Теперь ясно, как отличить палача от жертвы

Среди российский общественности очередной яростный спор - надо ли упоминать в качестве жертв режима казненных функционеров этого режима, в том числе, руководителей репрессивных органов, как например, Ягоды?

Любопытный ответ на тот вопрос дает в ФБ американский блогер Семен Коган:

«Интересно, а во Франции тоже яростно пытаются провести черту кто жертва террора, а кто нет? Типа Лавуазье и Полиньяк - жертвы, Дантон - непонятно, а Робеспьер, Сен-Жюст и Эбер - уже не жертвы? Или все - жертвы. А казненные вандейцы, которые умирали и убивали за восстановление монархии, сословных привилегий т.д. жертвы или нет?

А вот еще - репрессированный поэт и драматург Владимир Киршон, которого сейчас помнят только как автора строк «Я спросил у ясеня...» он жертва или нет? Никого лично не расстреливал и вообще в органах не служил. Просто был одним из секретарей РАППа и травил за недостаточную большевистскость всех кого мог, от Маяковского до Булгакова.

Спор о причислении функционеров режима к его (режима) жертвам, вызвал обычный вопрос. А как, собственно, следует оценивать поступки деятелей прошлого? По каким меркам следует их судить? (Да и не только политиков, и не только прошлого).

Как следует относится к концепции "время было такое"? Представим себе, что мы можем воскрешать и судить государственных деятелей прошлого. (Зачем их судить? Ну бог его знает. Допустим как урок политикам будущего).

И вот мы воскресили Гитлера и Чингисхана. Первый, как известно, лично ответственен за геноцид евреев и цыган, а второй - за геноцид в т.ч. меркитов.

Совершенно одинаковые действия. Но имхо Гитлер должен был бы таким гипотетическим судом осужден, а Чингисхан - оправдан. Почему? Потому что действия Гитлера полностью выпадали из моральных норм Европы 20-го века, а действия Чингисхана полностью соответствовали таковым века 13-го.

Причем не важно, как сам Гитлер оценивал свои поступки. Важно, что он понимал их несоответствие общепринятым нормам.

Почему? Да очень просто. Потому что Холокост осуществлялся втайне, о нем не было принято прямо говорить даже на уровне обсуждения в нацистских верхах. Причем эту секретность невозможно объяснять страхом перед возмездием т.к. она вводилась еще на пике успехов Германии.

Невозможно представить, чтобы в очередном выпуске Die Deutsche Wochenschau немцам показали газовые камеры и похвастались, что за последний квартал были умерщвлены еще один миллион расово неполноценных индивидов.

А почему, собственно, это невозможно представить? Ведь Чингисхан приказал, чтобы историю уничтожения меркитов громко повторяли в начале каждого ханского пира! Да потому, что Чингисхан знал, что это будет воспринято как славное деяние. А Гитлер осознавал, что он не может хвастаться истреблением беззащитных людей даже в кинотеатрах Германии. А поскольку осознавал, то и подсуден суду людей и истории.

Это касается и Советского союза. Если бы Сталин и иже с ним считали, что их действия не только правильны, но и нормальны, то количество раскулаченных и репрессированных не засекречивали бы, а хвастались бы ими, как ростом удоев и выплавкой стали. А арестованных врагов народа возили бы не в хлебных фургонах, а на открытых платформах. В общем, если правители совершают что-то, о чем не могут похвастаться или, хотя бы, признаться своим гражданам, то это что то, скорее всего, преступление. (Естественно, речь не идет о военных секретах и т.п.).

Тот же принцип можно применить и к оценке действий людей всех уровней. Надо попробовать войти в шкуру человека соответствующей эпохи и задать вопрос: мог ли он похвастаться своим действиями в кругу друзей и семьи, не опасаясь столкнуться с ужасом и неприятием. Если мог, то значит он обычный для той эпохи человек и жертва эпохи, какое бы внутреннее отвращение к его словам и поступкам мы не испытывали.

Мог бы Владимир Киршон похвастаться друзьям, жене и детям как он «раскатал» на последнем заседании РАППа Лосева и Булгакова? Мог. Значит он был обычный хотя и подлый человек той эпохи, и , соответственно, ее жертва.

А мог ли некий чекист похвастаться детям как он отбивал «контрикам» гениталии на допросах? Нет, не мог. Не только и не столько из за секретности. А потому что понимал , что даже его собственные дети его не поймут.

Значит он палач, а не жертва...»