О том, как бывшему казначею Вермахта Герману Билеру, попавшему в советский плен в августе 1944 года в Румынии, удалось бежать из лагеря военнопленных в Татарстане и через почти всю европейскую часть СССР и Польшу удалось таки добраться до своего дома в западной Германии рассказывает в своём Живом Журнале Нияз Аксанов:
"Герман Билер шел в длинной колонне таких же как он, перегоняемых из Румынии в Одессу. Там солдат погрузили на поезд. После долгого пути, пленных наконец доставили в лагерь Зеленодольск к востоку от Казани (лагерь №119). Герман Билер попал в плен невредимым. Голод тоже пока не подорвал его силы. Он чувствовал себя здоровым, и работа тоже сначала не очень напрягала. Но Билер быстро заметил, что день ото дня становится все хуже – силы уходят, работать становится тяжелее, здоровье и душевное состояние ухудшаются. Не только тухлая вонючая еда, но и унизительное существование за колючей проволокой подрывают здоровье приведут к смерти (испытанием для немецких военнопленных стали 1946 и 1947-е года: из-за засухи и неурожая уровень и качество питания довольно резко снизились, наблюдались перебои в продовольственном снабжении).
Герман Билер думал о своей жене и дочерях. Три тысячи километров лежали между лагерем в Зеленодольске и Германией. Билеру становилось страшно. Сейчас ему 42 года. Сколько еще лет плена ему предстоят? Три, четыре, десять лет?
Из решения, принятого в начале лета 1946 года в Зеленодольском лагере к востоку от Волги, получился единственный в своем роде побег. Бывали люди, которым удавалось пробраться через Памир в Афганистан и через Персию в Турцию. Но, насколько известно, никто не пытался бежать прямым путем на запад через Москву. Это сделал Герман Билер. Старшему казначею Герману Билеру очень помогло одно обстоятельство: он хорошо говорил по-русски. В любом случае достаточно хорошо, чтобы все понимать и чтобы с первого слова его сразу не приняли за немца.
Летом 1946 года Билер начал экономить и сушить хлеб. Он экономил деньги, которые ему платили за работу в строительной колонне. Он обменял форму на гражданскую одежду: синие льняные брюки, синюю спецовку и старый овчинный полушубок. Одно было ясно: или побег удастся в первые пять минут, или вся затея сразу же провалится. День на стройплощадке всегда проходил по одной и той же схеме. С утра колонна под конвоем двух конвойных выходила из лагеря, на стройплощадке конвойные ждали, пока руководитель рабочих бригад объявлял план работ. Затем пленные приступали к работе, а конвойные поднимались на сторожевые вышки, откуда они могли наблюдать за всем происходящим на стройплощадке. Как только часовые занимали свои места на вышке, бежать было уже поздно. Бежать из колонны по дороге на работу или во время возвращения означало верную смерть. Необходимо было использовать момент, когда часовые шли к вышкам, повернувшись к пленным спиной. В трехстах метрах от стройплощадки проходила проселочная дорога. Если незаметно добежать до нее, а потом идти по ней размерным шагом, то русские часовые его в гражданской одежде могут не принять за пленного. На этом был основан план Билера...
Пришли на стройку. Время шло. Русские часовые пошли к вышкам. Билер забрал у своего товарища мешок с провизией и прыгнул за один из недостроенных домов. Перед ним открытое зеленое картофельное поле. Бежать надо через него. Ну, теперь вперед. Билер не оглянулся ни разу. Он бежал и боялся выстрела, который мог раздаться в любой момент. Но за ним было тихо. Теперь ров. За ним – проселок. Посмотрел для верности направо и налево, прыгнул. Не торопясь, но тяжело дыша, Герман Билер пошел, быстрее и быстрее, побежал, потом отдышался. Перед ним появились дома – пригород Казани. Очередь людей у продуктового магазина. Переполненный трамвай. Билер обнаглел, вскочил на подножку и повис за стоявшими на ней людьми. Трамвай шел в центр Казани. Еще больше людей, солдаты милиция. Но документов у человека в синей спецовке никто не спрашивал.
Билер сошел с вокзала, в булочной после получасового стояния в очереди купил буханку хлеба, заплатив 35 рублей. Остановился у железнодорожных путей, служивших указателем направления на запад. По ним он и пошел, иногда делая небольшие отклонения, когда они проходили через деревни или мелкие городки. На запад. Он вышел к Волге. Большой мост. Поезда перед въездом на мост замедляют ход. Когда стемнело он пробрался к мосту. Ждал у самых путей. Подошел товарный поезд. Замедлил ход. Билер прыгнул. Стальной мост громко гудел под ударами колес. Никакой часовой не остановил его. Два часа Герман Билер прятался в вагоне. Потом поезд остановился. Быстро из вагона! И тут его сковал страх: свет карманного фонарика ударил в лицо. Вооруженный железнодорожный милиционер! Но Герману Билеру повезло, как и не раз еще повезет во время его долгого путешествия. Человек в форме не был верным слугой режима. К бродягам, которые очевидно, часто попадались ему на путях, у него был один вопрос: "Деньги есть?" Герман Билер сунул ему пятьдесят рублей. Страж порядка спрятал деньги и показал на пути: "Там стоит поезд. Он сейчас пойдет дальше. Ну, бывай".
Билер спрятался в предложенном поезде, проехал пару часов, потом начало рассветать. Билер допустил ошибку. Ему надо было спрыгнуть, пока еще было темно. Теперь уже поздно. Поезд остановился на станции назначения. Билер начал вылезать из вагона, и тут его заметил русский солдат – часовой. "Что тебе здесь надо? Как сюда попал? А потом самый страшный вопрос: "Документы?" Герман Билер пошарил по карманам, достал деньги. Если можно подкупить железнодорожного милиционера, то почему нельзя красноармейца? Но тот не посмотрел на деньги и указал пистолетом в сторону. Он привел Билера в дежурку на вокзале. Там с Билера не спускали глаз трое милиционеров. На станцию прибывал поезд. Двое вышли, чтобы его осмотреть. Билер услышал шум подходящего поезда, украдкой наблюдая за дежурным, измерил глазами расстояние до двери, прыгнул и побежал. За ним раздался крик, но не стреляли. Билер, дрыгая ногами повис на последнем вагоне проходящего поезда, подтянулся, залез. Все в порядке. На это раз он доехал до следующей станции. Он заблаговременно спрыгнул и прятался в кустах пока не стемнело.
Он уже кое-чему научился: теперь он уже залез в вагон, так как самая большая опасность возникла тогда, когда он оттуда вылезал. Ему надо было перебираться через борт, и как раз в это время его могли увидеть. Поэтому он залезал между стальными растяжками под товарным вагоном. Часами над его ухом гремели крутящиеся колеса. Ветер продувал через спецовку. Вид мелькающих шпал вызывал галлюцинации. Но он ехал на запад, все дальше на запад.
На маленькой станции Билер забрался в пассажирский поезд, на щитке которого была надпись "Москва" , стоявший на маневренном пути. Он забрался на крышу и улегся на ней... Там его увидел кондуктор. Но русский не стал вызывать милицию, он счел беглеца за одного из обычных "зайцев". "Покупай билет или прыгай", заявил русский. Герман Билер заплатил и получил даже билет. Настоящий советский железнодорожный билет. И с ним беглец из лагеря, находящийся восточнее Волги, теперь с плацкартой ехал в Москву. В пригороде столицы Билер сошел с поезда и спрятался в укромное место. На следующий день он пошел через город на запад. Больших улиц избегал. Никто его не останавливал, никто ни о чем не спрашивал. Никто не подозревал в человеке, идущем пригородами, одетом как бедный колхозник, бывшего старшего казначея одной из частей германского Вермахта.
К вечеру он вышел к западной окраине столицы купил буханку хлеба и пару луковиц, спрятался на старом запущенном кладбище в траве выше человеческого роста. Ночью он слышал паровозные свистки и стук вагонных колес. Значит, где-то поблизости станция. И действительно, на следующее утро, пройдя немного, Билер оказался перед огромным хитросплетением железнодорожных путей и веток – гигантской Московской сортировочной станцией... К вечеру выяснил, какой путь ведет на запад. Снова крался он по станционным путям. Стрелки, вагоны, железнодорожные строения – все это стало его миром. Поезд с огромным паровозом привлекал внимание еще издали. Это был локомотив для долгой и быстрой езды. На вагонах табличка с надписью "Калининград" - такое название русские дали городу Кенигсбергу в Восточной Пруссии. Он залез в него и спрятался среди багажа.
Проехал более тысячи километров до Кенигсберга. Немецкая речь! Впервые за несколько недель снова он услышал ее звуки. В развалинах домов работали немецкие военнопленные. Разбирая руины и восстанавливая разрушенное, они громко перекрикивались. За стенами домов устраивалось на ночлег много народу. Повсюду торговали продуктами, выменивали что-то у русских солдат, падких на часы, обручальные кольца и драгоценности. Герману Билеру здесь удалось даже купить себе удостоверение. Оно принадлежало одному немцу, умершему в подвале. Это была ценная бумага, так как выдана она была советской комендатурой. Но в Кенигсберге Билер оставаться не мог. Рано или поздно русские его выследили бы.
Между Калининградом и Хофгайсмаром лежали три хорошо охраняемые границы – русско-польская, границы между Польшей и советской оккупационной зоной, а затем между советской и западной зонами. Герман Билер уповал на свое счастье и ловкость. Снова он шел ночами по щебню и по шпалам. Постоянно на запад. Он добрался до станции Бартенштайн, на находящейся под польским управлением части Восточной Пруссии: первая граница пройдена.В Бартенштайне регулярно останавливались товарные поезда . Здесь паровозы заправлялись углем. Это были поезда, перевозившие в Россию демонтированное в Германии оборудование заводов, сталь, древесину, репарационные материалы, а теперь порожняком перегонявшиеся на запад.
Герман Билер слышал, что многие немцы, жившие в Восточной Пруссии, уже пытались на этих поездах уехать на запад. Но почти всех их ловили. Польские солдаты и полиция на своей западной границе систематически обыскивали каждый вагон. Германа Билера это не пугало. Он пробрался к поезду, забрался в пустую цистерну и спрятался в глубине. Крышка была открыта, и Герман Билер не боялся, что задохнется. Поезд без остановок проехал через всю страну и остановился только в Кюстрине. Билер слышал, как гравий заскрипел под сапогами. Потом кто-то металлическим прутом ударил по цистерне, в которой сидел Билер. Потом громко крикнули: "Вылезай!" Билер не шелохнулся. "Они проверяют ее с помощью хитрости". Потом послышались удаляющиеся шаги.
Через какое-то время поезд пошел дальше. Через много часов остановка. Герман Билер поднялся к заливному отверстию цистерны, подтянулся, осторожно выглянул из края: огромная станция, много света, дома, табличка. Боже мой, что написано? Берлин. Да, поезд стоял в восточном секторе бывшей столицы Германии. Было 25 августа 1946 года.
Билер слез с цистерны и быстро побежал по путям. Он стал бродить по разбомбленным улицам. Придя на сборный пункт для беженцев в Берлин-Лихтенберге, рассказал преисполненную безутешного горя историю о поиске родных. Получил удостоверение, прошел медицинский осмотр и дезинсекцию. Получил костюм из перекрашенного форменного материала и еду, настоящую горячую еду. Двадцать дней он был в дороге. За двадцать дней он съел лишь немного хлеба, немного моркови, пару луковиц, помидоров, чуть-чуть сырой картошки. На станциях пил воду из паровозных кранов и иногда умывался. Двадцать дней! Но за двадцать дней он, преследуемый, добрался от Волги до Шпрее. Это мировой рекорд для беглецов.
В тот день 25 августа 1946 года Герман Билер решил насладиться роскошью, которая ему была предоставлена фантастическим образом. Он пошел в кино. Шел русский фильм с плохим переводом. Все равно он смотрел с удовольствием. Однако в конце произошла катастрофа, накликанная этим дурацким желанием сходить в кино. Тысячи километров он как загнанный пробежал по Советскому Союзу. Он преодолел необъятные просторы и строго охраняемые границы. Три недели был в пути. Теперь он В Германии. А теперь это: сеанс закончен, зрители выходят. И вдруг крики, ругань, громкий плачь у входа в кинотеатр. Русские солдаты хватают трудоспособных мужчин и женщин, сажают в грузовики, отправляют на принудительные работы. Герман Билер подчинился своему обостренному инстинкту беглеца. Молниеносно он оценил обстановку. Протолкнулся назад в вестибюль кинотеатра, спрятался в нише. Нашел запасной выход. Обратно в лагерь он не пойдет. Он пойдет туда, где ему все знакомо — на вокзал. Он купил билет от Восточного Берлина до Хельмштедта. За одну станцию до конечной остановки он сошел с поезда.
В то время граница между восточной западной зонами еще не была непроходимой стеной. Если знать дорогу, то прейти через нее не представляло никаких проблем. Не было электрифицированного забора и минных полей, только патрули ходили туда-сюда. Герман Билер какое-то время понаблюдал за обстановкой и, улучив момент, проскользнул через демаркационную линию. Двадцать девятого августа 1946 года он объявился в лагере для беженцев в Хельмштедте. Опять прошел медицинский осмотр, повторную дезинсекцию, получил горячую пищу и сухой паек. Большое, полное опасностей путешествие подходило к концу. Игра ва-банк со ставкой на рельсы и колеса была выиграна.
Тридцатого августа 1946 года Герман Билер как обычный пассажир, без страха, наслаждаясь свободой, ехал пассажирским поездом из Хельмштедта через Кассель в Хофгайсмар. Как во сне он шел по улицам. Остановился перед своим домом номер три на улице Хинденбургштрассе. Поднялся по лестнице. Вот табличка на двери: "Билер". Дрожащей рукой позвонил. Хедвига открыла дверь: "Герман!" Дочери одиннадцати и семнадцати лет побежали к двери: "Папочка!"