Чем меньше свободы у театра, тем ближе крах государства

Обыски у художественного руководителя Гоголь-центра Кирилла Серебренникова породили самые разнообразные отклики. Одни справедливо возмутились тем, как цинично и нагло это делалось; другие мстительно потирали руки, мол у либерального режиссера рыльце в пушку; третьи предлагали подождать, чем закончится дело о растрате государственных средств... За всем этим шумом все забыли о главном: о роли самого театра. О непростых отношениях его с государством, отношениях взаимозависимых, что бы себе ни воображали чиновники от культуры. Именно об этом и написал свои тезисы известный актер и режиссер Сергей Васильев для сетевого аналитического журнала «Гефтер»

1. Театр не может быть свободен от власти, так как сам является властью — властью выяснять общественные обстоятельства, озвучивать конфликты, прочищать мозги и сбрасывать покровы.

2. Театр, возникший на центральной площади полиса, не может быть свободен от своего генезиса. Всё, что произносится на театральной сцене, звучит как струна, натянутая над резонатором, каковым является само общество. В этом природа власти театра, его обремененности властью.

3. В тираническом государстве, где, в свою очередь, власть устроена всецело по принципу театра, спектакль власти имеет в лице собственно театра опасного конкурента. Власть не может не бороться за контроль над театральным искусством, так как сама является театральным искусством.

4. Конкретно в России последнее проявляется в форме особой чувствительности первого лица государства к мнению актеров и режиссеров — за ними признается политический авторитет, так как политика мыслится как сцена.

5. В связи с этим государство, конечно же, будучи конкурентом и коллегой театра, понимает объективную ограниченность своих попыток превратить театр в средство пропаганды, хотя такие попытки и не прекратятся.

6. Власть не сможет поставить театр себе на службу, но она вполне может его уничтожать. Для этого созданы все инструменты.

7. Театр нигде и никогда, как правило, не окупался за счет сборов. Спектакль, как произведение, стоит все же дороже, чем само желание публики его посмотреть, измеренное в стоимости проданных билетов. Формы финансирования театров и организации контроля за таким финансированием являются важным маркером демократичности и открытости, либо авторитаризма и закрытости общества.

8. Неолиберальные практики финансовых отношений государства с учреждением культуры («заработай, если хочешь жить») в отсутствие либеральных практик политики стали ловушкой для искусства.

9. Система поддержки искусства государством сконструирована как система заказа–контроля–удушения. Руководитель бюджетного учреждения культуры обычно напоминает человека, стоящего на табуретке с петлей на шее (табуретка — это система тендеров и торгов, а петля — отчетность). Уголовное преследование руководителя театра может быть начато в любой момент.

10. При этом разговоры «не делайте театр на деньги режима» бесперспективны. Последние две с половиной тысячи лет театр является органической, если не онтологической функцией общества (театр — одно из тех мест, где группа людей и стала «обществом», «полисом»). Поэтому театр продолжится при любом режиме, так же, как при любом режиме мы продолжаем думать и дышать.

11. В живучести стремления людей заниматься театром, свободно рефлексировать свою духовную и общественную жизнь на сцене — один из залогов сохранения обществом здоровья, несмотря на попытки уничтожения властью любых здоровых проявлений общества.

12. Свобода театрального искусства не является данностью — театр находится в постоянном бегстве от власти или от других социальных систем, пытающихся либо устранить конкурента, либо нагрузить его утилитарными функциями. Эта свобода тем не менее почти всегда достигается — иногда чудом и риском.

13. В чем большей степени государству удается лишать театр его свободы, тем ближе крах такого государства, так как государство уничтожает в данном случае нечто, не менее необходимое для функционирования общественного организма, чем оно само.