда она из резерва списывалась никуда ее употреблять было просто никак нельзя. Вот так лучшее стада области из года в года просто выкидывались в прямом смысле на помойку, пусть и с гандикапом в несколько лет...»