Годовщина советского "Титаника": как тонул "Адмирал Нахимов"

"Днепропетровчанка Наталья Терехова: "Самое страшное было видеть то, как мужчины срывали спасательные жилеты с женщин и детей...", - приводит воспоминания очевидцев трагедии nelchnelch.ru. - Но так вели себя далеко не все.

Вячеслав Сербин: "Отплывая от тонущего корабля, освещаемого прожекторами, я вдруг осознал, что нужно кого-то спасать, ведь я же член экипажа. Нет, мне не было страшно, все воспринимал как некое приключение. Вижу, рядом парень тонет. Я снял свой жилет, надел на него. Дальше плыву и не могу понять, что это такое под водой.

А это люди мертвые в спасжилетах. Может, когда прыгали, насмерть разбились. А может, захлебнулись. Плыву дальше, вижу, женщина с ребенком за что-то держатся. Я к ним, хотел помочь. Женщина как закричит: "Не подплывай!" Думала, что хочу забрать у них спасительную деревяшку.

Неподалеку еще кто-то держится за бревно. Смотрю, девчонка. Говорю ей: "Не переживайте, я вам помогу». Она не испугалась. Поговорили даже с ней. Я ей: "Вот, даже не снимал ни кроссовки, ни джинсы". Спрашивает: "Почему?" "А в чем я на берег выйду?" Дотолкал я это бревно с девчонкой до плотика, а там народу! Кричу: "Пустите девочку, она плавать не умеет". Куда там! Люди в панике. Начали нас пинать, чуть не забили ногами. Развернул бревно, решил до берега толкать. И в этот момент смотрю: разворачивается "Петр Васёв". Громадина размером с дом идет прямо на нас! Кричу той девчонке: "Ори, чтобы нас на палубе заметили!" Орали, орали - бесполезно, никто не слышит. А "Васёв" уже метрах в пяти от нас идет. Вдруг я разглядел веревочную лестницу, на которой несколько человек держались. Говорю той девушке (сейчас уже и не помню, как ее звали, то ли Вера, то ли Валя, и была она то ли из Москвы, то ли из Риги): "Я тебя сейчас толкну, а ты постарайся схватиться". Так и сделал. Она ухватилась за эту лестницу, а меня понесло дальше по борту, ну, думаю, сейчас меня точно под винты затянет. Смотрю, крюк висит, на котором, наверное, шлюпку спускали. Я за него ухватился. За ноги мои люди цепляются, срываются, новые цепляются, а я держусь мертвой хваткой. Наверное, те, кто сорвались, так и попали под винты сухогруза. А меня он так еще метров 500 где-то тащил. Он просто так маневрировал. А если бы этого не делал, жертв было бы гораздо меньше.

Уже потом, на берегу, когда на опознании смотрели фотографии погибших, многие люди были порубанные, просто кошмар. Их и опознать-то невозможно было. Когда же "Васёв" наконец остановился, меня заметили с палубы, спустили лестницу, и я поднялся на палубу. Экипаж бегал и метался. Капитан бледный. Они сами были в шоке. В общей сложности они подняли человек 60–100, начали раздавать одеяла. Смотрю, тут и приятель мой Димка. Мы с ним пошли в кают-компанию, открыли холодильник, взяли ветчины, поели, вышли снова на палубу, и в это время подошел буксир. Спросили: кто пойдет собирать трупы? Все отказались. А мне вроде как стыдно - залез на пароход, ну я и согласился. Часа полтора еще мы плавали, багром собирали трупы, вытаскивали на палубу. Я потому и не попал сразу в списки живых, что всех спасшихся привозили на морвокзал Новороссийска и отмечали. А я с трупами поплыл на другой причал. Мама моя перенервничала, пока я не позвонил ей на следующий день".

Геннадий Царев: "Огни с берега, казалось, находились рядом, хотя на самом деле до него было не менее 3,5 километра. Я молодой, думаю, доплыву. Спускаюсь по задравшемуся борту, подводная часть уже показалась, у меня мысли, что она, наверное, ракушками обросла, сейчас точно порву себе одно место. И в этот момент срывается сверху знакомая бортпроводница Люда, летит и меня сбивает. Пока летел метров пять, я еще успел подумать, какая же у нее обувь? А вдруг на каблуках? И я прыгнул глубже и чуть в сторону. Она рядом плюхнулась. Начали подальше отплывать, чтобы воронкой не затянуло. Отплываю и слышу стон, страшный такой стон над водой. Люди кричат, прощаются с жизнью. Есть выражение: волосы дыбом встают. У меня было именно такое ощущение: казалось, как будто гвозди на голове. Плыву и машинально глажу волосы. Тот страшный стон я долго помнил, за сердце хватался, это сейчас прошло столько лет, так полегче стало немного... Смотрю, девушка знакомая в жилете, как закричит, меня сначала не узнала. Я ей говорю: "Можно хоть немного за тебя подержусь?" И сразу сил у меня прибавилось, как второе дыхание открылось. Вскоре мы к плотику спасательному подплыли, вокруг него шло леерное ограждение, за которое люди зацепились. Женщина какая-то кричит: "Я не могу держаться, спина болит!" Ее закинули на плот, потом еще человек пять, которые уже не могли держаться на воде. С одной из девчонок из команды случилась истерика, но мы ее быстро успокоили. Рядом в спасательном круге держалась девочка маленькая, лет пяти. Я говорю: "Ты посмотри, ребенок маленький и то не плачет, а ты воешь". А вскоре начали и военные катера подходить. Меня какой-то прогулочный катер подобрал, помню, забирался последним, подсаживал всех, потом уже сил не было руку поднять. Бросили мне от жилетной веревки конец, только начали тянуть, веревка оборвалась, бах, я опять в воду. Меня за шкирку подняли и на палубу бросили".

Трагедия произошла в результате столкновения с тем самым сухогрузом "Пётр Васёв", подплывавшим к Новороссийску из Канады с грузом ячменя. Сам "Адмирал Нахимов" к 1986 году был уже "старичком" (построен в 1925 году в Германии) и для своего времени конкурировал с лучшими британскими трансатлантическими лайнерами. В СССР с его непритязательным бытом путешествие на "Нахимове" и в 1980-е годы воспринималось как отдых высшего класса, а само судно было одним из флагманов Черноморского пароходства.

Столкновение произошло из-за того, что капитаны, управлявшие судами, неверно поняли команды о расхождении, а дальше начали маневрировать каждый сам по себе. В результате "Адмирал Нахимов" получил огромную пробоину и затонул в считанные минуты. Многие пассажиры оказались заблокированными в своих каютах, другие в панике не нашли спасательные средства. Естественно, не успели организовать и правильную эвакуацию.

Капитаны обоих судов были приговорены к 15 годам тюрьмы, но уже через 6 лет вышли на свободу по амнистии. Капитана "Адмирала Нахимова" Вадима Маркова после этого даже назначили капитаном-наставником в пароходство, что многие восприняли как издевательство. В 2007 году он умер в Одессе. Капитан "Петра Васёва" Виктор Ткаченко эмигрировал и в 2003 году погиб при крушении собственной яхты у берегов Канады.

Судовой механик Черноморского пароходства, а ныне писатель Аркадий Хасин считает, что "случилось то, что было заложено в характере Ткаченко. Он никогда никого не слушал, считал, что все знает, все понимает. И он спешил. Было 31 августа, конец месяца, ему нужно было выполнить месячный план, и он хотел к нулю часов встать к причалу. "Нахимов" был преградой к выполнению плана, и он решил проскочить перед его носом, но просчитался. Марков тоже виновен, но по-своему. Не имея заграничной визы, но мечтая о ней, он искал пути ее получения. В тот роковой день в Новороссийске к нему на борт сел начальник Управления КГБ по Одесской области генерал Крикунов. И Марков решил воспользоваться моментом.

Накрыл в каюте стол, пригласил генерала. Он должен был оставаться на мостике, чтобы вывести "Нахимов" из Цемесской бухты, но ему не терпелось поскорее пойти в каюту поговорить с генералом о своих личных делах. Он доверился своему второму помощнику Чудновскому: "Ну расходись, ты ж парень опытный". Получилось, что трагедия произошла потому, что два человека спешили: один стать к причалу, а другой — сесть к столу. Кто в результате виноват в трагедии? Оба? Наверное".

Управлявший "Нахимовым" Чудновский, осознав, что произошло, вынес сам себе смертный приговор: он спустился в свою каюту и закрылся на ключ. Чтобы извлечь его тело, водолазам впоследствии пришлось взламывать дверь. Но тела 64 погибших так и не удалось извлечь - на затонувшем "Нахимове" были такие завалы из мебели, ковров и трупов, что уже при спасательных работах погибли два водолаза. Могилой для десятков людей навсегда стало курортное Черное море.