В ночь на 6 ноября на северо-западе Москвы подожгли деревянный храм Иоанна Богослова на Лодочной улице. В РПЦ вскоре заявили, что недавние поджоги новых церквей Москвы это выходки противников программы "200 храмов" по их строительству в густонаселенных районах столицы. На вопрос о том, можно ли теперь ожидать активизации действий силовиков против противников застройки зеленых зон Андрей Колесников ответил:
― Конечно, ожидаю, - сказал он в эфире радиостанции "Эхо Москвы". - Любой повод для того, чтобы прийти к людям в 6 утра, как это произошло с человеком, которого подозревают в поджоге — хорош. И так происходило с защитниками парков, дворов. Так происходит вот сейчас с защитниками территории от некоторого такого странного строительства. Во-первых, это нарушение презумпции невиновности – говорить о том, что это сделали люди из протестного движения, которое на самом деле не движение. Нет никакого движения, есть люди, объединяющиеся для того, чтобы защитить, собственно, среду обитания.
Они объединяются временно, пока они ни решат свою задачу. Это типичная для Москвы история, где насильственно облагораживаются в кавычках территории. Мы изучали этот феномен с моим постоянным соавтором Денисом Волковым из Левада-центра два года назад. Люди действительно готовы ложиться под бульдозеры, если этот бульдозер приходит во двор что-то такое строить, а в этом дворе еще бабушка и дедушка выгуливали любимую собачку. И последние зеленые насаждения в этом дворе устраняются ради того, чтобы насильственно население города стало одухотворенным. Полное безобразие сама эта программа. Я так понимаю, нигде не обсуждалась, насколько я знаю.
Эти вещи вызывают дикое раздражение и сопротивление. Люди говорят, что не против православия, что они сами православные. Но не хотят, чтобы посреди сквера стояло некоторое сооружение, которое им не нужно здесь. Это насильственное, повторюсь, облагораживание территории, которое стало фирменной меткой московского правительства. Теперь еще в тесном союзе с православием. Этого делать в светском государстве, наверное, нельзя.
И кто сказал, во-первых, что это поджог, а не пожар? Кто сказал, что этот человек, к которому пришли в 6 утра, что это он сделал. Абсолютное нарушение всех норм правовых в этой истории. Суда еще не было и далеко, наверное, до суда. Если это только подозреваемый, а господин настоятель там какой-то и кто-то еще к нему присоединился, они начинают из этого делать политические выводы, заметьте. Они апеллируют к политике.
Раскалить обстановку можно добела и совершенно для не политизированных людей. По такому поводу можно очень сильно политизировать на самом деле. Это выбешивает людей вот такие вот вещи. Потому что вторжение в частное пространство, оно самое болезненное для нормального человека. Вот нужно нам 200 храмов построить – мы их будем строить. Любой ценой. Не слушая мнений граждан. То же самое с благоустройством Москвы. Тоже, в общем, по сути насильственная акция. Никто никого не спрашивает, все эти хорды, которые строятся, все фейковые общественные слушания. Раскаляют ситуацию там, где ее можно было бы не раскалять. Социально напрягают население там, где можно было бы его социально не напрягать".