Допинговый скандал положит начало новой эпохе в олимпийском спорте

Тому, чем в глобальном смысле может обернуться прецедент отстранения России от зимних Игр в Пхенчхане за фальсификацию допинг-анализов, - посвятил свой подробный аналитический материал на сайте Московского Центра Карнеги журналист Игорь Порошин. "Новые Известия" приводят его в сокращенном виде:

"Как известно, по решению МОК, российская символика на аренах Пхенчхана запрещена, и российские спортсмены выступают под белоснежным олимпийским флагом и называются независимыми атлетами России. Как у любого исторически важного решения, у этого решения есть символический аспект: оно ясно показывает, в каком веке мы живем и чем этот век отличается от предыдущих. И Хотя русские прогрессисты сетуют на то, что Россия находится в плену архаических сил, русские атлеты, по вине архаических сил оставшиеся на Олимпиаде без гимна и флага, – это будущее мира.

Иными словами, мы как бы наблюдаем полное отделение человека от государства, превращение его в новую сущность без роду и племени. Тем более любопытно, что лидер России, которого упрекают в глубокой привязанности к старым символическим кодам и старым политическим картам, принимает такую картину будущего мира. В ХХ веке такая ситуация повлекла бы за собой строительство новых стен, увитых колючей проволокой, и масштабных военных учений, а здесь она разрешилась мирным благословением президента РФ.

Решение об отстранении было принято на основании трех докладов – Макларена, Шмидта и Освальда. По мнению МОК, доклад Макларена и его последующая проверка и разработка комиссиями Шмидта и Освальда доказывает наличие в России государственной программы внедрения запрещенных стимулирующих веществ в олимпийский спорт. С точки зрения официальных лиц России, доклады обладают одним существенным недостатком: они во многом базируются на показаниях одного человека – бывшего директора Московской антидопинговой лаборатории Григория Родченкова.

Между тем, Генпрокуратура РФ обвиняет Родченкова в сбыте допинга, а Путин и вовсе назвал Родченкова «придурком», намекая на душевное расстройство человека, командовавшего в Сочи антидопинговой лабораторией. Родченков действительно лежал в психиатрической клинике после попытки самоубийства, однако говорит, что он был заключен туда силами ФСБ, а вызволен Путиным в обмен на помощь русским олимпийцам в обходе антидопингового законодательства.

Это признание Родченков делает в фильме велосипедиста-любителя Брайана Фогеля «Икар», который попал в шорт-лист «Оскара». Фогель решил снять реалити про допинг в жанре before & after. Он проходит велогонку сначала чистым, а потом, через год, по скайпу с помощью допинг-гуру Григория из России. Потом у Григория начинаются большие неприятности на работе, Фогель предлагает ему бежать в Америку, прячет у себя, пока Григорий в мае 2016 года не дает New York Times интервью, ставшее началом самого громкого скандала в олимпийской истории.

Если бы Григория Родченкова не существовало, его следовало бы придумать. Вопрос допинга, его природы может быть решен только на сущностном, философском уровне, а не бесконечным совершенствованием технологии поимки нарушителей. Это превратило олимпийский спорт в бесконечную сагу о ворах и полицейских. Именно так теперь живут Олимпийские игры в информационном поле. Это скверно для Игр.

Прежде всего, следует расстаться со старейшим заблуждением, будто спорт высших достижений – это манифестация здорового образа жизни, здоровья вообще. Олимпийский спорт – область практического исследования физических возможностей человека. Есть люди (их довольно много), совсем не понимающие зрелище спортивного состязания. Оно и в самом деле на первый взгляд может показаться крайне нелепым и бессмысленным. Но нелепость не равняется бессмысленности. В строгом смысле спорт высших достижений стал испытательным полигоном медико-фармакологической индустрии.

Исследование и расширение пределов человеческого организма должно быть признано целью спорта. Гонка за увеличение продолжительности жизни человека – самый старинный вид спорта на земле. Последние сто лет спортсмены выполняют в ней роль авангарда испытателей, пилотов со всеми вытекающими отсюда рисками. Очевидна экономическая подоплека этой борьбы. Невозможно, впрочем, отрицать и ее гуманитарную составляющую.

Состязания в дисциплинах, испытывающих в чистом виде скорость, силу и выносливость, должны стать подобием «Формулы-1» для фармацевтических концернов. Нужно начисто отделить государство от спортсмена. Выходя на старт, спортсмен представляет в первую очередь себя, во вторую очередь медицинскую компанию, которая ответственна за его здоровье и медицинское сопровождение. Так, Льюис Хэмилтон в титрах «Формулы-1» представляет «Мерседес», а уж потом, если кому-то очень надо, можно вспомнить о том, что он англичанин.

В ХХI веке связь атлета и медицины сущностна, а связь с родиной туманна и химерична. Речь идет о победе над предрассудком, о трудном признании очевидного. Разговоры о том, что спорт утерял свою изначальную чистоту и невинность после того, как атлеты стали массово пожирать запретные плоды под руководством циничных госчиновников, питаются невежеством.

В 1904 году, на третьих Играх современности, американец Томас Хикс на двадцать втором километре марафона потерял сознание. Врачи, приводя его в чувство, сделали ему инъекцию стрихнина и дали выпить бренди. Хикс падал еще несколько раз, и тут же появлялись врачи со стрихнином и бренди. Хикс, шатаясь, добрел до финиша и получил золотую олимпийскую медаль. При этом финишную черту он пересек вторым. Самого быстрого – Фреда Лорза – дисквалифицировали. Часть забега он проехал на автомобиле. Это заметили.

С точки зрения современной культуры спортивной медицины, да и чего уж там, современной допинг-культуры – это кошмар, воспоминание о грубости и невежестве наших предков. Ну, конечно же, никто сейчас так не рискует здоровьем ради победы.

Большинство людей выросли в убежденности, внушенной родителями, что чем больше ты занимаешься спортом, тем меньше пьешь таблеток. На самом деле ровно наоборот. Большим нагрузкам – большое количество таблеток. Как только люди признают неразрывную связь медицины и спорта, как когда-то признали подчиненность Земли Солнцу, психоз в его текущем виде стихнет. Медицинский регламент должен стать, с одной стороны, результатом конвенции компаний, с другой – добровольной готовности спортсменов брать на себя все риски профессии, как это, собственно, происходит в автомобильных гонках.

Распутывание этого этического узла будет сопряжено с новыми потерями. Скорее всего, произойдет полное размежевание так называемого зрелищного спорта и спорта менее популярного, как это было в античности, когда на территории Римской империи граждане сходили с ума по гладиаторским боям, а одновременно в Греции продолжали проводить Олимпийские игры, которые смешили римлян своей старомодностью и лицемерными разговорами о сохранении чистоты священной традиции. На самом деле там процветал подкуп судей, наемничество, ну и, разумеется, допинг. То есть все то, за что сегодня ругают Олимпиаду.

Современные Олимпийские игры возникли из романтической тоски по античности. Но при этом они взяли от ХIX века одну из самых живых и мощных его идей – доктрину о национальном самоопределении и национальной экспансии. Все самые грандиозные потрясения ХХ века питались энергией этой доктрины. Когда же эта энергия уже в буквальном смысле стала атомной, национализм безопасно локализовался в спортивных состязаниях.

Олимпиады служили еще и наглядной политинформацией. Летние Игры неизбежно оборачивались соперничеством СССР и США. Результат в командном зачете совпадал с самым расхожим представлением об устройстве мира – так называемой биполярностью.

Но к концу века в этом символическом ритуале стало обнаруживаться больше нелепого, чем великого. И дело даже не в том, что распался биполярный мир. В конце концов, итоги последних трех летних Игр убеждают в том, что на месте прежней биполярности обязательно возникнет какая-нибудь другая – в 2008 году Китай впервые после распада СССР отобрал у Америки первенство по добыче олимпийского золота.

Прежде служившие грандиозной и довольно ясной панорамой мира, Олимпиады все больше похожи на кривое зеркало. Вот, скажем, стоит немецкий атлет на верхней ступени пьедестала. На плечах его черно-красно-желтый флаг. Что должны переживать немецкие болельщики при возвышении этого флага? Превыше чего тут Германия? Неужели опять Франции? Нет, это больше не является популярным переживанием Германии. Или Германия превыше всех и вся? А вот в таком переживании гражданин ФРГ не только не может признаться вслух, но и даже про себя.

Конечно, его триумф прославляет новую Европу! Теперь она не расчесывает раны старых междоусобиц и перешагнула через тысячелетние предрассудки. Но почему тогда на его плечах нет флага ЕС? Возможно, триумф Германии на Олимпиаде – это повод популяризировать немецкий язык и достижения немецкой цивилизации? Но зачем тогда этот флаг на пьедестале, а не Гёте?

Зимним Олимпиадам еще пока удается сохранять свое специальное камерное обаяние, а вот летние давно превратились в гигантское мероприятие с разбухшей, расползшейся программой – огромную спортивную барахолку, где на одной арене выступают мировые суперзвезды, а на другой судьи могут снять с тебя заслуженную медаль среди бела дня.

На Олимпиаде в Рио за 16 дней олимпийский чемпион провозглашался 306 раз. Такое умножение сущности приводит к девальвации значимости олимпийской победы, по большому счету – ее дефолту. Лица триумфаторов сливаются в одно неразличимое лицо. К тому же зритель знает, что финиш – это еще не конец. Потом герой отправится на допинг-контроль и может перестать быть героем. А потом еще раз им станет, если олимпийский комитет атлета наймет хороших юристов.

В ХХ веке люди брали отпуск, чтобы посмотреть Олимпиаду перед телевизором. Теперь это невозможно представить. Олимпийская программа уже больше чем наполовину состоит из экзотических дисциплин, постижение правил которых может длиться гораздо дольше серии «Игры престолов» и к тому же будет гораздо скучнее.

В Олимпийских играх никогда не было никакой стерильности. Они всегда были пропитаны конъюнктурой времени, грязью, болью, желаниями сегодняшнего дня. Именно поэтому их смотрели. В них всегда, что называется, было много политики. В этом была не болезнь их, а, напротив, здоровье.

Сегодня в Играх слишком мало сегодняшнего дня. Это рыхлое, громоздкое мероприятие. Оно противоречит всем определениям зрелищности в эпоху, нервом которой является борьба за свободное время людей. Олимпиада риторична, как старый историко-этнографический музей, настаивающий на ценности каждого своего экспоната. Отчаянно лихие люди Брайан Фогель и Григорий Родченков, прежде работавший в этом музее смотрителем, устроили такой переполох, что вернуть прежний порядок уже будет невозможно.

У нас довольно популярна концепция жертвенного пути России. Эти жертвы могут быть и неосознанными. Они могут выглядеть и не жертвами вовсе, но безумием, блудом – любой формой экспериментального, авангардного опыта, который помогает миру уцелеть и стать лучше. В случае с Олимпиадами эта мистическая концепция может считаться научно доказанной.

Олимпиада, которая в ХХ веке была мощнейшим символическим ритуалом, в некотором смысле всемирной мессой, не отвечает ни одному сущностному запросу нового века. Следовательно, как ритуал она будет радикально трансформирована или вообще отменена как нелепый, оскорбительный анахронизм, дичайший пережиток язычества в новом, чистом христианском мире. Российские атлеты без национальной символики – его невольные предтечи..."

Полностью здесь