Эффект удава. Почему не стоит недооценивать санкции

«Паны дерутся - холопы плачут. Это там, где есть холопы, у них работа такая - плакать. А в мире чистогана все зарабатывают, даже когда дерутся. О том, почему Россия и США вместе бомбят Воронеж, и почему никого это не интересует...» – пишет на сайте Московского Центра Карнеги аналитик Андрей Мовчан, объясняя, по какому принципу работают санкции.

Расширение списка санкций, убежден эксперт, не может считаться удивительным или внезапным – о появлении в нем «околокремлевских олигархов» США предупреждали общественность многократно. Чиновники и политики из списка ничего не добавляют к санкционному стандарту. Попавшие в список «бизнесмены» Скоч и Керимов давно являются политиками, чье имущество правильно реструктурировано и под санкции не попадет. Владимир Богданов оставался вне списка скорее по недоразумению – сам «Сургутнефтегаз» давно под санкциями. Новый оттенок списку добавляют только два имени – Олега Дерипаски и Виктора Вексельберга. Выбор этих подконтрольных Кремлю бизнесменов, активно и плодотворно работавших с США казался бы случайным, если бы не одно слово, которое их объединяет: слово это – алюминий. Дело в том, что En+ Дерипаски и SUAL Виктора Вексельберга и Леонарда Блаватника являются основными владельцами «Русала» – российского алюминиевого гиганта. США потребляют 16% мирового выпуска этого металла. Администрация Трампа объявила о начале борьбы за возрождение внутреннего производства алюминия. Так появилась 10%-ная пошлина на ввоз алюминия из «дальних» стран. Так образуются санкции против «Русала» и Еn+ – это минус 0,7 млн тонн на американском рынке. Европейские партнеры США, которые перехватят поставки «Русала» по более низкой цене, тоже будут не против такого подарка.

В санкционной войне ясно отразилась неэффективность и российской, и западной внешней политики, которой с обеих сторон управляют бюрократы, плохо представляющие и свои и чужие государства и занятые в большой степени доказательством собственной нужности. Так Россия бесконечно пытается обыграть Запад, ударяя в собственные слабые места. То хакерскими атаками пытается повлиять на избрание «не того» президента, как будто на Западе так же, как в России, от президента зависит курс страны; то военными угрозами провоцирует новую гонку вооружений, как будто не Россия является слабой стороной в такой гонке; то вводом антисанкций мы пытаемся ударить по европейскому бизнесу, как будто Европа не гибкая часть общего рынка, которая легко приспосабливается к смене покупателей, а ригидная, как российская, экономика, неспособная маневрировать.

В отношении России Штаты также последовательно пытаются применять меры воздействия, которые были бы чувствительны для их собственной власти. Страна почти идеальных институтов и с жесткой, высококонкурентной борьбой за власть, Штаты крайне чувствительны к темпам экономического роста, уровням доходов населения, состоянию государственных финансов. Неудивительно, что чиновники Госдепартамента легко убеждают законодателей, что экономические санкции должны всерьез повлиять на рейтинг кремлевской власти. Чиновникам не сложно убедить конгрессменов, что финансовую и промышленную элиту России можно расколоть, наказывая за сотрудничество с российской властью, что приведет к потере этой властью поддержки и, как следствие, к расшатыванию ее положения.

Однако проблема у этой схемы обнаруживается сразу: США вынуждены применять по отношению к России только такие санкции, которые не ударят по экономике Америки и ее союзников. Есть проблема с алюминием и можно под нее подвести показательную политическую акцию. Есть еще сталь, администрация Трампа хочет увеличить загрузки собственных мощностей на 8–10% и для этого даже вводит 25%-ную пошлину на «дальний» импорт – так что в будущем есть вероятность санкций против НЛМК и «Евраза». Есть еще сжиженный газ, но пока США не смогут обеспечить достаточные поставки в Европу, вряд ли нам стоит ожидать секторальных санкций на этом рынке. И на этом возможности заканчиваются. К примеру, сбыт американских компаний (машины, самолеты) трогать нельзя, как и поставки титана или никеля - США его сами не производят и удар по «Норильскому никелю» повысит цены для Штатов.

В итоге экономические санкции носят удивительно мягкий характер. Подсанкционные банки спокойно работают, подсанкционные госмонополии легко привлекают деньги через государство как посредника, подсанкционная продукция продается на третьи рынки, и даже технологии, правда очень ограниченно, но просачиваются на территорию России. Удары по олигархам, контролирующим внутренний рынок, наносятся (старший Ротенберг, Тимченко, Чемезов уже давно в списках), но те практически неуязвимы в условиях избытка ликвидности в России и возможности государства неограниченно привлекать средства и спонсировать приближенных к Кремлю предпринимателей. К тому же отсутствие в России конкуренции за власть снимает экономические вопросы с повестки дня (плюс-минус 10% ВВП, кого это волнует?).

Плюс массированная пропаганда, удачно опирающаяся на общественную травму нищеты конца 80-х и реформ 90-х годов и в неменьшей степени на объективный рост благосостояния общества в нулевые за счет роста цен на углеводороды, поддерживает фокус общества на идеологических, а не экономических вопросах и формирует устойчивый страх перемен, толкающий граждан к власти, а не от нее.

К тому же российские олигархи сильно отличаются и по статусу, и по стратегии от своих американских коллег, у них нет ни единой возможности влиять на власть. Они справедливо рассматривают свои российские активы как взятые во временную аренду у государства по милости Кремля на неопределенное время.

Конечно, они могут возмутиться, но тогда смельчака быстро переквалифицируют из миллиардеров в почетные миллионеры, или - в заключенные. Можно бежать на Запад, но только до санкций, так как Запад отрезает этот путь, объявляя олигарха «прокремлевским». К тому же бежать могут лишь те, у кого есть существенные зарубежные активы, приличная репутация и возможность показать, что заработаны эти активы непосильным трудом, а не в результате коррупционных схем и сотрудничества с властью. Таких олигархов в России немного, и почти все уже сбежали. Те же, кто этого еще не сделал, скорее всего, имеют более чем веские причины оставаться.

Последний выход – расписаться в абсолютной верности и запросить еще больше финансовой и бизнес-поддержки. Кремль, который рассматривает олигархов как приказчиков, поставленных следить за своим имуществом, поддержку, естественно, окажет. Они получат и льготные кредиты, и лучшие контракты, и специальные преференции, и, если надо, налоговые вычеты. Можно не только выжить, но даже преуспеть. Тем более что санкции против «Русала», безусловно чувствительные для компании, не разрушают ее бизнес, а лишь заставляют перенаправить потоки товара и схемы расчета. Именно поэтому реакция Дерипаски и Вексельберга предсказуема: оба ведут работу по приспособлению вверенных им Кремлем империй к ситуации и просят поддержки у любимой власти.

Кремль тоже не обеспокоен последствиями санкций, биржевой крах «Русала» его не волнует – производство и продажи алюминия существенно не пострадают. А даже если и пострадают, то несколько миллиардов долларов экспорта для страны, наращивающей по нескольку десятков миллиардов резервов в год, – это болезненный, но булавочный укол по сравнению с тем эффектом, который подобные действия США оказывают на российское общество, объединяющееся вокруг Кремля и лично президента в ответ на внешнюю угрозу.

То есть, в конечном итоге (как это часто бывает в реальной политике) все стороны, принимающие решения, довольны. Белый дом регулярно отчитывается перед избирателями о принятии адекватных мер против неадекватного российского режима, параллельно решая мелкие задачи типа защиты собственного алюминиевого производства.

Больше того, на Западе отлично понимают, какая долгосрочная бомба заложена под российскую экономику запретом на поставки чувствительных технологий: через 10–15 лет такой бойкот неминуемо приведет к потере конкурентоспособности в немногих еще конкурентных областях российского производства, а значит, зависимость от импорта будет только расти, в то время как производство углеводородов – падать. Россия выводится из числа стран, с которыми в принципе возможна экономическая конкуренция (а внешнеполитическая позиция России очень в этом помогает), и это как бы решает «российскую проблему» без кризисов, катастроф, опасности применения ядерного оружия или толп беженцев с российской территории.

Кремль может быть вполне доволен результатами своей политики: макрополитика удерживает экономику страны от развала, медленная рецессия никого не смущает, потери олигархов не беспокоят, а долгосрочная перспектива, в которой Россия планомерно опускается на уровень малой страны Юго-Восточной Азии, разве что с ядерными ракетами, вообще находится за горизонтом планирования нынешней власти. На их век хватит, а там всегда есть опция обернуться либералами и запросить помощи у того же Запада – в конце концов, неконтролируемое ядерное оружие и толпа беженцев по традиции должны беспокоить их, а не Кремль.

В будущем можно ожидать, что в санкционные списки попадут еще многие олигархи, чиновники, компании и бизнесы – в основном те, санкции против которых будут на руку Трампу в его политике поддержки собственного рынка, но возможно, и другие.

Не видя немедленного катастрофического эффекта, Россия будет отвечать на новые санкции усилением контроля внутри страны, запретом иностранных СМИ (а возможно, эмбарго на отдельные товары и торговые марки), поиском все большего количества внутренних врагов, активной антиамериканской пропагандой.

Тем временем технологическая удавка будет все больше затягиваться. И каждый новый список (или новый запрет, или посадка в России) будет встречаться как «новый этап», «серьезное усиление» или «изменение подхода». И лишь когда пресса устанет удивляться, а избиратели – реагировать, политикам придется поискать более разумные пути взаимодействия. Впрочем, от Штатов, которые ничего не теряют от такой политики, ждать изменений не стоит – придется Кремлю что-то менять в своем подходе, пока не стало слишком поздно.

Оригинал здесь