Что мешает борьбе с бедностью в России

У России есть беда посерьезней других — это бедность населения. 21 млн россиян живет на доходы ниже прожиточного минимума (для трудоспособных людей это 11 тыс. руб в месяц, для пенсионеров — 8,5 тыс.). Почти у 40 процентов жителей вызывает затруднение покупка еды или одежды. В июне 1998 года этот показатель составлял около 70 процентов. Так что на субъективном уровне экономические успехи нулевых прошли мимо почти половины граждан России.

Как государству бороться с бедностью, если это станет политическим приоритетом?

В целом есть два подхода. Первый, «правый», утверждает, что борьба с бедностью — это вообще неправильная постановка вопроса. Государство должно гарантировать хороший бизнес-климат: заботиться о защите прав собственности, строить дороги, обеспечивать образование и медицинские услуги, по возможности снижать налоги. Такая политика будет способствовать экономическому росту, а от экономического роста выиграют все — и богатые, и бедные. Экономический рост, утверждают сторонники такого подхода, подобен приливу, который поднимает все лодки.

Сложно судить, насколько подобные представления применимы к России. С 2000 по 2016 год ВВП России вырос более чем в четыре раза в долларовом выражении, но, как уже было сказано, до сих пор почти половина россиян испытывают трудности с покупкой одежды и еды (правда, и то и другое, наверное, более высокого качества, чем в конце девяностых). Конечно, сложно отрицать, что положение самых бедных слоев населения несколько улучшилось за последние двадцать лет. Например, согласно исследованию российских домохозяйств (RLMS), c 2000 по 2015 год доход беднейших десяти процентов домохозяйств увеличился примерно в шесть раз (если учитывать инфляцию на основе данных Росстата). Однако такой рост отчасти объясняется катастрофически низкой базой: в 2000 году средний месячный доход беднейших десяти процентов домохозяйств составлял всего 353 рубля в месяц. Шестикратное увеличение этой суммы за пятнадцать лет — это, конечно, лучше, чем ничего, но вряд составляет сколько-нибудь достойный уровень жизни. Есть оценки еще более суровые. В прошлогоднем докладе ЕБРР о неравенстве (стр. 8) отмечалось, что порядка 12% беднейшего населения России получают меньший доход, чем в 1989 году.

Второй подход к борьбе с бедностью — это набор государственных интервенций, направленных на предоставление помощи бедным семьям и улучшение уровня их жизни. Зачастую такие интервенции носят перераспределительный характер — от богатых к бедным, и поэтому сторонники первого, более консервативного подхода их не любят. Иногда говорят, что высокие налоги демотивируют наиболее продуктивных экономических агентов, и в итоге уменьшается размер общего «экономического пирога».

Кроме того, подобные меры, по утверждению их противников, могут иметь нежелательные последствия. В частности, по мнению известного экономиста Милтона Фридмана, пособия по безработице отбивают охоту у людей искать работу.

Однако к России рассуждение Фридмана неприменимо по очевидной причине: бедность в России возникает не из-за безработицы (которая в России низкая), а из-за того, что работающие граждане получают чрезвычайно низкие зарплаты. Вопрос о том, как государство может помочь этим людям, важен, но на него, к сожалению, нет простых ответов.

Текущая ситуация — огромное количество бедных людей в России, многие из которых работают, — способствует тому, что появляются предложения более радикальных мер, чем те, которые применяет сейчас правительство. В частности, широкое обсуждение вызвало предложение Алексея Навального повысить минимальный размер оплаты труда (МРОТ) до 25 тыс. руб. Одним из критиков этой меры выступил экономист Андрей Мовчан. На телеканале «Дождь» состоялись его дебаты на эту тему с Владимиром Миловым.

Андрей Мовчан утверждал, что повышение МРОТ приведет к увеличению безработицы, инфляции и создаст трудности для государственного бюджета. Владимир Милов парировал, что опасения о безработице преувеличены, а необходимые деньги можно изыскать за счет борьбы с коррупцией и увеличения прозрачности госкорпораций.

Вообще говоря, экономическая теория о минимальной заработной плате довольно простая: на конкурентном рынке цена на труд (зарплата) определяется балансом спроса на труд со стороны работодателей и предложения труда со стороны работников. Попытки эту цену искусственно повысить приведут к понижению спроса на труд и избыточному предложению со стороны работников — то есть к увеличению безработицы. В реальности это происходит так: предприятия по возможности уволят всех, кого можно, а на остальных — самых эффективных — взвалят повышенную нагрузку. Поскольку количество желающих на каждую позицию возрастет, люди будут мириться с переработками. Эта мера может ударить по самым бедным и необразованным работникам.

Ключевое слово здесь, конечно, «на конкурентном рынке». Если рынок не конкурентный, а, например, есть много работников и один работодатель (как в случае крупных предприятий в небольших городах), то цена за труд может быть занижена относительно продуктивности рабочего. Иными словами, каждый работник приносит фирме намного больше прибыли, чем получает в виде зарплаты.

В этом случае, если государство скажет: «Платите этому работнику больше денег за его труд», увольнять его для фирмы все равно невыгодно. Повышение минимальной зарплаты приведет к перераспределению дохода от владельцев крупных фирм к работникам. Не исключено, что такая мера поможет быстро снизить неравенство и бедность без серьезных отрицательных последствий для экономической активности. Таким образом, дебаты о том, что случится с российской экономикой, если поднять минимальную зарплату, сводятся к одному простому эмпирическому вопросу: насколько велика конкуренция фирм за работников?

Повышение МРОТ будет эффективной мерой по борьбе с бедностью, только если бедность в значительной степени объясняется тем, что людям искусственно занижают зарплату. Если она объясняется чем-то другим, то нужны другие меры.

К сожалению, ответ на вопрос о конкуренции за работников требует данных, которые в настоящий момент недоступны исследователям, и, возможно, такой информации никто никогда не собирал. Насколько часто люди меняют работу в каждом регионе? Сколько там работодателей, которые конкурируют за человеческий капитал? Насколько занятость на конкретном предприятии отражает чисто экономические решения руководства фирмы, а насколько — политическое давление с целью не допустить концентрированной безработицы в моногородах? Для ответов необходимы, например, результаты опросов о том, как часто люди в пределах одного муниципалитета меняют работу.

Несмотря на замечательные исследования, которые ведутся во многих российских исследовательских центрах, мы очень мало знаем о том, как устроена российская экономика и социальная жизнь. Проблема недостатка данных и глубоких эмпирических исследований затрагивает далеко не только рынок труда. Еще один важный вопрос — какая в России социальная мобильность и как она зависит от места, где человек родился. В США, например, таким вопросам занимается группа исследователей под руководством Раджа Четти. Используя данные американской налоговой службы, они составили подробную карту социальной мобильности в США. Для каждого административного округа в США исследователи подсчитали, какова вероятность для ребенка, родившегося у бедных родителей (которые находятся в нижних 20 процентах домохозяйств по уровню доходов), достичь материального благополучия (оказаться в верхних 20 процентах по уровню доходов). Выяснилось, что между разными городами и регионами в США социальная мобильность может различаться в десятки раз. Аналогичная информация по российским регионам была бы крайне полезна для государственной политики борьбы с бедностью, но, к сожалению, в России такие данные вряд ли доступны для исследователей.

У бедности может быть много разных причин, и важно понимать вклад каждого из факторов.

Одна из возможных причин — монополии на рынках товаров, которые неэффективно регулируются. Жить в России может быть очень дорого, и это связано с тем, что на многих рынках отсутствует конкуренция.

Вторая возможная причина — недостаточная конкуренция фирм за работников, из-за которой у тех чересчур низкая зарплата.

Третья — низкий уровень экономической активности из-за высоких издержек.

Четвертая — низкий уровень инвестиций и экономической активности из-за плохой защищенности прав собственности, плохого инвестклимата.

Пятая причина — низкий уровень человеческого капитала, низкая эффективность труда: не секрет, что образование во многих российских вузах — профанация, которая не дает студентам необходимых знаний и навыков. Продуктивность таких сотрудников мала, что сказывается на их доходах.

Шестая причина — коррупция, когда деньги, которые могли бы идти на развитие территорий и повышение зарплат, тратятся на иные цели, не имеющие отношения к общественному благополучию.

Грустная реальность современной общественно-политической жизни состоит в том, что как в России, так и в других странах невозможно решить все эти проблемы одновременно. Можно объявить план реформ, но скорее всего, если руководство страны решит взяться за все сразу, не получится примерно ничего. Причина этого состоит в том, что любая реформа — это изменение текущего положения вещей, а это значит, что будет победители и проигравшие.

Реформы, которые так или иначе перераспределяют ресурсы от небольших и хорошо организованных групп к широким слоям населения (демонополизация, увеличение минимальной зарплаты, увеличение социальных программ за счет налогов с госкомпаний), особенно сложно проводить, Чем больше таких реформ будет начато, тем меньше будет успешно завершено. Поэтому критически важно расставить приоритеты так, чтобы сосредоточить силы на самом важном.

Полная версия материала - в проекте «План Перемен».