Успеть до 15 мая. Чем болеющие россияне отвечают на грядущие антисанкции

Людмила Бутузова

Вот это но-нашему, по-думски: поставить страну на уши грядущим запретом на ввоз лекарственных препаратов и уйти на каникулы! Пациентские организации и многие хронические больные пребывают в состоянии шока разной степени тяжести. Они не хотят верить, что законопроект об ответных действиях на антироссийскую политику США, предполагающий запрет на ввоз многих лекарств производства США и «ряда иностранных государств», внесенный в Госдуму 13 апреля спикером Вячеславом Володиным и лидерами четырех парламентских фракций, примут всерьез. Надеются, что его отзовут или хотя бы смягчат. В противном случае жизнь многих из них превратится в ад. И не только их. Особая опасность документа в том, что США могут ответить на него более серьезными мерами — перестать ввозить нам препараты, которых у нас нет. Лига защиты пациентов уже собирает подписи под петицией на change.org. 15 мая – день «Х» - отдохнувшие депутаты вернутся на рабочие места и могут принять документ сразу во втором и третьем чтении.

Личное наблюдение: дефицит наступил вовсе не сейчас, когда стало известно о провокационном законопроекте. У меня под боком шесть аптек – от простенькой «Социальной» до крутой «Ригли» - с января ни в одной из них нет моноприла ( для регуляции артериального давления). Во всех шести стою на очереди во второй сотне таких же страждущих, за три месяца не продвинулась ни на шаг. Через день звоню в Единую справочную московских аптек, там, похоже, уже узнают по голосу. На днях отвечают: моноприл есть в аптеке в Бирюлево – поедете? А как же! Ломанулась в эту промзону и забрала все, что у них было, – 2 упаковки.

- Может у вас и капотен есть? – на радостях спрашиваю провизора еще про один деффицит.

- Сама бы купила, - вздыхает она. – Но вы же понимаете: импортный препарат, перебои с 2016 года. Может, наш амлодипин возьмете? Не ахти что, конечно, но люди берут…

Амлодипин оставлю на случай войны, когда уж совсем ничего не будет. А вот что это за напоминания про 2016 год? Какая у нас, оказывается, короткая память! А ведь тогда, в пору повального перехода на импортозамещение, Россия не только загнобила чужой сыр и помидоры с яблоками, но и пыталась приучить своих граждан к отечественным лекарствам. Вой поднялся страшный, на инициаторов напали не только хронические больные и врачи, но несгибаемые патриоты, которые, казалось бы, и умереть готовы назло врагу, но лечиться предпочитают надежными и эффективными препаратами. Тогда мы, вроде бы, отбились, но, как оказалось, не до конца. Вот что рассказал «НИ» Василий Штабницкий, врач-пульмонолог, эксперт фонда «Живи сейчас»:

«У нас в стране уже несколько лет действует правило, что при тендере на закупку лекарств побеждает самое дешевое. То есть фактически государство уже давно не закупает американские и европейские оригинальные лекарства, а использует более дешевые аналоги. Уже во времена акта Магнитского в России ввели «антисанкции», тогда хотели полностью запретить зарубежную медицинскую технику, но общественность отстояла этот пункт. В любом случае, сейчас, если отечественный производитель предлагает более дешевый, но, как правило, менее качественный антибиотик, то он побеждает в государственных закупках. Так что сейчас в российских больницах, как правило, нет оригинальных, качественных и, соответственно, дорогих антибиотиков. Есть антибиотики российского, китайского и индийского производства. Но у людей должно быть право на приобретение тех лекарств, которые они хотят приобрести».

Стоит напомнить, что импортозамещение на ниве фармакогологии провалилось не только из-за активного противостояния граждан, но и по вполне банальной причине: с аптечных полок пропали многие доступные по цене медикаменты, их выпуск стал убыточным. С каждым скачком иностранной валюты и падением рубля лекарственное сырьё становится дороже для отечественных предприятий. Перед ними встаёт нелёгкий выбор: поднять цену на препарат или перестать его производить. Выбирают, как правило, второе. Посмотрите данные ФАС за 2016 год: «производство 197 наименований отечественных лекарств уже прекращено. В 2015 году было приостановлено производство около 40 препаратов. Это в том числе «Нистатин» (противогрибковое средство), «Ибупрофен» (обезболивающее и жаропонижающее), «Преднизолон» (лечит в том числе онкологические, аллергические, ревматические заболевания), «Фуросемид» (мочегонное), «Дротаверин» (сосудорасширяющее, спазмолитическое), «Левомицетин» (антибиотик), «Анаприлин» (для сердца, антиаритмическое. Прогнозировлось, что в ближайшее время российский рынок опустеет еще на 300 наиболее доступных медикаментов». Речь шла о жизненно необходимых лекарственных препаратах стоимость до 50 рублей.

Напомню список «пар» некоторых медицинских препаратов, которые предполагались на замену, хотя уже было известно, что половина из них не выпускается, а вторая на последнем издыхании (цены указаны в рублях, еще до бешеных скачков доллара осенью 2014 года):

Нурофен (120 руб.) и Ибупрофен (10 руб.); Мезим (300) и Панкреатин (30); Но-шпа (150) и Дротаверина гидрохлорид (30); Панадол (50) и Парацетамол (5); Белосалик (380) и Акридерм СК (40); Бепантен (250) и Декспантенол (100)… Дальше и дразнить незачем.

Провожу эксперимент: спрашиваю в аптеках все, что есть из второй – отечественной - половины списка. Ну хотя бы анцикловир за 40 рэ, парацетамол за 5 или неведомый мне омепразол за 50.

- Давно не поступали, - говорит заведующая аптекой Горздрава Вера Смелянская. – Вообще-то это устаревшие препараты, их уже, наверное, сняли с производства. А откуда у вас такие подозрительные цены? За пять рублей сейчас даже бахилы не купишь.

Хорошо, давайте то, что слева – уж эти-то, зарубежные, наверняка не устарели. Находится всего пять позиций. Цены, разумеется, уже другие, но дифлюкан есть, мезим есть, даже небилонг есть!

- Это вам повезло, - довольно улыбается аптекарша. – Небилонг только в нашей аптеке – в одной, наверное, на всю Москву. Пришли бы попозже, вам бы не досталось.

Все хорошее, по ее словам, разлетается вмиг. Кору дуба, которую россиянам от всех болезней насоветовал депутат Толстой, тоже берут. Но запас большой, дефицита пока не наблюдается.

- С дубами у нас в стране нормально, - как-то странно высказывается бюджетная «аптека».

В частной «фарме» вообще ничего не боятся и кроют дубовую политику в хвост и в гриву. Поехала в свою любимую «Фарм-М» - в Текстильщиках, неподалеку от туберкулезки – там всегда все было, кроме очередей. Сейчас митинг человек на двадцать. Все со списками – гуляет такой по интернету, якобы составленный врачами, которые наверняка знают, какие препараты попадут под запрет. Вслух сверяем: жаропонижающие «ТераФлю» и «Нурофен», антибиотики «Аугментин» и «Клацид», лекарства от болезней суставов «Артра», «Терафлекс», от ревматоидного артрита и псориаза «Хумира», гормональные препараты «Дюфастон» и «Дипроспан», препарат от давления «Капотен», противоэпилептическое средство «Лирика», витаминные комплексы «Кальцемин Адванс», «Витрум», ферментное средство «Креон», гепатопротектор «Гептрал», слабительное «Дюфалак», лекарство от гепатита B «Бараклюд» и от гепатита С «Совальди», препарат от аллергии «Телфаст», вакцина вируса папилломы человека «Гардасил» и пневмококковой инфекции «Превенар», антидепрессанты «Паксил» и «Симбалта», снотворное «Мелаксен», средство от мигрени «Экседрин», назальные спреи «Тизин» и «Назонекс», препараты инсулина, противоопухолевый препарат «Сутент»…

Честно сказать, список очень и очень напоминает тот, импортозаместительный, от 2016 года. Аптекарши, видать, тоже уже сравнили, успокаивают: ничего страшного, в наличии почти все есть, разве что с витаминами напряг и антидепресантов на пару часов работы. В достаточном количестве была «Виагра» - препарат номер один по продажам в России, тоже попавший в санкционный список. Народ заржал – уж без этого добра мы как-нибудь перебьемся. Подошел только один мужичок, сложил в портфель несколько упаковок и чуть ли не под улюлюканье удалился.

- Обсмеять все можно, - попеняла хозяйка заведения. - А вы знаете, что этот препарат лечит не только эректильную дисфункцию, но и легочную гипертензию? Его запрет очень пагубно скажется на пациентах с легочными проблемами.

Виагру зауважали. Может, и другие препараты с двойной функцией?

Не мне подойдут, так соседу по пощадке. Антидепресанты, например – не зря же их осталось на два часа работы. За уплывающим дефицитом полезли через головы. Давка и крики – «давать по пачке в одни руки» - взвинтили публику так, что нескольких человек пришлось по старинке отпаивать корвалолом.

Рядом с корреспондентом «НИ» сомлела девушка Люся, страдающая от хронических депрессий. Пришлось оказывать ей первую помощь участливым разговором. Рассказывает: в числе тех, кто сильнее всего высказывает опасения по поводу нового закона, оказались люди, страдающие депрессией и психосоматическими расстройствами. Она, в частности, лечится препаратами, которые объединяет один факт — почти все они были сделаны не в России. Большая их часть была произведена в Скандинавии, поскольку именно в этих странах активнее всего занимаются исследованиями проблем психики.

- Врач настаивал на том, чтобы я принимала именно оригинальные таблетки, так как полагал, что дженерики могут не оказать должного действия. Если закон о запрете импорта препаратов действительно примут, то я слабо себе представляю, как вообще буду жить и работать, - жалуется она, то и дело угрожая заново залиться слезами.

Ее подруга, которая страдает похожим заболеванием, шутит, что тогда придется ехать в Казахстан, где нет дурацких запретов на импорт лекарств, и продолжать лечение там. Здесь у них только один путь – в психушку, где будут пичкать галоперидолом – лекарственным препаратом, применяемый при психических расстройствах в качестве нейролептика; проще говоря, это корректор поведения, до сих пор успешно используемый в карательной психиатрии для борьбы с инакомыслием. Опасения подруг не поддержал главный врач психиатрической больницы имени Святой Софии, которому дозвонились «НИ». Он заявил, что инициатива народных избранников не скажется на душевном здоровье наших соотечественников как в целом, так и в частности, тем более, что «настоящих идиотов в стране не так много».

Но это, конечно, вопрос спорный. Например, наша сегодняшняя покровительница, старейший провизор Москвы Нина Ивановна Кулакова на митинге в ее аптеке высказала противоположную точку зрения:

- Никогда не знаешь, как работать в стране, где издаются суровые законы, которые компенсируются как бы необязательностью их исполнения, да еще и на фоне огромнейшей коррупции. Все настолько непредсказуемо и странно, что я не могу прогнозировать, как мы будем с этим работать.

Не слышала, наверное, Сергея Миронова, лидера думской фракции «Справедливая Россия», который уже предложил выход - производить свои лекарства в обход исключительного права на товарные знаки.

По его словам, смысл инициативы не в запретительных мерах, а в том, чтобы стимулировать собственное производство необходимых лекарственных средств, отказавшись от ограничений, связанных с патентной защитой жизненно важных лекарств и самовольно применяя к иностранным брендам норму об «исчерпании исключительного права на товарный знак». Короче, что сопрём, то будет наше. Благодаря этой норме, по мнению поддержавшего идею депутата Михаила Емельянова, «мы сможем сами производить ту продукцию, если мы обладаем технологией, без разрешения правообладателя». Эксперты онемели. Нашла слова, пожалуй, только Наталья Волчкова из Российской экономической школы, объяснив «НИ», что то, о чем говорит депутат, не имеет никакого отношения к понятию исчерпания исключительных прав на товарный знак. «Это просто нарушение прав интеллектуальной собственности. Если они начинают производить и ставить штампы бренда, это вообще преступление», — сказала Волчкова.

- До этого, может и не дойдет, - считает Илья Фоминцев, исполнительный директор фонда профилактики рака «Живу не напрасно», - Сейчас начнут петь песни про то, что наши препараты ничуть не хуже. Чтобы в эти песни поверить, нужно получить очень серьезные доказательства. Никто не знает, хуже российские лекарства или не хуже, — чтобы это узнать, надо провести нормальные исследования. Будут возмущаться: как же так, их провел «Росздравнадзор». Лично у меня нет никакого доверия к Росздравнадзору. Если будет проведено независимое ни от нас, ни от американцев исследование, выложенное в открытый доступ, тогда я поверю. Но на моей памяти еще ни разу такого не делали.

В законопроекте, кстати, говорится не только о лекарствах, а вообще о любых товарах. Мы закупаем в Америке и Европе кислородные концентраторы, ингаляторы, компрессоры для ИВЛ-аппаратов, дыхательные тренажеры, вибромассажеры для дренажа мокроты, откашливатели, аспираторы и так далее. В «моей» аптеке говорили: не дай бог встретиться с отечественными: тот же кислородный концентратор перегорает моментально! И если человек кислородозависим, а в сети происходит скачок напряжения, аппарат просто отключается, и пациент задыхается. Все эти ужасы люди, похоже, знают не по наслышке – либо сами сталкивались, либо их друзья, знакомые и часто это заканчивалось весьма печально.

Еще одна головная боль - лазейка с личным провозом лекарств вряд ли сработает. «Мы три года ездили в Германию, пока муж восстанавливался после операции на легком, - рассказывает пожилая москвичка из очереди. – Спустили все – машину, дачу, но он выкарабкался. А представьте себе обычную семью из какой-нибудь тьму таракани? Как они будут ездить? Это же огромные деньги!» Можно, конечно, держать в уме волонтеров – они как могут используют все способы доставить лекарство, в том числе полулегально, но риск большой, потому что один бог его знает, что придет в голову таможеннику. При легальном способе надо было ждать решения врачебного консилиума федерального профильного учреждения. Теперь легальных способов не остается.

- Что тут комментировать? Что тут вообще можно сказать? Ну да, это самый яркий пример «бомбежки Воронежа» за всю нашу новейшую историю, - выкрикивает женщина, совсем не оппозиционного вида, а такая замученная чужими заботами тетенька, которые выстраивают-выстраивают что-то полезное и нужное, а государство – раз, и сравняло с землей все их труды. Верно мы ее вычислили – оказалась членом правления общественной организации «Помощь больным муковисцидозом». Зовут Надя Черемушкина, 30 лет, сыну пять, с рождения болеет этим самым муковисцидозом. Все, что она на сейчас говорит в этой спонтанной аптечной очереди, приобретает совсем другой смысл. А говорит она вот что:

- Почему ответом на санкции США против бизнесменов и чиновников из «кремлевского списка», должны стать жизни людей? Они что, не понимают? Если американских препаратов не будет, можно сразу ставить крест на выживании большинства ВИЧ-инфицированных (а их почти миллион человек в России), большинства онкобольных, серьезные проблемы возникнут у всех людей с диабетом, астмой, сердечной недостаточностью, да вообще большинством хронических заболеваний. Что мне делать с сыном? Он пациент с генетическим заболеванием. Для 99,9% процента детей с таким диагнозом подходит единственный американский препарат «Креон». Принимать надо пожизненно и в сверхмаксимальных дозах. Если их заменить, дети сразу не умрут, но жизнь их значительно ухудшится: они не смогут набирать вес, возникнут неврологические отклонения, серьезные проблемы с кишечником. Никто не хочет проверять это на своей практике. Что скажешь этой отчаявшейся женщине? Что Россия когда-нибудь скопирует злосчастный «Креон» или наклеит похожую этикетку на лацебо, набодяженное на каком-нибудь отечественном заводе? Ее мальчик не доживет даже до этого абсурда. А саму Надю разве утешит пояснительная записка депутатов, что принятие такого закона «послужит стимулом для развития и совершенствования собственного отраслевого рынка и укрепления политических позиций страны на мировой арене»?

«О чем тут вообще дискутировать, если думцы укрепляют позиции страны на мировой арене, отыгрываясь на простых людях, пишет в Фейсбуке благотворитель Ася Казанцева. То есть вот эти - возьмем самую оптимистичную оценку - тысячи граждан России - они умрут почему? Потому что чиновники ляпнули, не подумав, а потом не захотят откатывать назад? Или потому, что они искренне считают, что смерть тысяч граждан России - это абсолютно нормальная цена за то, чтобы вражеские американские фармкомпании потеряли два процента своей прибыли, а у нас случилась поддержка отечественных производителей скрытой гомеопатии?

Настроение такое, что к этому жесткому высказыванию просто нечего добавить. Разве что немножко воспоминаний от главы лиги защиты прав пациентов Александра Саверского. Он рассказывал, что лет десять назад, после очередных политических припадков на фармацевтическом рынке, возникла ситуация, когда посольство Норвегии начало получать массу запросов на предоставление убежища россиянам, которые утверждали, что в России у них нет возможности лечиться. Поток людей, которые могли уехать по здоровью, был достаточно приличный до 2014 года, пока не взлетел доллар. Сейчас, по его мнению, будет такая же ситуация: люди побегут в Америку за убежищем, потому что у нас опять нечем лечиться. Американцы окажутся в интересном положении, когда отказать больным людям сложно, тем более что лекарство есть только у них.

Думцы, похожее, на такой эффект не рассчитывали. Но ведь и его – не мытьем так катаньем – можно обернуть себе на пользу. Ведь известно же: нет слаще мести, чем повесить на недруга свои хронические болячки.