Сегодня в Москве у Соловецкого камня пройдёт ежегодная акция «Возвращение имен», во время которой каждый желающий сможет прочитать вслух имена граждан страны, репрессированных советской властью.
Однако накануне в Сети разгорелась яростная дискуссия: следует ли произносить на этой акции имена палачей, которые убивали или отправляли на убой советских граждан, а затем сами попали в жернова репрессивной машины?
Поводом для скандала послужило открытие на территории расстрельного полигона НКВД «Коммунарка» памятника жертвам репрессий «Стена скорби», на которой в числе безвинно погибших были написаны и имена палачей. Памятник был установлен обществом Мемориал и приходом Храма свв. Новомучеников и Исповедников Российских в Коммунарке по благословению Святейшего патриарха Московского и всея Руси Кирилла...
Вот только один пример, который приводит блогер Константин Богуславский:
Этот человек лично отправил 2100 человек на тот свет. Таким вот адресована надпись на Стене скорби в Москве «простить».
«Часть размещённых ниже документов уникальна. Это единственный, известный мне случай, когда в личном деле сталинского палача указана конкретная цифра убитых им людей. Цифра очень большая, но не окончательная.
Личное дело сотрудника НКВД Турбовского Наума Цалевича. (ОГА СБУ ф.64, д.4227)
"...Свою работу знает хорошо. Умело организовал охрану и изоляцию заключённых внутренней тюрьмы УГБ УНКВД, а также доставку арестованных на допросы с Днепропетровской тюрьмы, что во многом способствовало успешности следствия. Тов. Турбовским непосредственно проведена большая работа по приведению в исполнение приговоров к ВМ, в порядке приказов Народного Комиссара внутренних дел Союза ССР No 00485, 00439 и 00593 и по решению Коллегии Верховного Суда Военного Трибунала и Особой тройки при УНКВД над врагами народа, участниками военно-фашистского заговора, шпионами и диверсантами. Лично приведено в исполнение свыше 2100 приговоров..."
Справка с цифрой 2100 человек подписана 4 декабря 1937 года, а Турбовский исполнял должность коменданта Днепропетровского НКВД до 11 июля 1938 года. С 1 января 1938 по 1 июля 1938 года в Днепропетровской области к расстрелу было приговорено 6407 человек. Ниже представлены сканы нескольких актов о расстреле за подписью Турбовского за 1938 год.
Наум Турбовский родился в 1896 году в местечке Ходорков Киевской губернии. Окончил 3 класса хедера- еврейской школы. Работал в бакалейной лавке. С 1918 года в Красной армии, воевал против Деникина и Махно, несколько раз был в плену, но выбирался. В органах госбезопасности с 1920 года. С 1936 по июль 1938 года комендант и начальник тюрьмы УГБ Днепропетровска и по совместительству основной исполнитель приговоров к "высшей мере наказания".
Имел большую семью с интересной судьбой: отец Цаль Турбовский умер в 1918 году, мать убита белополяками в 1920. Родные братья Мендель, Нахим и Моисей эмигрировали в США до революции. Сестра Маня уехала туда же в 1920. Сестра Бася в 1941 году осталась в Киеве и была расстреляна немцами в Бабьем Яру.
Турбовский вышел на пенсию после войны в должности подполковника госбезопасности. В управлении НКГБ УССР работала и его жена Наталья. Данных о смерти Наума Турбовского нет...»
Жестко отозвался на эту акцию общества «Мемориал» и правозащитник Юрий Самодуров:
«Огромный ЛЯП Государственного музея Гулага и "Мемориала" необходимо обязательно исправить!
Я имею ввиду, что имена чекистов-палачей расстрелянных в Коммунарке по ложным и вымышленным обвинениям другими чекистами-палачами, точно так же, как первые сами расстреливали невинных людей по вымышленным обвинениям и на основании полученных под пытками признаний, конечно же могут быть на только что открытом в Коммунарке памятнике жертвам политических репрессий "СТЕНА СКОРБИ", НО ОБЯЗАТЕЛЬНО ДОЛЖНЫ БЫТЬ ВЫНЕСЕНЫ И ПОМЕЩЕНЫ НА ОТДЕЛЬНОМ СТЕНДЕ с соответствующим объяснением того, что сказано выше. Помещать имена убийц на памятнике в одном ряду и колонках с именами их жертв - какое-то странное и неприемлемое по-моему "уравнивание" убийц с убитыми ими людьми и странное извращение общественной памяти .
Я не понимаю, для чего нужно, чтобы имена ленинградского палача Заковского и всесоюзного палача Ягоды, расстрелянных и впоследствии реабилитированных поскольку они тоже не совершали того, в чём их обвиняли помещались и находились "по алфавиту" между имён тех, кого они сами пытали и расстреляли по вымышленным обвинениям. Те, кто приходят и будут приносить к этой стене цветы - они ведь не знают, что кладут цветы и расстрелянным палачам их близких. Это могут делать потомки и родственники палачей, но зачем заставлять делать это не родственников и всех остальных людей тоже? Произошло смещение и уничтожение памяти о жертвах и палачах в свою очередь ставших жертвами. Это продолжение государственной линии выраженной словами на плитах каменной горки в составе государственного мемориала "Стена Скорби" на Садовом кольце: "Знать, помнить, осудить, простить". Я не собирался и не собираюсь опричников и палачей прощать!»
Ещё жестче написал правозащитник Сергей Шаров-Делоне:
«Не все имена надо возвращать.
Я призываю всех прийти к Соловецкому камню на Лубянскую площадь на "Возвращение имен".
Я призываю всех, кто придёт, отказываться зачитывать имена сотрудников НКВД, партийных работников и разных политкомиссаров, всех, кто сами виновны в многомиллионных жертвах моего народа.
Потому что хотя все имена следует не забывать, не все надо возвращать.
Смерть не уравнивает и не оправдывает всех без разбора...»
Однако оказалось, что не все так просто, что акция «Мемориала» нашла поддержку и у репрессированных палачей есть свои защитники. Вот несколько комментариев к постам правозащитников:
- И теперь начнётся длинный спор о разделении на чистых и нечистых. И спор этот перейдёт в мордобой... Проблема нерешаемая, т. к. встанет вопрос обо всех расстрелянных и репрессированных, кто в чем-то участвовал и тоже не был ангелом.
- В конце замечательной книге Анатолия Гладидина "Евангелие от Робеспьера" приведён список гильотинированных участников французской революции. Каждый последующий в списке участвовал в казни предыдущего. И ещё одна заметка. Льва Копелева как-то спросили, а за что он сидел. Лев Зиновьевич ответил:"Сначала я, как и все, думал, что не за что. Но потом понял - меня посадили за участие в коллективизации, и за это меня следовало посадить".
- Очень трудно узнать, кто был тогда жертвой, а кто палачом. Ведь не спроста указами президента Путина , многие архивные документы тех времён засекречены ещё лет на 40. Кто-то очень хочет уровнять и жертвы и палачей. А к тому времени прямые потомки и тех и других, вероятней всего уйдут из жизни. И документы востребованы будут только учёными.
- Вся эта каша от раннеперестроечной демшизы с их подстраиванием под советские привычные властям штампы и лозунги: "увековечивание", " память", "мемориал", " жертвы сталинских репрессий" и т.п. До сих пор никто этого не понял, увы...
- Убийство всех делает жертвами! Не нужно бороться с трупами, нужно бороться с живой идеологией убийств.