Первый итог референдума в Каталонии: пострадали около 500 человек

Как сообщают каталонские власти, полицейские применяют к протестующим резиновые пули и зачищают избирательные участки другими силовыми методами.

Также каталонское правительство попросило европейские институты вмешаться, чтобы остановить продолжающееся насилие в отношении граждан Европы.

Как сообщает агентство Reuters, информацию о пострадавших подтвердили и в департаменте здравоохранения Каталонии.При этом власти региона сообщили, что жители по-прежнему могут принять участие в референдуме о независимости в различных частях Каталонии. Исходя из карты, представленной местным правительством, большинство участков по-прежнему работает и не заблокировано​ испанской полицией. К вечеру сообщили, что более 50 процентов населения Каталонии пришло на избирательные участки.

Вместе с тем МВД Испании обвинило сторонников референдума в том, что они используют в своих интересах подростков, забрасывающих полицейских камнями. В результате столкновений, по данным правоохранительных органов, пострадали 38 полицейских и жандармов. В этой связи в Мадриде считают обоснованным применение в отношении участников беспорядков дубинок и резиновых пуль.

На сайте газеты El Pais размещено видео, снятое у входа на один из участков в центре Барселоны: полицейские в спецоблачении пытаются пробиться к дверям здания сквозь толпу сторонников референдума. Люди их не пропускают, при этом поднимая руки вверх - чтобы показать, что у них нет оружия. Некоторым, несмотря на это, достаются удары дубинками.

Ранее сообщалось, что в бюллетенях для голосования только один вопрос: "Вы хотите, чтобы Каталония стала независимым государством в форме республики?" и два варианта ответа: "да" и "нет". Власти Мадрида пытались блокировать участки, грозили многотысячными штрафами участникам и тюрьмой - мэрам городов, изымали бюллетени.

Главе Каталонии Карлесу Пучдемону удалось проголосовать, у участка его приветствовала толпа сторонников. Собравшиеся скандировали: "Президент".

После закрытия голосования вечером в Мадриде заявили , что "никакого референдума в Каталонии вообще не было", поэтому никакие результаты голосования рассматриваться не будут.

Лидеры ЕС поддержади Мадрид, указав на то, что попытка провести референдум не была согласована с властями страны противоречит действующему испанскому законодательству.

В издании Новое Время попытались разобраться на чьей стороне правда.

История отношений Испании и Каталонии никогда не была простой. По странному совпадению, они отдаленно напоминают российско-украинские.

Свою историю каталонцы ведут с 988 года, когда впервые была провозглашена независимость края — киевский князь Владимир ровно тогда же крестил Русь. Испанское королевство в похожем на нынешний виде появилось на свет лишь полтысячелетия спустя — в 1479 году, после объединения Арагона и Кастилии.

Каталонские правители первыми в Западной Европе (1058 год) ввели в обиход фиксированный кодекс феодального права Lex Usuaria, который позволил избежать множества конфликтов и достичь экономического процветания. В 1118 году Каталонская католическая церковь получила независимость от Французской — так появилась собственная епархия с центром в городе Таррагона. С 1289 года в стране официально функционировал один из первых в Европе парламентов — Кортас каталанас.

Формальное объединение Каталонии и Испании произошло в 1516 году, однако на деле Каталония оставалась независимой — там действовала своя политическая и правовая система, выпускались свои деньги, использовался свой язык и работали независимые от испанской короны суды.

Первое серьезное столкновение между Мадридом и Барселоной произошло в первой трети XVII века, когда Испания решила использовать ресурсы Каталонии в своей войне против Франции и направила в Барселону свой воинский контингент — фактически для грабежа. Населению это не понравилось, и оно подняло мятеж под лозунгами полной независимости от Испании.

Восставшие победили, и в 1640 году в Барселоне была провозглашена независимая Каталонская республика под протекторатом Франции.

Спустя полвека завязалась новая война. 11 сентября 1714 года войска испанского короля Филиппа V взяли штурмом, разграбили и частично разрушили Барселону. Каталонская независимость и даже автономия были упразднены, против местной интеллигенции и знати захватчики провели репрессии, университет был закрыт, а каталанский язык — запрещен для преподавания и использования в любых госучреждениях.

С тех пор 11 сентября в Каталонии отмечают как День памяти о национальной катастрофе и День надежды на восстановление независимости.

Запрет на все самобытное действовал два века. Особенно жестко велась борьба против каталанского языка, который отличается от испанского примерно в той же степени, что украинский от русского.

Испания всеми силами стремилась вымыть из каталонцев любые намеки на национальную идентичность. Однако местные жители ни в какую не собирались отказываться от своего права на самоопределение. В Каталонии то и дело вспыхивали восстания, а в 1871 году она еще раз пыталась отделиться от Испании. На фоне индустриализации и экономических успехов XIX века движение за независимость и республику снова набрало силу и популярность.

Например, знаменитый каталонский архитектор Антонио Гауди категорически отказывался говорить по‑испански. С приезжими рабочими он общался только через переводчика.

В 1931 году испанская монархия была упразднена, Каталония вновь получила автономию и право на самобытность. Но началась Гражданская война, и уже в 1939 году войска диктатора Франсиско Франко захватили Барселону.

Правительство стимулировало массовое переселение в Каталонию жителей других регионов Испании. Для подавления любых проявлений недовольства диктатор создал специальную жандармерию — Гражданскую гвардию, которая сразу завоевала дурную славу среди каталонцев.

Все национальные права были немедленно отменены, начались массовые репрессии против их хранителей — тысячи людей были казнены, десятки тысяч — арестованы, многие покинули родину. Каталанский язык снова оказался под запретом.

Только в 1979 году, после смерти Франко и восстановления демократии, запрет на каталанский язык и культуру был снят. Начался быстрый экономический рост и постепенное восстановление национального самосознания. Каталония превратилась в самый богатый испанский регион, куда вернулась мода на собственный язык и интерес к своей истории. Вполне закономерным итогом стало появление очередного движения за восстановление независимости. Лозунг сепаратисты взяли на вооружение традиционный: Som una nació. Nosaltres decidim (Мы — народ, нам и решать!).

Однако и ответ Испанского королевства на это также оказался традиционным.

С момента захвата Барселоны войсками Филиппа V королевство насаждало Концепцию одного народа. Каталонцев официально называли теми же испанцами, но попавшими под тлетворное французское влияние. Во времена абсолютизма и Франко все каталонское считалось ересью, искусственным, ненужным и даже опасным изобретением, направленным на подрыв единства Испании.

На понятийном уровне Мадрид до сих пор не может сжиться с мыслью, что каталонцы — это отдельная нация, обладающая своей историей, культурой, языком и традициями. Официальная позиция центрального правительства такова: “В референдуме о независимости Каталонии должны принимать участие все испанцы”. То, что многие каталонцы в принципе испанцами себя не считают, правительство не понимает — или делает вид, что не понимает. Любое другое волеизъявление, в первую очередь местный референдум, Мадрид называет “нарушением принципов демократии и права”.

Два десятка разных предложений Барселоны о формате проведения регионального референдума были отвергнуты с порога. Когда каталонцы решили действовать в одностороннем порядке и назначили голосование на 1 октября, Конституционный суд Испании объявил еще не проведенный референдум незаконным и недействительным, а его устроителей — преступниками. Им вменяется в вину неуважение к судебному решению, восстание и мятеж. Совокупное наказание по этим статьям испанского Уголовного кодекса — до 30 лет тюрьмы.

Поскольку каталонская полиция подчиняется местным властям и в целом поддерживает идею проведения референдума, Мадрид ей не доверяет. Для предотвращения голосования, поимки и наказания виновных в Каталонию отправили полицию со всей страны. В первых рядах шла та самая Гражданская гвардия — детище Франко, имеющее среди каталонцев плохую репутацию.

Жители других регионов Испании устроили своим полицейским, отправляющимся на подавление мятежа, героические проводы — с национальными флагами, исполнением гимна и пожеланиями наказать сепаратистов.

В Каталонии их встречали иначе — как оккупантов. Местные фермеры, обычно политикой не интересующиеся, перегораживают тракторами и комбайнами дороги, чтобы не пустить приезжих полицейских в города.

Тех, кто все‑таки прорвался, открыто называют оккупантами. Полицейские машины разрисовывают граффити и заклеивают постерами в поддержку независимости. Портовые рабочие в Барселоне и Террагоне отказались обслуживать паромы, на которых разместили Гражданскую гвардию.

Тем не менее власти действуют жестко. Несмотря на сотни тысяч сторонников референдума, в Каталонии арестованы полтора десятка местных чиновников, в государственных учреждениях и общественных организациях идут обыски. Мадрид заморозил счета каталонской автономии в своих банках, чтобы не допустить финансирования голосования. Приезжая полиция изымает любые материалы, относящиеся к референдуму, и допрашивает активистов. А местные полицейские лишь следят за порядком и крайне неохотно исполняют приказы.

Силовая операция сопровождается успокоительными речами из Мадрида. Премьер-министр Мариано Рахой призвал каталонцев вернуться к нормальной жизни в единой стране и отказаться от самой идеи референдума о независимости. По его словам, “он просто не состоится”. Министр иностранных дел Испании Альфонсо Дастис сравнил устроителей голосования с фашистами и посулил им разные кары, если они не откажутся от своей затеи.

Испанские официальные лица странным образом перемежают угрозы в адрес каталонцев с уверениями, что они — “братья” и даже “один народ”. Простые испанцы искренне не понимают, почему симпатичные им каталонцы хотят отделиться, и сожалеют об этом. В то же время они призывают своих полицейских твердой рукой подавить восстание.

Все эти разговоры и действия дают эффект, противоположный ожидаемому. Сепаратистские настроения только ширятся.

Подавляющее большинство каталонцев ценят свою самобытность и гордятся ею. Даже для сторонников единства с Испанией автономия — это не пустой звук, а выстраданное веками право.

Массированное наступление Мадрида на организаторов референдума большинство каталонцев восприняли как атаку против своих прав и идентичности. Мэр Барселоны Ада Колау, выступавшая против независимости, написала у себя в Твиттере, что обыски и аресты — это “скандал для демократии”, и пообещала, что сделает все возможное для защиты каталонских институтов.

Футбольный клуб Барселона, ранее в споре о независимости сохранявший нейтралитет, объявил в официальном заявлении, что осуждает действия испанских властей и выступает в поддержку права людей на самоопределение. В Каталонии футбол — сродни второй религии, поэтому выступление руководства и игроков клуба стало большой новостью.

Действия Мадрида осудили даже местные католические священники, после чего посол Испании в Ватикане выразил официальный протест Святому престолу.

Депутаты испанского парламента от Каталонии, до последнего момента заседавшие в Мадриде, после начала полицейской операции демонстративно покинули зал заседаний. В спину им кричали: “Больше не возвращайтесь!”

Мадрид фактически отменил каталонскую автономию и ввел в крае режим чрезвычайного положения, призвал в своем видеообращении к миру глава правительства Каталонии Карлес Пучдемон. Он обратился ко всем сторонникам демократии в мире с призывом встать на защиту каталонской свободы. Это стало почти открытым кличем к формированию интербригад.

Эти подразделения, состоящие в основном из иностранных антифашистов, были важной боевой (и пропагандистской) силой во время Гражданской войны в Испании. Они сражались на стороне республиканцев, оплотом которых была Барселона.

Кстати, митинги в поддержку каталонской независимости уже прошли в Шотландии, где также сильны сепаратистские настроения, в Нидерландах, которые были колонией Испании и освободились в результате войны за независимость, и во многих регионах самого королевства. В первую очередь — в Стране Басков, также мечтающей о референдуме об отделении.

Призраки Гражданской войны 1930‑х сейчас появляются в Каталонии повсеместно. Главное напоминание — возникновение в Каталонии Гражданской гвардии. Этих людей там именуют исключительно оккупантами. Демонстранты тоже охотно пользуются инструментарием той эпохи, повторяя знаменитый старый лозунг: Они не пройдут! — No pasarán!

Градус уличного противостояния быстро растет, однако пока полиция и каталонцы стараются избегать столкновений. Полицейские и гвардейцы никого не бьют, “коктейли Молотова” и камни в них пока не летят. Обе стороны понимают, что если начнется насилие, то ситуация моментально выйдет из‑под контроля. Если же появятся погибшие, Каталония взорвется.

В этой ситуации многое будет зависеть от действий местной полиции — Mossos d’Esquadra. Она состоит из каталонцев и подчиняется местной власти. На чью сторону перейдут вооруженные полицейские в случае серьезного насилия — вопрос открытый. Пока руководство Mossos уклоняется даже от встреч с начальством МВД Испании.

Хотя какое‑то решение принять все же придется.

Испанское правительство с каждым днем наращивает как силовое, так и психологическое давление на Каталонию. Генеральный прокурор королевства Хосе Мануэль Маса официально заявил, что не может исключить взятие под стражу главу каталонского правительства Карлеса Пучдемона.

При этом всем понятно: в день голосования — 1 октября — произойдет развязка. И тут есть несколько вариантов.

Если испанские власти решат, что они смогли в достаточной мере подорвать возможность проведения референдума, то он, вероятно, как‑то состоится. Но не везде, так как возможны сложности с бюллетенями, урнами и помещениями для голосования. При низкой явке каталонские власти не смогут объявить, что плебисцит состоялся.

Второй вариант — это массовое голосование. При этом сценарии Мадрид либо позволит проголосовать, чтобы не доводить дело до насилия, либо все‑таки попытается помешать ему, рискуя спровоцировать серьезный конфликт.

Третья опция — самая радикальная. Она подразумевает введение в действие 155‑й статьи конституции Испании. В ней сказано, что, если власти какой‑то испанской провинции начинают угрожать миру, законности или целостности страны, Мадрид имеет право отменить автономию и установить там прямое управление из центра. Применение 155‑й статьи уничтожит каталонское самоуправление и позволит арестовать все руководство края.

В какой‑то степени третий вариант позволит решить все нынешние проблемы Мадрида, но породит одну новую. Нынешнее испанское правительство пойдет ровно по тому же пути, что король Филипп V и диктатор Франко. Два этих человека — главные антигерои каталонской истории. Реакция местных жителей последует соответствующая.

Уже сейчас для удержания Каталонии в составе Испании требуются усилия почти всех полицейских страны. Проще говоря, власть Мадрида над Барселоной основана лишь на силе. Факторы национального единства, общей истории и культуры фактически обнулены. Каталонцы даже готовы мириться с экономическими трудностями, лишь бы только поскорее вырваться из “братских” объятий.

Но весь личный состав испанской полиции не может вечно находиться во враждебно настроенной Каталонии. Рано или поздно полицейских придется возвращать домой, после чего разговоры о независимости возобновятся с новой силой.

Своими неуклюжими силовыми действиями испанское правительство лишь настроило против себя большинство жителей края. Ирония ситуации заключается в том, что до полицейской операции за независимость Каталонии выступали примерно 42% ее жителей. Против — 49%. Если бы референдум прошел мирно и по согласованию с Мадридом, то Каталония наверняка осталась бы в составе королевства. Но теперь все указывает на обратное.