Олег Горюнов, "Новые Известия"
Эта история началась в апреле этого года. Ветеран стал заметно хуже себя чувствовать.
«Ухудшение здоровья заключалось в том, что он просто задыхался, он ходить не мог – ноги отказывали», - рассказывает Татьяна Логиновских.
Татьяна вспомнила, что в 2006-ом и 2011-ом годах Дед, как все в семье зовут Алексея Степановича, проходил лечение в местном госпитале для ветеранов, ему помогли, ему понравилось. Решили скорую не вызывать, - «в обычных больницах не любят таких пациентов, а этот ориентирован на ветеранов», - "СВЕРДЛОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ КЛИНИЧЕСКИЙ ПСИХОНЕВРОЛОГИЧЕСКИЙ ГОСПИТАЛЬ ДЛЯ ВЕТЕРАНОВ ВОЙН".
«19 апреля госпиталь встретил нас очередью для получения талончика и медкарты. Справедливости ради надо сказать, что есть две регистратуры: общая и для ветеранов ВОВ. Однако та, что для ветеранов, по факту движется медленнее, учитывая возраст обращающихся туда, им приходится объяснять все не по разу. Выход – увеличить число работающих в регистратуре, из области фантастики. Отстояв положенное (стояла я, Дед сидел на лавочке), узнала, что до того, как нас примет терапевт, мы должны пройти ЭКГ (2 этаж поликлиники), флюорографию (соседний корпус Госпиталя) и невропатолога. Без заключений этих специалистов терапевт нас не примет», - говорит Татьяна.
Регистратор сообщил Логиновских, что «все неврологи сегодня на семинаре». Надо заметить, что в штатном расписании госпиталя для ветеранов числятся три специалиста этого профиля, но… все трое в тот злополучный день были отправлены на какой-то семинар. Как быть пациентам, приехавшим в том числе из области, похоже, руководство госпиталя не волновало. Татьяна решила «прорываться» без осмотра невролога, - не везти же Деда обратно.
«Следующая проблема - неработающий лифт. Конечно это бывает, не повезло, но мне от этого не легче, - Дед не может ходить. Доползли, однако, и прошли ЭКГ, с этим и сели в очередь к терапевту, которая отсутствовала на рабочем месте 40 минут и величаво проплыла мимо нас с пакетом кефира. В очереди к ней мы были вторыми, больше никого. Тот мужчина, что был перед нами, сказал, что приема еще не было. Это к вопросу о загруженности врача», - уточняет Татьяна.
Попав на прием, Татьяна заявила, что в связи с ухудшением здоровья ветерана войны, она хотела бы его госпитализировать в экстренном порядке. Врач Гребнева заявила, что ветерану нужно пройти флюорографию. Сноха Алексея Степановича отправилась на поиски коляски, нашла, отвезла на ней свекра, куда было сказано, и почти счастливая, вернулась в кабинет Гребневой.
«Терапевт сказала мне, что «не видит оснований для экстренной госпитализации, что мы тут не одни такие», и отправила в соседний корпус встать на очередь в терапевтическое отделение. Мои мольбы и живописания страданий Деда оставили Гребневу безучастной», - говорит Татьяна.
В 2006-ом и 2011-ом годах Логиновских лежал оба раза в неврологическом отделении. В это же самое отделение Татьяна и хотела записать ветерана, но не тут-то было! В силу того, что осмотр невропатолога он не прошел (не по своей вине), его поставили в очередь на госпитализацию в терапевтическое отделение. Разница принципиальная: в терапевтическом отделении курс лечения составляет 13 дней – это максимум, в неврологии - 21 день – это минимум.
Пациент в возрасте 91 года, задыхающийся, и с отказывающими ногами, был отправлен домой, ожидание плановой госпитализации, как заверили Татьяну, составит 3 месяца.
Насколько законна очередь на госпитализацию для ветеранов войны, здоровье которых резко ухудшилось? Оказывается, что вполне законна! Просто мы не знали об этом и не слышали. Привычное «Ветераны Великой Отечественной войны обслуживаются вне очереди» - это уже устаревшее отношение к заслуженным людям.
Чтобы убедиться в этом, читаем Постановление Правительства Свердловской области № 955-ПП от 29.12.2016 года «О Территориальной программе государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи в Свердловской области на 2017 год и на плановый период 2018 и 2019 годов:
Пункт № 40.
«Время ожидания плановой госпитализации в медицинских организациях для оказания специализированной медицинской помощи, за исключением ВМП, допускается в пределах, не превышающих 30 дней с момента выдачи лечащим врачом направления на госпитализацию (при условии обращения пациента за госпитализацией в рекомендуемые лечащим врачом сроки), а также в зависимости от состояния пациента и характера течения заболевания. Время ожидания плановой госпитализации для получения ВМП по разным профилям определяется исходя из потребности граждан в тех или иных видах медицинской помощи, ресурсных возможностей медицинской организации и наличия очередности».
Иными словами, можно томить старика в очереди от 30-ти дней до бесконечности - «в зависимости от состояния пациента и характера течения заболевания». То есть – невропатологи на семинаре, терапевту показалось, что ветеран еще «ого-го» и идите вы на 3 месяца, ничего с вами не случится!
Надо заметить, что, рассказав эту часть истории «госпитализации» Деда, и пообещав выслать на электронную почту фотографии Алексея Степановича и ответ на обращение о госпитализации какого-то из медицинских учреждений, Татьяна перестала отвечать на звонки, и ничего автору этой статьи не выслала, отправив вместо них вот такое горькое письмо:
«Олег, здравствуйте!
Благодарю Вас за участие и интерес, проявленный к нашей истории с дедом – Логиновских А.С.
К сожалению, и у меня нет ни времени, ни сил (семейные обстоятельства) на дальнейшее ее развитие. А главное, я отчетливо понимаю, что - это бытовая стандартная ситуация не представляет интереса ни для кого, кроме нашей семьи, как информационный повод она слишком бледная, тем более градус моей истерии по поводу не предоставления места в Госпитале погашен, место было выделено, формальности соблюдены, большего от нашего государства ждать наивно. Вместо рутинной заботы о ветеранах, - таких некрасивых и жалких своей старостью и беспомощностью, в приоритете торжества, парады, салюты – яркая картинка для воспитания патриотов. На это средства всегда находятся.
Приношу извинения, что обнадежила вас предоставлением материала для статьи. Дед капризничает, (у меня кроме него есть еще масса забот, не герои мы романов)
Извините.
С уважением Татьяна Львовна».
Следует при этом учесть, что «НИ» к тому времени (19 июля 2017 года) успело запросить Свердловский госпиталь для ветеранов и Министерство здравоохранения Российской Федерации о комментариях к этой истории.
Автору этой статьи сразу полезли в голову мысли о том, что Татьяне кто-то позвонил, пригрозил сложностями в дальнейшем лечении ветерана ВОВ Алексея Логиновских, или еще чем.
Руководитель пресс-службы Свердловского госпиталя для ветеранов Пономарев Дмитрий Владимирович в телефонном разговоре заявил: «Если сказали, что нужно подождать, то нужно просто подождать, а не устраивать скандал!» Ошарашенный таким ответом, я попросил уточнить: «Звонили из госпиталя ветерану или нет?», и получил вот такой ответ: «Это - наш контингент, наш ветеран – ну как такое можно сказать? Я министерство не защищаю, но сейчас все находятся под общественным контролем, поэтому очень много рычагов воздействия, - сами понимаете – и пресса и Общественные палаты, Совет ветеранов…»
В Министерстве здравоохранения РФ заместитель руководителя пресс-службы этого ведомства Михаил Игоревич Клейменов заверил: «Никто из министерства Логиновских не звонил, наоборот, мы направили запрос о законности действий сотрудников Свердловского госпиталя в Росздравнадзор, а вам утром в пятницу вышлем наш официальный ответ на ваш запрос».
В пятницу утром ответ так и не пришел. Зато в четверг вечером пришло новое письмо от Татьяны – это был ответ на обещание все равно написать статью о ветеранской очереди:
«Олег, здравствуйте!
Приятно поражена вашим упорством. С огромной благодарностью к вам. Самое простое - сфотографировать деда. Думаю, что уломаю. С рассказами... до субботы-воскресенья терпит? Рассказала Деду о вашем участии, о шуме вокруг нашей истории, о том, что благодаря вам, его возможно, положат в Госпиталь в октябре.
- Какой чудак, - сказал дед. ))) Обещал попозировать мне завтра.
С уважением Т.Л.»
Вот та самая фотография – Логиновских Алексей Степанович, 91 год, бывший моряк, служил на минном тральщике ТК № 117.
К рассказу о вкладе Алексея Степановича в нашу мирную жизнь мы еще вернемся, - пора дорассказать историю о госпитализации ветерана.
Таблетки, которые были выписаны ветерану терапевтом Гребневой без анализов и осмотра другими специалистами, по словам Татьяны, ему не подошли: «Дед мучился, но в силу упрямого характера не разрешал вызывать скорую. По прошествии 3-х месяцев я позвонила в госпиталь, где мне ответили, что госпитализация назначена только на 19 сентября 2017 года».
Вдумайтесь только: ветеран обратился за помощью – отказали, сказали ждите 3 месяца, а потом - 5 месяцев после обращения! И что вы думаете? В Свердловском госпитале не нашли человека, который назначал все эти сроки. Во всяком случае, - ПОКА, во всяком случае, - это утверждает руководитель пресс-службы этого медицинского заведения.
«Кто ему отвечал, что нужно ждать 5 месяцев, я не знаю. У нас госпитализация идет в плановом порядке, а не так, - что они приехали и тут же … У нас в области тружеников тыла более 70 тысяч, и каждый из них является потенциальным клиентом нашего госпиталя», - говорит Дмитрий Пономарев.
Вообще-то, Алексей Степанович не труженик тыла, ну, это ладно! Просто, если верить Дмитрию, Татьяна выдумала эту историю – ей говорили: «милости просим», а она – ни в какую.
Услышав про «5 месяцев», Татьяна от «обороны перешла в наступление». Так, например, она обратилась в Управление здравоохранения Екатеринбурга. Заместитель начальника Управления Хохлова ответила, что обратилась Татьяна «не по адресу»:
«Ваше обращение направлено по компетенции в Министерство здравоохранения Свердловской области».
Ответа из министерства Татьяна не получила.
«Звоню по горячей линии Госпиталя, дают телефон организационно-методического отдела, справляйтесь там. Отвечает некто Татьяна Геннадьевна, подтверждает, что место есть только на сентябрь. На мое возмущение реагирует профессионально невозмутимо: чего вы от меня хотите, женщина. Меняю тактику и начинаю плакаться, дедушке плохо, войдите в положение. Знаете, как противно унижаться, выклянчивая?», - возмущается сноха ветерана ВОВ.
28 июня – то есть спустя почти 3 месяца после первого обращения за помощью, выяснилось, что 30 июня ветеран войны Алексей Логиновских может занять место в терапевтическом отделении Свердловского госпиталя для ветеранов войн. Это день навсегда врезался в память Татьяне:
«И мы туда рванули, и мне было почти стыдно, что я куда-то писала, жаловалась. Приехали мы к 9-ти часам утра, как нам сказали. В приемном покое в этот день … не работали компьютеры. Наверное, это мы такие везунчики, - то лифт, - то компьютеры. Ничего, подождали. И коляску я нашла. Не с первого раза, но нашла. Такие мелочи, которые так изматывают… Спрашиваю: «Где взять коляску?» Регистратор через губу отвечает: «В коридоре». Бегаю по коридорам ищу, нет. Снова, к тому же регистратору – не нашла, и заискивающе в глаза - где? Та смотрит на меня как на тупую, мешающую ей работать, и называет номер кабинета, где я могу взять коляску. С первого раза нельзя было это сделать?»
Автору этой статьи кажется, что всем тем, кто будет анализировать детали этой истории, очень важно установить имя того самого регистратора, который издевался над ветераном ВОВ и членом его семьи. И если не увольнять, не понижать в должности, не штрафовать, наконец, то хотя бы поинтересоваться: «Зачем он гонял по госпиталю 57-летнюю женщину?»
Если "НИ" когда-нибудь получит ответ из Минздрава РФ, судя по всему, он придет к нам уже после публикации этой статьи, хорошо бы из ответа узнать фамилию регистратора. Мы постараемся, чтобы имя этого человека, и всех тех, кто «устраивал в госпиталь» ветерана войны 91-летнего Логиновских Алексея Степановича, узнала вся страна.
Татьяна, надо отдать должное, ее деликатности, на истории с коляской хотела закончить свое повествование, но мы попросили ее продолжить, и не зря.
«Вам, Олег, наверное, это все не нужно. Просто я хочу донести, сколько мытарств нужно пройти старому человеку, чтобы попасть в госпиталь. Что было потом? Потом мы больше часа сидели в отделении, так как место для Деда еще не освободилось… А он уже устал, но стойко сидел на диванчике в коридоре. Мне предлагали оставить его, но я боялась, что без меня он так еще долго может просидеть. А еще мне очень не понравилась лечащий врач, назначенная Деду. Молодая девушка не скрывала своего неудовольствия от общения с родственниками, справляющихся о состоянии здоровья близких. Разве это не часть ее профессии? Я настаивала на том, чтобы Деда осмотрел невролог. Девушка устало мне объясняла, что невролог приходящий, и смотрит, кого считает нужным. Сюрреализм какой-то! Формально мы получили место, Деда подлатали. Не уверена, что должным образом, так как за все 13 дней, что он был в госпитале, невролог так ни разу его и не осмотрел, зато таблеток навыписывали - море, хоть ложкой ешь. А знаете ,почему старики рвутся в этот Госпиталь, когда есть и другие больницы? Здесь у них общение – вспоминают молодые годы. В идеале их нужно отправлять в санатории, но на это у государства нет средств. Могли бы сэкономить на торжествах. Но тогда никто не будет знать, как мы гордимся Дедами. А это - выходит важнее, чем достойная старость с истиной заботой».
А теперь о самом защитнике Родины.
Алексей Логиновских родился в 1926-ом году, был призван на срочную службу в декабре 1944 года в возрасте 18 лет. Направлен на курсы офицерского состава Краснознаменного Балтийского Флота, которые находись в Кронштадте. Летом 1945 года, будучи еще курсантом, он был командирован на летнюю практику 7 дивизиона катерных тральщиков 4 бригады траления.
С 28-го июня 1945 года Алексей Логиновских принимал участие по тралению боевых мин на Лужской Губе, а после в Нарвском заливе.
«Я спросила Деда: «Что из себя представляло траление, он ответил: «Шесть тральщиков в ряд барражировали в обозначенном квадрате, цепляли мину, подрезали, после ее всплытия отбуксировали на полигон, где взрывали. Каждая найденная и обезвреженная мина шла в общий зачет бригады. Страшно. На волоске от смерти», - рассказывает Татьяна.
Разминированием акваторий наших водных границ минные тральщики занимались до 1957 года – то есть 12 лет после Победы. Ветеранами ВОВ их признали, а вот участниками боевых действий – нет, до сих пор.
С 2011 года в Государственной Думе лежит законопроект (поправки) в Федеральный закон "О ветеранах", где предложено приравнять тральщиков (1945-1953гг) к участникам боевых действий. Чтобы было понятно, это разное: ветеран ВОВ и участник боевых действий. Это не только льготы, но и дополнительные выплаты.
«С учетом того, сколько их осталось в живых, думаю, сумма не критичная в масштабах государства, а если еще и знать, сколько тратится на празднования Дня Победы, сколько перечисляется центральному телевидению только на освещение празднества, то вообще - смешная. Однако, законопроект по сю пору не рассмотрен. Некогда им, - более важные на очереди. Вот 26 апреля подписан Федеральный закон о максимальном количестве сигарет в пачке. Повезло кому - то, дождался для себя важного. А Дед каждый год вопрошает: «Не приняли Его закон?» И заставляет меня узнавать, - вдруг пропустила? Ему не деньги нужны. У стариков в этом возрасте потребности минимальные, - ему на пороге жизни важно знать, что прожил не зря, что оставил след, что ему благодарны. В этом между нами и НИМИ - огромная разница. Каждый год Дед ждет открытку поздравление с 9 Мая, хранит их. Верит, что подписаны самим Президентом лично», - говорит Татьяна Логиновских.
В этом году, кстати, Алексей Степанович Логиновских долгожданную открытку почему-то не получил, сильно расстроился по этому поводу. Чтобы этого не повторилось в следующем году, Татьяна придумала вот что:
«На следующий год сама напишу, подпись Путина подделаю».
Чего же добилась Татьяна? Она все-таки, пролечила своего «Деда» в военном госпитале. А чего добились мы? Руководитель пресс-службы Свердловского госпиталя для ветеранов войн пообещал, что ветерана войны… снова поставили в очередь. Его готовы снова принять на лечение 11 октября этого года и 11 января 2018 года, о чем мы сообщили Татьяне, но она до сих пор не может в это поверить…