Нет, никто не обличает, на манер Шарикова-Навального, новых назначенцев (хотел написать «выдвиженцев», но засомневался – выдвижение ли это?). Команды Навальному такой не поступало, да и не трогал он их до сих пор. Его используют в кампаниях против федеральных деятелей – от Якунина до Медведева. Губернаторы же – другая каста, другой номенклатурный слой. И оценивается его обновление совершенно по-разному.
Вот, пожалуйста, обзор суждений политологов, которые могут быть названы членами кремлевского пула (Михаил Виноградов, Ростислав Туровский, Константин Калачев, Андрей Колядин). «Шаг навстречу избирателю», «поиски образа будущего», «подготовка к смене правительства и новой регионально-экономической политике», «цель ротации – развитие и экономический рост».
По-иному оценивает происходящее изгнанный из кремлевского пула Дмитрий Орешкин: «развитие приносится в жертву некой политической стабильности»
Встревать в эти споры, становиться на чью-то сторону я не буду, поскольку, в отличие от всех названных персонажей, не позиционирую себя относительно власти. У нее своя природа, своя логика, свои цели. И вот во всем этом стоит разобраться, находясь на дистанции от власти
Происходящее укладывается как в макроисторический, так и в микроисторический контекст. Что касается первого, то высокая вертикальная мобильность правящей элиты – черта, отличавшая византийскую и русскую модель от западноевропейской на протяжении многих веков. За подробностями отсылаю к моей книге «Русский тоталитаризм. Свобода здесь и сейчас», изданной в феврале этого года. Там же представлен и контекст микроисторический – обзор тех преобразований, которые к лету 2016 года сформировали нынешнее политическое устройство страны.
Надо признать, что это не первая губернаторская ротация. Десять лет назад было нечто вроде малой чистки, которая ни к чему особенному не привела. Была «медведевская волна», были ротации 2012-2013. В результате как на губернаторском, так и на самом высшем уровне не стало прежде внушавших трепет силовиков из старых друзей Путина. Нынешнее ближайшее окружение – питерская интеллигенция. А как иначе назвать братьев Ковальчуков или ректора Литовченко? Это не значит, что силовикам не позволено строить свои отношения с бизнесом, но они более не на первых ролях. Да и с бизнесом большие перемены: формирование Росгвардии началось с передачи ей охранного и лицензионного бизнесов МВД. И это тоже происходит в общем контексте реформ.
В том же контексте и ставшие привычными за последний год сообщения о перестановках во всех силовых структурах. В одной из них (ФСИН) дело дошло до суда над главой ведомства. Это если не принимать в расчет обстоятельства отставки министра обороны Сердюкова. Что же до губернаторов, то с марта 2015 года начала отрабатываться модель соучастия в чистке Общероссийского народного фронта, разоблачившего хозяина Сахалина. Аресты были не одиночными. Затем так же зачистили руководство Коми. Позже удар был нанесен по губернаторам Марий Эл, Удмуртии и Кировской области.
В какой-то момент показалось, что взят курс на репрессивное обновление элиты. Однако он не возобладал, хотя по содержанию происходящее сопоставимо со сталинским большим террором. Само слово «террор» располагает к поискам параллелей в методах, а не в целях производившихся действий. Большой террор представлял собой вертикально организованную смену элит, включая и часть социума, к элитам отношения не имеющую, но приобретшую новый статус в новых условиях. Для такой смены, как показывает опыт наших дней, совершенно не обязательно убивать и сажать, хотя без этого дело не обходится. Сейчас во главе субъектов Федерации оказываются люди, обязанные своим выдвижением исключительно президенту. Если угодно, янычары, опричники, но просвещенные янычары и опричники. Наиболее показательный пример такого выдвижения молодой коммунист Андрей Клычков – оратор с Болотной площади (привет рядовым участникам тех событий, оказавшимся за решеткой, – в их защиту Клычков не выступал), о котором весьма благосклонно отзывался Навальный (он тоже не был активен в защите узников Болотной).
Что же касается обновления региональной вертикали после таких назначений, то оно прекрасно видно на примере Москвы, где сменились не только чиновники, но и малый и средний бизнес. Новый мэр Москвы просто заявил о непризнании прав собственности, подтвержденных своим предшественником. И это многое говорит о природе русской стабильности и перспективах развития здесь рыночной экономики. Это, понятное дело, относится к словам Дмитрия Орешкина, противопоставившего стабильность и развитие. Чем немало удивил.
Удивительно то, что рыночная экономика более всего нуждается в политической и экономической стабильности, а потому противопоставление стабильности и развития бессмысленно. Русская беда в том, что стабильности в России никогда и не было. Она не нужна власти. И нынешняя губернаторская ротация – это очередной виток нестабильности, от которого действительно невозможно ждать развития экономического, социального и политического.
И еще. Дмитрий Орешкин исходит из того, что стабильность как отсутствие конфликтов и социальных столкновений является целью Кремля. Но именно это весьма сомнительно. Логика развития системы такова, что ей потребно сейчас собственное «обострение классовой борьбы по мере продвижения к социализму». Заинтересованы в этом многие, кто связывает с внутренними конфликтами личное социальное продвижение и улучшение положения своих корпораций. Потенциальных бенефициаров не меньше, чем извлекающих выгоду из конфликтов внешних.
В этой ситуации в самом незавидном положении оказываются новые губернаторы. Главное для русского чиновника – понимать, сколько ему по чину дозволяется брать. А в разных регионах различны и чины. Губернаторская власть везде будет сталкиваться с экстерриториальными анклавами, находящимися под контролем президента, его ближайшего окружения, олигархов, силовиков. То есть всех, кто участвует в приватизации государства и конвертации власти. Что же остается губернаторам в условиях деприватизации, концентрации и огосударствления собственности, исчезновении среднего и малого бизнеса? Жить на одну зарплату?
Кстати, о том, как вольнолюбивые политологи искажают картину событий. Это еще раз о Росгвардии. По ее поводу много шумели обличители: Кремль испугался, создает силы подавления народных выступлений. Да вот только выступлений не видно. И очевидно, что гарнизоны Росгвардии – могучее средство против сепаратизма не только потому, что она прекрасно вооружена и подготовлена, но и потому, что может взять под контроль любой бизнес в регионе через зависимые от нее ЧОПы. И речь идет вовсе не обязательно о силовых рейдерских захватах, а о том, что охранные предприятия превращаются в сеть осведомителей.
И все это куда существеннее любых рассуждений о местных бюджетах, их реструктуризации и прочем. А что до возможных беспорядков и волнений, то шагом к ним стало назначение Владимира Васильева главой Дагестана, заставившее вспомнить историю с назначением Геннадия Колбина первым секретарем ЦК Компартии Казахстана. Стабильность в Дагестане всегда держалась на межэтническом и межклановом консенсусе. И как теперь повернется дело – большой вопрос. Все зависит от того, что нужно Кремлю – сохранение статус-кво или новый очаг напряженности на Кавказе.
Такой же вопрос возникает в связи с разговорами о серьезных переменах в Поволжье, прежде всего в Татарстане. Если взят курс на ликвидацию национальных автономий и сознательное провоцирование конфликта с целью большого передела в этом регионе, то все действия последнего времени укладываются в логическую последовательность. Это и отказ от продления договора с Татарстаном, и погром местных банков, с которых началась кампания по их деприватизации во всей стране.
Участвуют во всем этом немногие, а сказывается на всех. Но если эти все сами отказались от какого-либо влияния на происходящее, то сочувствовать некому. История убедила нас, что демократия и свободная рыночная экономика в России невозможны. Остается лишь наблюдать за тем, что еще позволено видеть и обсуждать.
От редакции
Статьей историка и публициста Дмитрия Шушарина "НИ" открывает серию публикаций о политических процессах новейшего времени. Обещаем, что никаких ограничений в пользу одной идеологии, концепции или группы влияния НЕ будет.
Вот, кстати, первых два мнения.
Юлий Нисневич, профессор факультета политологии, ведущий научный сотрудник факультета социальных наук НИУ-ВШЭ:
У меня создалось впечатление, что человек какие-то вещи понимает правильно, но там, где «отстраняется ото всех», хочет поиграть в такой «позитивизм». Но позитивизма не существует, это известно. Позитивизм в анализе не работает, не позволяет давать ценностные суждения, хотя, конечно, они не должны доминировать.
Вот простой пример: ему очень хочется наехать на Орешкина, и он Орешкина обвиняет в том, что тот говорит: «развитие приносится в жертву некой политической стабильности». Но фразу не дочитывает - речь идёт по сути о политической стабилизации. Дима Орешкин совершенно точно говорит о том, что режим хочет политической стабилизации, понимая под этим удержание власти в собственных руках.
Господин Шушарин не понимает того, что в демократиях стабильность обеспечивается развитием. Развитием экономики. В авторитарных режимах политическая стабильность – удержание власти любым путём, во вред экономическому развитию. Автор материала путает понятия и строит на этом свою логику. «Высокая вертикальная мобильность правящей элиты – черта, отличавшая византийскую и русскую модель от западноевропейской на протяжении многих веков»... Какая вертикальная мобильность при современном авторитаризме! Чиновник, присосавшийся к власти старается никого не пускать. Тормозит любую «вертикальную мобильность».
Удивительный пассаж - «Русская беда в том, что стабильности в России никогда и не было. Она не нужна власти». В современной России сложился корпоративный тип власти. Клановые группы конкурируют за власть и ресурсы. Пирог сжимается, поэтому борьба обостряется. Это – органическое свойство подобных режимов, и, конечно же, нельзя утверждать, что межклановые разборки нужны или нравятся властей предержащих. Создание Росгвардии – тоже результат разборки групп силовых структур, клановой конкуренции с целью иметь вооружённый отряд на случай обострения ситуации.
Ещё одно утверждение вызывает у меня сильные сомнения: «губернаторы обязаны президенту». Логика назначений – не поставить «опричника»! Логика в разборках внутри клановых ситуаций! Где-то надо расчистить место, где-то решить иные проблемы. За каждым назначенцем, если внимательно посмотреть, стоит определённая группа интересов.
Все сомневаются в правильности назначения Васильева в Дагестан, но там ситуация такова, что, возможно единственный выход – появления «генерал-губернатора». Ну и «вишенка на торте»: «История убедила нас, что демократия и свободная рыночная экономика в России невозможны». Какая история? Я не знаю…
Сергей Головин, адвокат:
Нынешняя смена одновременно нескольких губернаторов не нова и уже третья за 2016-2017 год и связана с обновлением губернаторского корпуса. Во многих регионах это происходит из-за экономической депрессивности, недовольства населения и сокращением рабочих мест. Сигнал другим губернаторам, что сейчас если у тебя регион не развивается или в нем не все спокойно, тебя вполне могут сменить.
На каждый губернаторский пост подбираются люди, так или иначе связанные с регионом или отвечающие потребностям региона и у которых есть возможность решить проблемы региона. Все вновь назначенные, кроме Владимира Васильева не относятся к блоку силовиков, но Дагестан не очень спокойный регион. Развитие и стабильность здесь не могут существовать раздельно друг от друга. Поэтому данное назначение вполне понятно.
Сейчас сделан упор на развитие в условиях санкций, когда каждый чиновник больше не может просто так сидеть на своем месте и должен работать. В то же время происходят аресты и возбуждаются уголовные дела на чиновников самого высокого уровня, что раньше и представить нельзя было, при этом к уголовной ответственности привлекаются не только гражданские, но и силовики. При этом выбрана цель на смягчение уголовного преследования простых граждан…
На недавно прошедшем заседании Пленума ВС РФ был одобрен законопроект,согласно которому теперь будет сложнее держать человека под стражей. В нем устанавливаются дополнительные требования к ходатайству следователя или дознавателя о продлении стражи, в нем должны быть изложены мотивы и основания. И в случае отказа суд сам по своей инициативе может выбрать взамен домашний арест или залог, чего сейчас не предусмотрено законодательством.
Тезис о том, «Русская беда в том, что стабильности в России никогда и не было. Она не нужна власти.», на мой взгляд, не соответствует фактам. Стабильность нужна власти, управление такой огромной территорией без относительной стабильности в регионах невозможно. Нельзя держать огромный штат силовиков постоянно так как это пожирает огромные ресурсы. Со стабильностью возрастает доверие внутри общества и уменьшается количество насилия,необходимое для поддержания порядка.
Хотелось бы сказать и о Росгвардии. Ее создание было необходимо уже давно, сейчас многие говорят, что это правильное решение,упростившее многие функции по поддержанию порядка.