"Что интересного можно узнать, перечитывая мемуары Сергея Юльевича Витте (премьер-министр России в 1903-1906 годах, - прим.ред.). Ну, например, какой войны Российская империя тогда всё-таки избежала. И как совсем случайно сложился тот внешнеполитический пасьянс, который привёл в итоге к Великой войне, - пишет в своём фейсбуке Евгений Ихлов.
120 лет назад не было больших империалистических соперников, нежели Франция и Великая Британия. И вот разразилась Фашода: разгромивший северосуданских повстанцев (тогдашний вариант халифатцев) маршал лорд Китченер послал войска в Судан южный, где французы под шумок создали свой форпост на Ниле, порушив тем самым планы Лондона на единый коридор от Каира до Кейптауна. Всё как в нынешней Сирии.
И тогда Франция предложила уже 7 лет как союзной с ней против Германии Российской империи ударить по Британской Индии, так сказать, "открыть второй фронт".
Петербург, как и в январе 1801 года, тут же согласился, но куда более самостоятельные чем век назад царские министры указали на переговорах, что пока реками и дорогами армия пылить будет, всё уже и закончиться… Вот если бы была хорошая железка… Но вот пети-мети… Без квесчанов, заверили в Париже и щедро отвалили бабло на Оренбургско-Ташкентскую дорогу. Так началось настоящее освоение Центральной Азии…
Но вернётся к нашем кайзеру. Он понимал, что главный морской и колониальный соперник Второго рейха Британская империя. С ней были споры за Китай, Тихоокеанские острова, Мезоамерику, Восточную и Юго-Западную Африку, но главное – за Средний Восток (нефть Персии, османской Месопотамии и османской Аравии). А вот французские геополитические векторы в Северную, Центральную и Западную Африку и в Индокитай Германию как раз не задевали вовсе.
Более того, можно было сообразить, что французская рана 1871 года уже затянулась, а вот вышвыривание из Египта и Южного Судана – болячка совсем свежая. И вообще – для мира в Европе (т.е. отказа Франции от реванша, от возвращения "оккупированных восточных областей") очень полезно отвлекать Париж африканской экспансией. Там и поддержать, утешив новыми приобретениями за старые потери. Как Бонн в 1990 утешили Берлином за Кёнигсберг…
И был бы такой братский союз против "гадящей англичанки": ось Париж-Берлин-Санкт-Петербург. Дрожи, гордый Альбион… А за бросок в Афганистан Российскую империю бы наградили на Балканах, в Западной Армении и в Проливах. Но Вильгельм II не оставил ни единого дал шанса Николаю II - он решил прищемить расколотую делом Дрейфуса Францию в Марокко. Просто для удовольствия.
И тогда Париж спешно замирился с Лондоном и опять широко открыл царю карман. Но попросил подписать ещё один (после секретной военной конвенции 1892) тайный протокольчик. Так, мол и так, коли ежели коварные боши изобидят нашу всем Прекрасную Францию, то наступаем на Берлин через две недели после начала мобилизации (т.е. кадровой армией, в которую по ходу дела вливаем толпы необученной – "сено-солома" - деревенщины). А ежели обидят Матушку-Русь - то возвращаем Эльзас-Лотарингию... и Саар (уголёк там славный).
Ну, а раз настала пора всеединства, то русские замирились и с Лондоном, разделив Персию. А то ведь сейчас бы отмечали точно такую же "победу в Афганской войне", но не 1980-1989 годов, а 1908-… годов".