Вчера Давыдова опубликовала в ФБ свое «Обращение к театрам», в котором говорится следующее:
«У меня в почте бессчетное количество писем. Я заранее прошу прощения, что отвечу не сразу и не всем, тем более что на заданный мне тыщупицот раз вопрос «что же теперь делать?» у меня нет ответа. Я, боюсь, его сейчас ни у кого нет. Но я – уж простите – точно знаю, ЧЕГО НЕЛЬЗЯ ДЕЛАТЬ! Потому что помимо писем с воплями "ужас!" и "кошмар!" я получила изрядную порцию писем из разных театров, которые как ни в чем не бывало зовут меня (и видимо моих коллег тоже) на пресс-конференции по поводу открытия сезонов. Дорогие все, у нас действительно грядет открытие сезона, и вот чего нельзя в ближайшее время делать, так это рассказывать о новых планах, объявлять фестивальные программы, презентовать разнообразные проекты, проводить какие-нить «школы молодого режиссера» так, словно ничего не случилось. Первым и главным пунктом всех пресс-конференций, всех презентаций, всех интервью худруков прессе, всех театральных «ивентов» отныне должен стать вопрос о «деле Кирилл Серебренников (Kirill Serebrennikov)» – независимо от исхода сегодняшнего судебного заседания. Доставка известного режиссера под конвоем из Петербурга в Москву – это столь зловещая рифма с арестом в 1939 году другого известного на весь мир режиссера, что даже самый равнодушный театральный деятель, хоть чуть-чуть знающий историю, должен бы вздрогнуть. Мантру «я не интересуюсь политикой» в театральной среде может сказать теперь только негодяй. Я не знаю, что делать. Но я знаю, чего делать нельзя. Нельзя открыть нынешний сезон так, как будто ничего не случилось!!!!
Отдельное обращение к журналистам Уважаемые работники радио, сайтов, газет, журналов, телеканалов Дождь или Снег, я предлагаю всем вам и всем нам бойкотировать те коллективы, чьи руководители, худруки, директора, звезды, «фронтмены» будут отмалчиваться. Пусть они делают и дальше вид, что случившееся их не касается, а мы сделаем вид, что они, их открытия сезонов, их очередная версия «Гамлета» или «Горячего сердца» не касаются нас. Я призываю театры не молчать. Я призываю журналистов молчать о тех, кто молчит. Я говорю не о плане спасения – у меня его нет, я говорю исключительно о гигиеническом минимуме. Давайте хотя бы не сделаем того, что делать стыдно.»