Любопытную точку зрения на неутихающий скандал в США высказал блогер телеграм-канала «Записки обывателя»:
«Американский постпред при ООН Никки Хейли недавно объяснила почему американцы так плохо относятся к русским: «Не надо вмешиваться в наши выборы, тогда мы не будем против русских. Когда одна страна позволяет себе вмешиваться в выборы другой страны – это война» («Well, don't interfere in our elections and we won't be anti-Russian. When a country can come and interfere in another country's elections, that is warfare»).
Хейли далеко не в первый раз выступает с агрессивными подстрекательскими заявлениям, которые трудно извинить даже ее неопытностью в дипломатических делах. На этот раз она превзошла саму себя, произнеся с трибуны ООН слово «война» совсем в неподходящих обстоятельствах.
Не кажется ли вам, что все подозрительно просто получается?
Обвинения России во вмешательстве в выборы американского президента были впервые сформулированы ЦРУ и Советом национальной безопасности в совместном докладе, который был опубликован в январе этого года. Вкратце суть претензий такова: русские взломали сервер электронной почты предвыборного штаба демократов, что нанесло серьезный репутационный ущерб Клинтон, и, кроме того, распространяли пропаганду с использованием Фейсбука, Твиттера и некоторых других соцсетей, чтобы помочь Трампу выиграть выборы. В то же время авторы доклада специально подчеркнули, что «не проводили оценки того, в какой степени эти действия русских повлияли на итоги выборов 2016 года» («did not make an assessment of the impact that Russian activities had on the outcome of the 2016 election»).
История про взлом почтового сервера – довольно темная, так что сегодня все реже упоминается в контексте российского вмешательства в выборы. Опровергнута была и информация о взломе самой системы подсчета голосов в нескольких штатах, хотя какие-то хакерские попытки сделать это вроде бы регистрировались. А вот обвинения в распространении русскими пропаганды с использованием социальных сетей набирают оборот. Но здесь обращает на себя внимание следующее интересное обстоятельство: речь идет о том, что кто-то занимался распространением контента по острым социальным вопросам с использованием платных сервисов для таргетирования аудитории. Только вот, контент этот был самих американских пользователей, прямая политическая реклама отсутствовала, а рекламный бюджет для продвижения этого контента был ничтожным по меркам интернет-компаний, которые предоставляют такие платные услуги.
Не создается ли впечатление, что такие громкие слова как «война» и «вмешательство в выборы» какие-то не очень точные? Нет ли здесь подмены понятий?
История того, как государства пытались своей информационной политикой повлиять на внутриполитическую жизнь друг друга, насчитывает многие столетия. Иностранная пропаганда приобрела особое значение, наверное, с середины XIX века с появлением влиятельных газет и в связи с растущим значением общественного мнения. В европейских странах правящие элиты всегда достаточно жестко контролировали ведущие газеты и их редакционную политику, однако даже наиболее уважаемые издания того времени, типа лондонской The Times, могли быть иногда введены в заблуждение и невольно стать проводником чужих интересов.
Когда появился Советский Союз, то левая европейская интеллигенция не скрывала своих симпатий к стране, отважившейся на грандиозный социальный эксперимент. А молодое Советское правительство пыталось использовать сочувственно настроенных европейских интеллектуалов в качестве агентов влияния. Всем известна знаменитая встреча Ленина с приглашенным в Россию Гербертом Уэллсом в 1920. Этот первый опыт оказался не совсем удачным, написанный Уэллсом публицистический очерк «Россия во мгле» был полон скептицизма относительно перспектив большевистского режима, хотя и вызвал большой интерес в Европе и Америке. Мало кто знает, что Уэллс еще один раз приезжал в Россию в 1934 для того, чтобы взять интервью у Сталина. На этот раз все прошло гораздо удачнее, интервью вышло очень комплиментарным и по отношению к самому вождю, и к успехам первых пятилеток.
Другими известными писателями, которых удалось пригласить в Россию в те годы, были Лион Фейхтвангер в 1937 (итогом поездки стала апологетическая книга «Москва. 1937»), Ромен Роллан в 1935 (очерк о Ленине), Андре Жид в 1936 (объективистская книга «Возвращение из СССР», но негативный комментарий «Поправки к моему «Возвращению из СССР»»). Все упомянутые писатели кроме последнего получили возможность публиковать в СССР свои произведения огромными тиражами.
Но наибольшие пропагандистские возможности влиять на внутриполитическую жизнь европейских стран возникли у советского государства с появлением в Европе коммунистической прессы. До войны очень влиятельны были коммунистические газеты в Германии, Испании и Франции, после войны в той же Франции и Италии. Для властей этих стран не было секретом, что часть финансирования газет шла из международных организаций, которых особенно много стало после войны и за некоторыми из которых стоял Советский Союз. Кстати, эти разнообразные международные организации – профсоюзные, женские, защиты мира, молодежные и пр. – также активно использовались и сами по себе как проводники советских интересов.
Можно вспомнить и такой важный эпизод холодной войны, как советское пропагандистское радиовещание на коротких волнах, а также издание газет, журналов и книг на иностранных языках.
США и Европа защищались от проникновения советской пропаганды путем ужесточения законодательства о деятельности СМИ, а также через регулирование деятельности иностранных агентов. Когда и этого оказывалось мало, то периодически проводились крупные кампании против агентов влияния, самая известная и продолжительная из которых вошла в американскую историю под названием «эпоха маккартизма» (конец 40-х – 1957).
Новая проблема для Запада с его свободой слова – RT и Sputnik. Вот где еще следующий вызов, на который непонятно как ответить. Но это самостоятельный сюжет.
Очевидно, что сегодняшняя ситуация с так называемой попыткой российского вмешательства в американские выборы по сути ненамного отличается от пропагандистских кампаний времен холодной войны. А нынешняя истерика вокруг этого вмешательства нарочито раздута демократами и ведущими американскими СМИ. Понятно, что победа несистемного кандидата Трампа вызвала крайнее раздражение как у демократов, так и у части республиканцев. Особое раздражение она вызвала и у ведущих американских СМИ, которые не сумели его остановить и тем самым не оправдали свою репутацию «четвертой власти».
Однако не менее важным мне здесь представляется то обстоятельство, что и американские политики, и традиционные СМИ впервые отчетливо осознали, какой опасности подвергается их монополия на власть. Рядом с прямой демократией, которая заложена в генетическом коде интернета и соцсетей, вся конструкция американской государственной власти начинает выглядеть крайне архаичной. В ближайшие недели в Конгрессе США начнутся слушания, на которых со своими свидетельскими показаниями выступят руководители крупнейших интернет-компаний. Американских законодателей будет интересовать уже совсем не Россия, а то, какую опасность прямая демократия интернета и соцсетей создает для их гоббсова левиафана.
Так что впереди нас ждет захватывающее зрелище: сеанс черной магии с последующим разоблачением!