Владимир Гостюхин: "С театром мои пути разошлись"

-В Вашей профессии были люди, которые помогли Вам состояться, войти в судьбу?

- Да. Помог мне товарищ по ГИТИСу Борис Морозов, который уговорил руководство театра, директором тогда был Панько ввести его на роль вместо заболевшего актера в спектакль «Неизвестный солдат»… Это произошло во время полного отчаяния. Мне показалось, что – все. Я уже как актер на сцену и на площадку съемочную не попаду. Очень тяжелый момент был. Вплоть до того, что я хотел покончить с собой. Я показывался после окончания ГИТИСа главному режиссеру театра Армии Попову. Я ему понравился, он сказал: «Приходи осенью, будут свободные единицы, поговорим». А осенью я попал в съемки, хорошая такая была роль на киностудии Горького. И пришел поздно. Театр был заполнен. И я поэтому согласился временно поработать мебельщиком. Но это «временно» затянулось. Четыре с половиной года я тягал эту мебель, все натуральное, из дуба, кресла эти и диваны…

- Откуда же Вы знали роль?

- Я учил те роли, которые мне нравились, разминал их под себя. И к этой роли я присматривался. И когда в спектакле «Неизвестный солдат» актер заболел, я был к этой роли готов. Морозов стал меня предлагать. «Как Гостюхин, он же мебельшик?» Но Борис Морозов смог убедить. Мне дали две репетиции. И за две репетиции я вошел в роль. Очень мне помог Андрей Петров, был такой замечательный актер. Ходили артисты театра на нас смотреть, поздравляли. Горяев, режиссер, поздравил меня: «В наш спектакль ворвался Гостюхин»… Я, отыграв спектакль, думал: «Все, на следующий день я прочитаю приказ о зачислении в труппу». Ни фига. Еще год я продолжал тягать мебель. Но мне дали возможность в пару с Пашей, тем актером, который заболел, играть эту роль. На этом спектакле меня заметила Наташа Климова с Мосфильма, второй режиссер «Хождения по мукам», и я начал сниматься. Там, на Мосфильме, я нашел Ларису Шепитько. В конце концов я оказался на площадке «Сотникова». Такая цепочка с ввода в спектакль , благодаря Борису, до Шепитько.

-Вы как-то сказали, что главных женщин в вашей жизни было три- мама, педагог театральной студии в техникуме и Лариса Шепитько.

- Да. Без этих женщин меня бы не было. Маме я обязан рождением своим, руководитель народного театра в ДК Свердлова в Свердловске Ольга Петровна Солдатова, царство ей небесное, меня благословила на поступление в театральный вуз: «У тебя есть способности, ты должен и можешь поступать в театральный», и я поломал всю свою жизнь. А Лариса… Совершенно сверхъестественное она была существо . Это был абсолютно мой режиссер, женщина гениальная. Это был глубинный человек. Для нее ясность отношений была на первом месте. Отказ от роли она считала предательством, а я отказался от одной роли, которую считал продолжением моей роли в «Сотникове», роли Рыбака в «Прощании с Матерой». Она смогла простить меня только накануне смерти. Это была гениальная женщина, Лариса. С совершенно бездонными глазами, в которых я тонул. И так трагически, на взлете, жизнь ее оборвалась… Она готовилась снимать фильм о жизни Достоевского, где я собирался играть Федора Михайловича. И это был бы шедевр, я уверен. Но она погибла. Шепитько, Тарковский, Шукшин, Данелия - это были вершины советского кинематографа перед его гибелью. Эта была выстраданная, высочайшая режиссура. Это была не работа, это было творение. Волшебство. В котором я жил. Рядом не стоит то, что сегодня происходит в кино. Поэтому шедевров нет. И не может быть. Сейчас никто так кино не снимает, как снимала Шепитько. Никто. Сейчас все заняты производственным процессом. К киноискусству это никакого отношения не имеет. А Лариса занималась киноискусством.

Сейчас все кинопроизводство занято коммерцией, а на нормальный сценарий денег не найти. Я хотел по Куприну снять картину, но кому сейчас интересен Куприн? Денег так и не нашел.

Я стараюсь честно выполнять свою работу. Это меня и держит сегодня. Профессия, которой занимаешься всерьез.

- Вы совсем порвали с Москвой, с театром?

- У нас с Борисом была хорошая идея - поставить «Лира». Я загорелся этой идеей, уже начал работу над ролью, ждал, что он скажет: «Володя, вперед!» И я бы пошел туда… Но он занялся другими вещами, стал ставить Солженицына. А это не моя тема.

- А сейчас если предложит?

- Сейчас поздновато. А вот два года назад я хотел... Так что с театром мои пути разошлись. Снимаюсь в сериале сейчас, это огромная работа, 16 серий. Играю пенсионера, у которого свет сошелся на одном единственном близком ему человеке - внучке его. Больше у него никого в жизни нет. А время лихое, девяностые. И вот он живет этой любовью, простой человек, бывший заводской рабочий, копается в огороде, ведет неприметную жизнь, но душа его – вся отдана этой девушке. У меня прекрасная партнерша тут, Наташа Аринбасарова, не жена, но интересная для моего героя женщина. Биографию заводскую я ему сам придумал, потому что, как и он, работал на заводе.

Встречалась Веста Боровикова.