Контрэлита: откуда взялось нынешнее руководство ДНР-ЛНР

То, что в непризнанных республиках Донбасса идёт своя специфическая политическая жизнь ярко продемонстрировал недавний переворот в ЛНР. Оказалось, что возникновению этих образований способствовала не только Москва, но и само постсоветское развитие региона, особенно с 2004 по 2014 год, когда Донбасс оказался во власти Партии регионов Януковича и был фактически изолирован от остальной Украины. Именно тогда там и образовалась контрэлита, ставшая затем легальной силой, - пишет на сайте Московского Центра Карнеги журналист Константин Скоркин.

Сначала Партия регионов была безликим членом номенклатурного блока «За единую Украину» эпохи президента Кучмы, но когда Кучма ушёл и блок распался, она выжила благодаря Януковичу. Бывший губернатор Донбасса должен был стать преемником Кучмы, но оранжевая революция 2004 года помешала его планам. Общество раскололось, русскоязычный Восток и Юг Украины поддержал Януковича и его партию, а Донбасс стал ареной политических экспериментов регионалов. Когда в Партию регионов вступила вся донбасская элита: красные директоры и наиболее успешные предприниматели, она стала самой мощной силой в Донбассе.

Причём пророссийской она считалась не столько из-за стремления сблизить Украину с Россией, сколько из-за копирования авторитарных методов российской власти. Как и российская «Единая Россия» она не собиралась ни с кем делиться властью и создала в Донбассе режим полностью подконтрольного себе государства в государстве. «После избрания Януковича президентом Украины её могущество в Донбассе достигло апогея: к 2014 году в Луганском областном совете из 124 депутатов 106 принадлежали к Партии регионов, в Донецком – 168 из 180...»

Попытки Киева после оранжевой революции назначать в Донбассе варягов или местных оппозиционеров провалились, встретив консолидированный отпор донбасской элиты, спаянной мафиозной дисциплиной.

Членство в партии превратилось там в единственный социальный лифт и основную политическую крышу для бизнеса, в ней состояли все: от местных олигархов до директоров школ и библиотек. И это позволяло добиваться необходимого результата на выборах. Противники такой гегемонии просто выдавливались из Донбасса или становились маргиналами.

В результате, жители Донбасса стали существовать рассинхронизированно с остальной Украиной, чему способствовала изоляционистская идеология, с помощью которой Партия регионов удерживала власть.

Все лозунги Партии регионов - о расширении прав регионов и перераспределении бюджета в их пользу, или о внедрении принципов Международной хартии о языковых правах национальных меньшинств, - работали на изоляцию Донбасса от остальной страны, требование федерализации означало отказ от вмешательства Киева в дела региональной элиты, а «борьба за русский язык» способствовала разжиганию розни между востоком и западом Украины.

Однако это ещё не всё, - считает автор. Истоки изоляционистских настроений в этом регионе берут начало в первом периоде украинской независимости. «В 1991 году большинство населения Донбасса на референдуме поддержало независимость Украины (83,9% в Донецкой и 83,6% в Луганской области). С новым статусом связывали выход из сложного экономического положения, вызванного как объективным крахом плановой экономики, так и сугубо местной проблемой неэффективности донбасской индустрии, кризисные явления в которой нарастали с 1970-х годов. Шахтёрские забастовки, охватившие СССР в последние годы его существования, нашли свой отклик и среди горняков Донбасса. В 1991 году уверенность, что Москва просто эксплуатирует Донбасс, склонило шахтеров к мысли, что им было бы лучше в независимой Украине.

Разочарование наступило быстро: закрывались шахты и заводы, города пустели, население вынуждено было выживать натуральным хозяйством. Кроме того, процветала нелегальная угледобыча в неглубоких шахтах вручную, практически под криминальной крышей, которой уходила большая часть заработка. Донбасс напоминал колониальную страну, которая отдаёт свои природные богатства за беcценок и живёт в бесправии и нищете. Но отдаёт не государству, а группе лиц, патронировавшей теневую отрасль экономики. Именно эти люди были главным политическим выгодополучателем от разочарования в украинской политике, они использовали недовольство жителей, чтобы направить гнев в адрес Киева, которых якобы обманом заставил Донбасс отделиться от СССР-России.

Именно чиновники, создавшие состояния на утилизации донбасской промышленности, оказались «защитниками Донбасса» от киевского произвола. Социальный протест усиливался национально-культурными противоречиями, поскольку украинское государство сделало ставку на создание единой нации с государственным украинским языком и почти не учитывало культурные и языковые реалии Донбасса. А ведь жители Донбасса, потомки тех, кто приезжал на шахты со всего СССР, привыкли воспринимать этот регион как мультиэтничный, а русский язык – как средство межнациональной коммуникации и потому встретили в штыки попытку унификации и навязывание чуждых большинству культурных традиций.

Русский язык превратился в главную проблему. Местная пропаганда при поддержке российских СМИ подавала киевскую политику как «культурный геноцид». В результате, по данным социологов за 2007 год, оказалось, что, например, 54% жителей Луганска никогда не были в западной части страны. Правда процент жителей Львова, не бывавших в Донбассе, ещё выше – почти 65%.

К тому же Донбасс слыл одним из наиболее советских регионов, «всесоюзной кочегаркой» и в период расцвета славился большими социальными льготами, в том числе и высокими зарплатами для рабочих, а потому воспринимался как утраченный рай. Местные города, возникшие, как рабочие посёлки, сохраняли при этом природу временного пристанища, без традиций городского образа жизни. Ещё в царские времена города Донбасса не имели самоуправления, в угоду хозяевам шахт здесь не было земств, и население было подконтрольно диктату промышленников.

Партия регионов спекулировала на этой особенности, культивируя региональный патриотизм, проводя круглые столы и форумы, посвящённые защите русского языка, федерализации Украины, противодействию «переписыванию истории» – с участием гостей из России. Создавались русские культурные центры, ставившие своей задачей защиту русскоязычного меньшинства на Украине (это выглядело дико в полностью русскоязычных городах Донбасса), пропагандировалась идея «донбасского характера» – непреклонного, гордого, верного традициям особого народа горняков и металлургов. В итоге к 2014 году в Донбассе была создана идеология, объяснявшая, почему региону не по пути с Украиной. А Майдан только дал ей необходимый импульс.

Однако под гегемонией Партии регионов в Донбассе созрела и своеобразная контрэлита. Казалось бы правящая партия устранила всякую – финансовую, политическую или идеологическую - возможность зарождения оппозиции, которая влачила маргинальное существование, что на электоральном уровне выражалось в знакомые по России – 7-10%.

Единственная легальная политическая активность в регионе сосредоточилась в партиях-попутчиках: Компартии, Прогрессивно-социалистической партии, мелких «русских» партиях, наконец, в движениях, ставивших целью отделение Донбасса от Украины. Они играли роль идеологических союзников Партии регионов, позволяя ей имитировать демократию, получая в обмен свободу радикальной риторики и второстепенные посты, но при этом притягивали и всех недовольных всевластием Партии регионов.

В кризисный же 2014 год, когда Янукович сбежал с Украины, вертикаль Партии регионов стала рушиться и именно эти люди вышли на передний план в качестве «народных губернаторов», лидеров антимайданов и полевых командиров ополчения. К ним присоединились бизнес-группы и часть силовиков, связанных с разного рода криминальной экономической деятельностью, а также нереализованные в России активисты националистического движения.

Российские социологи Щербак, Комин и Соколов, проанализировав биографии лидеров донбасских сепаратистов, вывели их усредненный портрет: «Среди командиров 1) много бывших офицеров, 2) много общественных и политических активистов и 3) практически нет представителей политической или экономической элиты».

Эти-то ранее никому не известные люди при поддержке российских СМИ и превратились в движущую силу «русской весны», которая в момент старта была не только движением за отделение от Украины, но и активно эксплуатировала копившееся годами недовольство всемогущей Партией регионов и её бонз. Показательно, что практически никто из бывших вершителей судеб Донбасса не смог найти себе места в новой реальности «народных республик». Вопрос социальных лифтов был решён одним махом, в духе пресловутого «донбасского характера», - заключает автор.

Полностью здесь.