Сергей Митрофанов
Сталин, конечно, уже далеко не живой человек. Причем буквально, теперь он — миф. Но миф, который постоянно меняется, модернизируется, в зависимости от потребы политического момента. Сегодняшняя потреба такова, что Сталин стал в какой-то мере перпендикулярен Ленину и ленинизму, чего, например, немыслимо было представить во времена моей молодости. Уже почти нет споров по поводу репрессий 37 года, — были! Безусловно, были! Однако, наоборот, теперь ему ставится в заслугу уничтожение красных большевистских кхмеров-ленинцев, убивших святого царя и практически сравнявших православную церковь с землей. Что же касается «Великой победы», то тут пока вроде без вопросов и вариантов.
Победа есть, — даже я это признаю, — она зрима, она во всех учебниках и отмечается бесчисленными юбилейными мероприятиями. В представлении иного молодого человека третьего тысячелетия, из Второй мировой войны Сталин действительно вышел безусловным победителем. Говорят даже, что он ее «выиграл». Хотя война — не игра, и, если мы будем честны, скорее генсеку Сталину просто повезло оказаться и при войне, и при Победе. Говорить, что Победа — исключительная заслуга Сталина, это все равно сказать, что пирамиды — исключительная заслуга фараона, а не погибающих от истощения рабов-каменщиков.
Поясню свою мысль: дело в том, что советский (как и фараонский) режимы в реальности устроены таким образом (и это все знают, кто их изучал), что абсолютно любой человек, оказавшийся наверху, автоматически будет олицетворять все достижения народа. Не Сталин, так Иванов или Пупкин — без них, мол, не будет России. Вот и получилось, что явленное в скупых цифрах поражение Сталина — двадцать миллионов убитых и бесчисленные разрушения — как бы отодвинулось от него, а осталась одна лишь сверкающая Победа народа, присвоенная начальством, которое, если мы будем честны, потратило немало усилий, чтобы раздуть мировой пожар.
Чтоб не быть голословным, сошлюсь не только на известное стихотворение «мы на горе все буржуям мировой пожар раздуем», но и на огромный массив партийных документов, где прямым текстом говорилась и вдалбливалось в мозги моего поколения, что наша цель — коммунизм на планете, а капитализм должен погибнуть, и надо его к этой гибели подтолкнуть. Причем эта установка продержалась и после смерти Сталина, вплоть до отмены 6-ый статьи Конституции. Но хуже того, что Вторую мировую войну сталинский социализм ввязался позже, чем передовые страны Запада, избегая прямого столкновения с гитлеровской Германией, если не сказать, что сотрудничая с ней. Почти в то же самое время, когда немцы бомбили Лондон, советские войска разделили с немецкими Польшу, а НКВД расстреляло 21 857 польских офицеров-патриотов в Катыни. До этого же СССР захватил Прибалтику, напал (неудачно) на Финляндию, то есть готовился к безграничному расширению — к коммунизму на планете Земля.
Оставим, впрочем, любителем параллельной истории гадать, случайно или закономерно Сталин и Гитлер оказались впоследствии не друзьями-союзниками против либерального Запада, а непримиримыми врагами. Как вышло — мы все это видели. Но ясно другое: второе имя Сталина — опасность для человечества. И, держа это второе имя в уме, я бы не стал возвращать по этой причине Волгограду его прошлое название.
Сталин много чего наворотил за то время, пока побывал диктатором СССР, но все это списывается в сознании нашего народа благодаря победе над гитлеровской Германией, которую в Россию считают исключительной заслугой советской армии (как будто не было антигитлеровской коалиции и других фронтов) и лично товарища Сталина, великого стратега. Однако правда заключается в том, что советский режим, замешанный на культе личности, непререкаемой воле вождя, страхе подданных и машине пропаганды, которая работала в обе стороны — убеждая как простых граждан, так и их начальников — был крайне неадекватен в оценке международного положения. Сталин искренне считал, что мировая война — необходимый этап в победе мировой революции под управлением Кремля и создании мировой советской империи.
Советские аналитики верили, что, скорее, Англия и США будут воевать друг с другом, чем Гитлер нападет на СССР, и всячески радовались мировому пожару, если не сказать, что пытались его еще больше раздуть. Все это привело к страшной катастрофе 21 июня 1941, которая заключается не только в том, что Германия напала на СССР, — СССР готовился к войнам, только к войнам он и готовился, — а в том, что крайне милитаризированный, вооруженный до зубов, сам ориентированный на внешнюю экспансию и захваты сталинский режим был смят в первые же часы войны.
Этот просчет, вернее, совершенно ложная, западоненавистническая идеологическая установка вождя стоила советскому народу 20 млн жизней, — неимоверно много, больше, чем для какой-либо другой страны — участницы военных действий, и если бы Сталин сам относился к себе с такой же строгостью, как к своим расстрелянным военачальниками, он по идее за это должен был расстрелять и себя — как не справившегося с военной и политической задачей.
Но Сталин, естественно, так не поступил, а подождал и снискал себе славу победителя после четырех лет выматывающей войны, выйдя из нее властелином полумира. В то же время он, очевидно, и прекрасно понимал свою историческую вину. Долгое время не мог заставить себя праздновать День Победы, которую за победу и не считал. Ведь полмира — это не целый мир, который ему обещал товарищ Ленин. А кроме того, в этой войне непредусмотренно вырос и второй гигант — Соединенные штаты Америки с атомной бомбой. Поэтому поднимая тост за здоровье русского народа на помпезном кремлевском приеме 24 мая 1945 года, он в частности произнес и такие достаточно горькие слова: «Какой-нибудь другой народ мог сказать: вы не оправдали наших надежд, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Это могло случиться, имейте в виду. Но русский народ на это не пошел…», — что было, конечно, не столько признанием, как могло бы показаться иному историку, сколько стопроцентным лицемерием и отодвиганием от себя личной ответственности. Ведь на самом деле правительством был он сам, а русский народ никто не собирался спрашивать. Впрочем, сегодня мы имеем возможность поставить все точки над «i».
Оригинал здесь
Сталина оправдал Сталинград
Александр Евдокимов
В одном из предыдущих выпусков мы разместили материал Сергея Митрофанова «Сталин должен был расстрелять самого себя», который был частью его дискуссий на портале «О Сталине» с публицистом Александром Евдокимовым, отстаивавшим совершенно иную позицию относительно роли «отца народов» в Великой Отечественной войне и возможности возвращения названия Сталинград городу-герою на Волге. Публикуем его точку зрения, которая, как принято в таких случаях отмечать, может не совпадать с мнением редакции.
В принципе, я противник любых переименований — хлопотное и недешевое это дело. Да и, мягко говоря, спорное зачастую — достаточно посмотреть на соседнюю Украину, где усекли название, как многие шутят, слава Богу, Днепропетровска, а не Херсона. Так что решиться на такое можно только в исключительных случаях и только по воле местных жителей. Сталинград как раз может и должен быть отнесен к таким особым исключениям. По многим причинам, но, прежде всего, потому что вернуть это название на карту страны просят ветераны. Не все, но очень многие, чье мнение не уважить — просто стыдно. Тем более что сколько-нибудь существенных доводов против никто из десталинизаторов привести так и не смог. Ну кроме, собственно, того факта, что первоначально — городу на Волге дали такое название в честь величайшего, по их мнению, диктатора.
Да, формально это так было и, если бы не случилось Великой Отечественной войны, а в ходе нее самой удачной для советской стороны Сталинградской битвы, сейчас вряд ли кто-нибудь настаивал на возвращении этого названия городу на Волге. Но история не имеет сослагательного наклонения — в 1941 г. гитлеровские полчища атаковали советские границы, а в 1942 г. рвались не к какому-нибудь еще, а именно к этому пункту на карте. Так что не где-нибудь еще решалась судьба нашей Родины, а именно в Сталинграде. В его развалинах был остановлен фашистский зверь, и именно отсюда его погнали обратно.
На Съезде городов-героев в 2015 г. выступила от имени Сталинграда и его защитников, живших и павших, героическая женщина, председатель совета ветеранов 95-й стрелковой дивизии Мария Михайловна Рохлина. Когда она срывающимся голосом рассказывала о том, о чем мечтали защитники великого города, прижавшись друг к другу на последних метрах сталинградской земли у Волги, слезы наворачивались у всех, наверное, в зале. Так вот защитница Сталинграда подчеркнула, что ей и ее боевым товарищам и в страшном сне не могло привидеться, что потом сделают со страной, которую они защищали, и городом, в котором они стояли насмерть.
Сталинград не случайно стал символом упорства, принципиальной схватки. Он давно утратил жесткую привязку к имени Сталина, хотя я лично ничего плохого в ней не вижу. Для всех нас этот великий город ассоциируется теперь, прежде всего, со стальным характером и железной волей его героических защитников.
Надо быть отчаянным циником и Иваном не помнящим родства одновременно, чтобы отказать таким, как упомянутая мною М.М. Рохлина, в просьбе о возвращении того названия города на Волге, под которым они бились за каждый дом, за каждую улицу. Не в Волгограде же девчонки-зенитчицы остановили фашистские танки, не в Царицыне переходил десятки раз из рук в руки Мамаев курган, буквально пропитанный кровью и металлом. Только в Сталинграде мог быть легендарный дом Павлова, который превратился в неприступную для гитлеровцев крепость.
Давайте отдадим дань уважения защитникам великого города и исправим ошибку Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева. Можно точно так же, как крымчане исправили другую — с передачей их полуострова Украине, — на референдуме о воссоединении с Россией. Убежден, у большинства волгоградцев не поднимется рука дать иной ответ, кроме «Сталинграду быть»!
Ну а то злосчастное решение ЦК КПСС от 10 ноября 1961 г. отнесем тогда к перегибам, как говорили во времена Иосифа Виссарионовича, борьбы с культом личности. Эти перегибы в ряде случаев привели к откровенной десталинизации отечественной истории. Самый вопиющий случай — ретуширование всеми силами и средствами роли Верховного Главнокомандующего Советскими Вооруженными силами, Генералиссимуса СССР И.В. Сталина в достижении победы над германским фашизмом. Образ фактически командира «Бессмертного полка» не используется никоим образом в праздничном убранстве Красной площади на 9 мая и 7 ноября, при праздновании парада 1941 г., который приветствовал именно Иосиф Виссарионович. Впрочем, трудно было ожидать иного, когда даже охраняемое ЮНЕСКО здание Мавзолея В.И. Ленина драпируется в момент многих торжеств, будто не к нему советские бойцы бросали знамена поверженных нацистских дивизий.
Чем же объясняют эту высшую степень несправедливости те, кто ее допускает? Как можно понять, «неоднозначностью фигуры» — мол, Генералиссимус Победы для многих ассоциируется с массовыми необоснованными репрессиями. Это, действительно, так, но Сталин так же для еще большего числа россиян, судя по опросам, ассоциируется с массовыми проявлениями мужества и героизма, когда, как бы ни пытались этого отрицать, политруки поднимали бойцов в атаку его именем — «За Родину! За Сталина!» Кроме того, Иосиф Виссарионович ассоциируется с огромными успехами СССР в предвоенные годы, позволившими подготовить страну к отпору лютому врагу. Ассоциируется он и с быстрым восстановлением экономики после самой разрушительной в истории вражеской агрессии в условиях развязанной недавними союзниками холодной войны.
Кстати, о союзниках — это каким надо обладать дипломатическим талантом, какой чисто житейской мудростью и какой железной волей, чтобы добиться вступления, пусть и с огромным опозданием, империалистических держав в войну в поддержку первого социалистического государства? А каким самообладанием нужно обладать, чтобы в критической ситуации, когда враг в бинокли рассматривал Кремль, не оставить Москву, остаться в столице и быть готовым погибнуть за Родину вместе со всеми в случае прорыва гитлеровцев.
Прошло уже более 60 лет с момента смерти И.В. Сталина, а он остается самым популярным руководителем советского периода. Люди помнят его обращение к ним 3 июля 1941 г. «Братья и сестры», помнят пламенное воззвание 7 ноября с упоминанием великих русских полководцев, помнят его категорический отказ менять сына на Паулюса. «Я солдата на фельдмаршала не меняю» — так мог сказать, когда дело касалось собственного сына, только человек с фамилией Сталин. Помнит народ и о марше военнопленных немцев в 1944 г., вдохнувшем в каждого советского человека уверенность в скорую победу. Ну и конечно, все мы помним парад Победы и последующий прием, где Иосиф Виссарионович поднял легендарный тост «За здоровье русского народа!»
ОТ РЕДАКЦИИ
Говоря о необыкновенных заслугах Сталина в обороне Сталинграда, сталинисты, как правило, опускают неудобную тему с гражданским населением города, в котором на момент прихода немцев находились сотни тысяч мирных людей. Точное их число неизвестно, поскольку в Сталинграде были тысячи и тысячи беженцев, в том числе из блокадного Ленинграда.
Приказ Сталина "Ни шагу назад" относился не только к военным, но и к мирным жителям города. Есть много свидетельств того, как власти под угрозой трибунала удерживали их от эвакуации.
После окончания боев выяснилось, что большинство из них погибли. Опять же точные цифры, по советской традиции не считать потери, неизвестны. Но речь идет о сотнях тысяч людей.
И это то же - преступление Сталина.
Сегодня их уже не спросишь - хотят ли они, безвинно погибшие, благодарить "отца народов"?