Этот широко разрекламированный законопроект, по замыслу депутатов, должен испугать садистов - мучителей животных и заставить их отказаться от своего изуверского хобби. Как пишет НСН, согласно законопроекту, наказание будет более суровым, если над животным издеваются в присутствии детей, а фото и видео с истязаниями выкладываются в интернет. Максимально преступникам грозит лишение свободы на срок от трех до пяти лет.
На самом же деле текст нового закона - это всё тот же старый неработающий закон, в конец части первой которого, как уже объясняли "НИ", просто добавили приписку: "...либо лишением свободы на срок до трёх лет."
А в конце второй части фразу: "...либо принудительными работами на срок до двух лет, либо лишением свободы на тот же срок." заменили на "...либо принудительными работами на срок до пяти лет, либо лишением свободы на срок от трех до пяти лет."
На самом деле можно было наобещать хоть сколько лет заключения, ибо на практике это закон так и останется непригодным для употребления. Потому что в нём присутствуют лазейки, позволяющие любому мало-мальски юридически грамотному живодёру уходить от ответственности!
Судите сами: само по себе жестокое обращение с животными, повлекшее их гибель или увечье, не является преступлением. Содеянное криминализировано законодателем только при обязательном наличии одного из четырех признаков: садистские методы, присутствие малолетних, корыстные или хулиганские побуждения.
Но ведь любой отравитель собак или кошек может заявить, что умерщвляет животных он не из хулиганских побуждений, а в целях обеспечения общественной безопасности, предупреждая возможные покусы.
Ещё сложнее с садистским методами. Вот что говорил об этом ранее тогдашний заместитель Московского регионального природоохранного прокурора Виталий Сергеевич Мирошниченко:
Этот признак является одним из альтернативных признаков, наличие которых криминализирует жестокое обращение с животными наряду с корыстными или хулиганскими побуждениями или совершением деяния в присутствии малолетних. В теории отечественного уголовного права под садистскими методами в целом понимается применение изощренных действий, когда виновному доставляет удовольствие наблюдать мучения животного (например, систематическое нанесение побоев, причинение многочисленных мелких травм, воздействие огнем и иные подобные действия, причиняющие животному особую боль).
Данная точка зрения, описывающая проявление садизма в обращении с животными, вполне справедлива. Но в данном случае описываются чувства лица, причиняющего страдания животному, т.е. речь идет о мотиве преступления. Законодатель в ч. 1 ст. 245 УК РФ указал признак метода, а не мотива.
Метод — способ совершения преступления и соответственно признак объективной стороны. В связи с этим описание садистских методов недопустимо через побуждения лица. Однако если в характеристике садистских методов ограничиться только истязанием животного, то как отличить садистский метод от общей жестокости при обращении с животными?
В данном случае садистский метод — это особая жестокость. Но такая характеристика очень субъективна, нет никаких четких критериев для разграничения общей жестокости и особой жестокости. Исходя из этого, признак садистских методов субъективен и в целом бесполезен.
Представляется, что законодатель включил признак садизма при жестоком обращении с животными именно по причине того, что некоторые лица мучают животных для получения удовольствия. Не случайно садизм рассматривается как половая перверсия. Поэтому совершенно обоснованно следует оценивать проявление садизма через желание получить удовольствие при наблюдении за страданиями животного. Законодатель в данном случае неудачно отобразил свою цель при формулировании нормы, закрепленной в ст. 245 УК РФ.
Садизм должен быть не способом, а мотивом преступления. На этом основании редакцию ч. 1 ст. 245 УК РФ, на наш взгляд, необходимо изменить, заменив термин «садистские методы» на «садистские побуждения».
Озаботился опытный юрист и неясностью содержания признака «корыстные побуждения»:
В юридической литературе высказывается мнение о том, что корысть в рассматриваемом преступлении — это стремление к обогащению за счёт демонстрации боли животного (в частности, при проведении собачьих боев). Не оспаривая данное мнение, полагаем, что столь ограничительное понимание корысти при жестоком обращении с животными недопустимо из-за редакции нормы.
Корысть в отечественном уголовном праве может пониматься в двух смыслах:
1) как стремление к обогащению (например, при хищениях) и
2) как желание избежать расходов (например, в ст. 165 УК РФ). В ст. 245 УК РФ прямого указания на значение термина «корыстные побуждения» не содержится, и поэтому понимать его надо в обоих смыслах.
Таким образом, к преступлениям, предусмотренным ст. 245 УК РФ, нужно относить случаи жестокого умерщвления животных лицом, отказавшимся в целях экономии от услуг специалиста-ветеринара. В данной ситуации лицо причиняет страдания животному из-за своего неумения гуманно умерщвлять животных.
Если такое поведение оценивать как преступное, то жестокое (в связи с отсутствием навыка) умерщвление животного с целью съесть также необходимо квалифицировать как преступление. В этой ситуации лицо ведь могло нанять специалиста по забою животных.
Однако такая трактовка жестокого обращения с животными начинает приобретать абсурдность. Выращенное для забоя животное в принципе будет умерщвлено, и нет общественной опасности в том, что забой произойдет не совсем удачно. Из этого следует, что предусмотренная в ст. 245 УК РФ формулировка корысти неудачна.
Для реализации идеи законодателя о недопустимости эксплуатации страданий животного необходимо использовать признак корысти только в смысле стремления к обогащению. В связи с этим уместно изложить этот признак аналогично тому, как это сделано для хищений, т.е. как корыстную цель. В этом случае будет внесена ясность в содержание рассматриваемого признака.
Исходя из этих обстоятельств юрист делает такой вывод: представляется уместным в ч. 1 ст. 245 УК РФ сформулировать состав преступления без четырех указанных признаков. Их можно ввести в ст. 245 УК РФ в качестве квалифицирующих.