«Смерть Сталина»: фарс есть, а клюквы - нет

Один из факторов сильнейшего (и редчайшего по нашим мелкосопочным временам) воздействия на зрителя фильма «Смерть Сталина» – ровно то, что идете вы на комедию. Приём не нов: «Чайка» Чехова тоже заявлялась как комедия, чем, надо думать, и брала тех, кто шёл в театр без предвзятых идей. Недаром дзен-буддийские монахи били послушников посохом; чем сильнее шок, тем сильнее и просветление.

В случае «Смерти Сталина» дело осложняется тем, что снял её Армандо Ианнуччи, известный фарсовыми, истерически смешными, откровенно матерными политкомедиями вроде сериала «В петле» или фильма «В гуще событий». Представьте себе английский мат-перемат из уст столпов государства, которые все показаны такими же глупыми и смешными, как мы, ну или даже хуже. Трейлер «Смерти Сталина» обещает то же самое. Двое бегут по лесу: «Гонка началась, надо придумать план действий!» – кричит Хрущёв, а отстающий Каганович умоляет: «Я не могу интриговать на бегу!..» Еще одна сцена с Хрущёвым: «Я – миротворец! Кто против меня – поставлю раком!» А вот маршал Жуков говорит Никите Сергеевичу о Берии: «Я Берлин взял! С жирдяем в пенсне как-нибудь разберусь!..»

Так что, если вы после такого решились на поход в кино, у вас есть все основания идти на комедию про клюквенный сталинский совок. Потому что – ну что Ианнуччи или авторы комикса, по которому снят фильм, понимают в советских реалиях? Никто и не скрывает: это фарс с неистощимой английской матерщиной, для разнообразия вложенной в уста Сталина, Берии, Хрущёва, Маленкова и иных прочих. Лично я предвкушал недобрую британскую комедию – и надеялся, что шотландец Ианнуччи по заветам Набокова истребляет тиранов смехом. Согласитесь, это было бы классно: вечной памяти программа «Куклы» с поправкой на эпоху и специфически британский юмор. Ничего плохого я в таких фильмах не вижу, только хорошее, хотя унылые патриоты, наверное, не снесут глумления над «святынями»... Я шёл на комедию, а попал на совсем другое кино.

Берия, Хрущёв, Жуков и все-все-все

Не поймите неправильно: элементы сортирно-постельного и абсурдно-идиотического юмора а-ля «Гуща событий» в «Смерти Сталина» наличествуют. Для не владеющих языком Шекспира они скрашены русскими субтитрами, но – имеющий уши да услышит. Не распознать их невозможно.

Но тут и возникает загвоздка. Местами смешно именно что истерически. Маленков, глядя на подросшую школьницу, с которой фотографировался Сталин: «Я просил маленькую девочку, а вы что мне привели? Она размером со страуса!» Он же, наблюдая за тем, как гримируют Сталина в гробу: «Что вы его пудрите? Он вам все-таки не Кларк Гейбл!». Местами – да, обрывки комедии наблюдаются. Обрывки комедии в совсем другом фильме.

В основном – не смешно, но не так, как бывает, когда на экране тужатся пошутить, а совсем по иной причине. Аресты. Расстрельные списки. Воронки, резкий стук в дверь, пожилой дирижёр – супруге: «Это за мной. Скажи им то, что должна сказать. Я тебя люблю» (иными словами, «предай меня»). И ведь мы, люди с советскими корнями, знаем: ровно так оно и было, и ещё хуже было тоже. Получается своего рода провокация: Ианнуччи показывает вам что-то такое, чтобы вы засмеялись, но на деле это тест – на человечность. У нормального человека вдруг возникает комок в горле. И это намеренный ход: первую треть фильма зрителя настраивают, чтобы потом перейти к главному.

Как понятно из названия, фильм – о смерти Сталина и всём том, что она повлекла за собой: о борьбе за власть среди советских верхов. И подана эта борьба как приближенный к исторической правде фарс. Поймать сценаристов за руку несложно и по мелочи, и по-крупному (чем и занимается ряд критиков). С другой стороны, фильм переполнен малоизвестными публике (особенно западной) именами и деталями, которые все как на подбор достоверны. Взять Алексея Каплера, возлюбленного Светланы Аллилуевой. Взять тот факт, что супругу Молотова Берия выпустил из тюрьмы назавтра после смерти вождя. Взять авиакатастрофу, в которой – в том числе по вине Василия Сталина – погибла вся команда хоккеистов советских ВВС...

Искажение истории в сторону фарса и абсурда есть, а клюквы – нет. Самое интересное, что нет её и в части психологии – хотя казалось бы. То есть, само собой, мы понимаем: вот так вот эти люди в реальной жизни вести себя не могли. Разве что Берия, которого Саймон Рассел Бил играет как садиста-клоуна, страшного трагикомического маньяка, пытающегося подмять под себя СССР, – хотя образ Берии из «Покаяния» Тенгиза Абуладзе нам как-то ближе. Ну и, ладно, Хрущёв, пусть Стив Бушеми на него не совсем и похож. Но Жуков? Маршал Жуков в исполнении Джейсона Айзекса... э-э-э, простите, что? Жуков с харизмой Люциуса Малфоя из «Гарри Поттера»? Жуков с самоуверенностью Бэтмена – и солдатским юморком какого-нибудь римского полководца?

И тут же вспоминаешь Жукова на белом коне. И стихи Бродского: «...Блеском манёвра о Ганнибале / напоминавший средь волжских степей. / Кончивший дни свои глухо в опале, / как Велизарий или Помпей». Именно что римского полководца!

«Смерть Сталина» – это и есть Искусство. То, что не о реализме, а о реальности; не о блохоискательстве, а об истине. Да, когда Сталин умер, Жуков был далеко от Москвы – и что с того? Если представить себе не грубый материальный мир, а некий астрал, в котором действуют не тела, но души, – именно такая комедия-трагедия может оказаться правдой правдивее любой документальщины. История – никогда не черно-белый, без капли юмора мир Алексея Германа («Хрусталев, машину!»); скорее это очень яркий, страшный и смешной фарс вроде того, который снимают братья Коэны («Да здравствует Цезарь!») и Армандо Ианнуччи.

История, которая ни капли, ни полкапли не соврёт

Когда это до тебя доходит, всё встает на свои места – и ты начинаешь удивляться мудрости режиссёра.

Во-первых, «Смерть Сталина» – кино, снятое с беспрецедентным уважением ко всем его героям. Актёры заняты великолепные, и играют они не стереотипных советских бонз, не картонных злодеев (а ведь так легко превратить Берию в картонного злодея!), не смешные карикатуры – нет: они играют сложных, умных, противоречивых людей, некоторые из них получше, некоторые совсем сволочи, но это не повод их упрощать. Что роднит «Смерть Сталина» с другой могучей лентой – «Бункером» (2004) о последних днях Гитлера. Снимать фильмы о людях, а не об образах, почти не принято; мы и забыли, когда СССР изображали в западном кино вот так. Уже то, что в картине есть Маленков и Булганин, что-то да значит: многие ли помнят сейчас эти имена?

Во-вторых, помимо уважения к героям есть ещё уважение к структуре Истории. Один историк написал как-то статью об этапах восприятия историками Третьего рейха: сначала думали, что Гитлер и его окружение – демоны, поработившие «рабскую массу»; затем – что имела место бюрократическая машина убийства; и только потом решили, что ничего монолитного в Третьем рейхе не было, что его история – это беспрерывная война множества группировок. Между прочим, «Семнадцать мгновений весны» работает именно на третьем уровне, отчего этот фильм и любим до сих пор; Юлиан Семенов был не дурак, он отлично понимал, что любые простые объяснения заведомо ложны. Так вот, «Смерть Сталина» – это среди прочего такие «Семнадцать мгновений весны» про 1953 год. Хрущёв объединяется с Кагановичем, Берия – с Молотовым, обе группировки пытаются перетащить на свою сторону остальных, включая Маленкова и детей Сталина, и есть ещё Жуков, и все эти люди во что-то верят, чего-то хотят и как-то интригуют – что наблюдалось, конечно, и в реальности.

Ну и в-третьих: ближе к финалу понимаешь, что вообще-то кино – в основном о Хрущёве. О политике Хрущёва, который, как всякий хомо политикус, хочет и власти, и изменить мир – и решается ради этого на страшное, но минимальное зло. Стив Бушеми играет Хрущёва изумительно: никак не уловишь момент, когда придворный шут превращается в человека, обставившего Берию. Более того: точно так же не уловишь момент, когда сама «Смерть Сталина» из низкой комедии превращается в высокое размышление о власти, вере, свободе и историческом процессе. Форма отражает содержание – разве это не прекрасно?

Так что к финалу мне было уже не смешно. К финалу я смотрел на экран глазами загипнотизированного кролика. Я шёл на комедию – а попал на Историю.

...Да, вероятно, «Смерть Сталина» – кино не для всех. Одних обидит поношение товарища Сталина, который был все-таки отцом народа, а не вот это вот. Других оскорбит неуважение к жертвам режима; почему-то современные интеллектуалы считают, что о тоталитаризме и войнах нельзя снимать комедии – несмотря на «Великого диктатора» Чаплина, «Большую прогулку» с Луи де Фюнесом, «Мистера Питкина в тылу врага», «Безславных ублютков» Тарантино и так далее. Но ведь и «Трудно быть богом» братьев Стругацких, фантастический (!) роман, повествующий о сталинском времени (дон Рэба изначально был Рэбия, прозрачнее некуда), – это в том числе очень смешная книга. Искусство не должно быть жизнеподобным; оно должно быть правдивым. «Барон Мюнхгаузен славен не тем, летал он на Луну или нет, а тем, что не врёт».

«Смерть Сталина», несмотря на её беспробудный фарс, не врёт ни единым кадром. Это правильное кино. Если бы мы смотрели на прошлое вот так здраво, наше настоящее было бы, я верю, куда лучше нынешнего. Только дьявол не приемлет юмора. Бог, наоборот, совсем не прочь посмеяться.

Оригинал здесь