Глеб Павловский: "Власть не понимает, что существует другая Россия"

"Могут ли быть последователи у такого человека? Ну, видите ли, могут, - говорит Глеб Павловский в эфире радиостанции "Эхо Москвы". - Но не последователи, собственно, этого мальчика, а, так сказать, последователи борьбы его. Если ФСБ сделает ошибку и превратит вот это событие в такое начало борьбы с теми, кто их ненавидит, то они окажутся в опасном положении, потому что станут привлекательной мишенью для молодых людей, которые, ну, с простым, скажем, очень мировоззрением.

Этот парень, судя по всему, очень ясно видел мир. Россия – жёстко централизована, там в центре Путин и ФСБ, и так далее. Это, как бы, это именно та картина, которую наша система пытается всё время продать. И тут она получает ответку.

На самом деле, ведь, в сущности, что? Жалко парня. Он, в общем, что он сделал? Он просто попортил недвижимость и, в общем, убил ещё какого-то человека, который, может быть, вообще не причём и не при делах, да? Но это создает такой пунктир, вот, как крымская история, да? (намек на взрыв и расстрел в политехническом колледже Керчи, - прим. ред.). Когда событий такого рода возникает некоторое количество, очень быстро возникает сериал.

Сериал уже втягивает, сериал имеет тягу. В него хочется включиться, вот, особенно молодым людям незамутненным особенными сложностями представления. Но они реально ничему не опасны. Ничему не опасны кроме тех, на кого они непосредственно нападают.

ФСБ может провести какие-нибудь проверки, да? Усилить безопасность на входе? Они обязаны это сделать просто. Но это просто уже смешно слушать, понимаете? "Закручивание гаек". Нет этих гаек-то. Дума штампует дурацкие законы, которые всё равно некому выполнять. Где-то какой-то опер сидит, случайным образом кого-то по этому закону сажает. Но это, извините меня, не системный террор, это глупости. А потом это приводит как раз к таким событиям.

Что они могут раскрутить здесь? Ну, ещё один виток борьбы с Телеграмом, потому что через Телеграм он оставил свое завещание какое-то тоже достаточно, ну, детское. Детское. Там всё же это… Это всё понятно в этом возрасте.

Возрастные дела, вообще-то говоря. Власть не понимает, что тут существует просто вообще другая Россия. Это не просто другое поколение, это просто отдельный мир, о котором они вообще ничего не знают. И который будет развиваться и дальше сам. Кстати, это было в том самом XIX веке, которым интересовался и увлекался этот парень. Там были не только народовольцы и террористы, но там именно это произошло, когда вот эти самые молодые люди (их назвали там "разночинцами"), они просто представляли собой другую Россию. И жили отдельно, и их вообще не понимал тогдашний имперский аппарат. Повел войну с ними. А в этой войне взрослые не будут на стороне ФСБ, понимаете? Это вот серьёзный вопрос.

Во-первых, это субкультура. Левая субкультура. Анархия это… Это тоже такая субкультура, которая может вообще, на самом деле, не конфликтовать особенно кроме как с какими-то скинами и так далее. Вот, в свое время ужасно Кремль озаботился тем, что анархи со скинами воюют, и хотел, и влез в эту их борьбу, чтобы, так сказать, определить своих и чужих. Вот. А до этого они мирно занимались друг другом.

Не надо лезть в эту борьбу. Наша система, понимаете, она дырявая. Она не просто дырявая, она такая, сетчатая. Но она всё время изображает могучее страшное государство тем, что ворует кучу бабок, строит там дома с колоннами, управление ФСБ тоже. И молодые люди верят, действительно, в эту чепуху.

Молодые люди - они просто такие, я бы сказал, гормонально подвижные. Это нормально, естественно. Они не ставят задачу приспособиться к этой идиотской системе нашей. Но вообще-то говоря, нашей системе не опасен террор никакой. А за это время, если в это поверить, что существует там могучий центр, который всех хочет заставить ходить с ведрами на голове, то могут начаться, действительно, теракты".