Тимур Бочаров: почему прогибаются российские судьи

Суд с оглядкой на государство

В идеале судья должен быть полностью свободен от любого влияния. В нашей Конституции так и записано: судья подчиняется закону и никому больше. Но в реальности все не совсем так. Чтобы заметить это, необязательно даже обращаться к громким политическим делам последнего времени. Любой водитель, имевший опыт тяжбы с ГИБДД, подтвердит: когда его слова противоречат словам инспектора, судьи почти всегда принимают версию последнего. Любому юристу знаком штамп «у суда нет оснований не доверять сотруднику правоохранительных органов».

Когда человек подает иск к другому человеку или к организации, суд встает на его сторону в более, чем 90% случаев. А когда человек оспаривает в суде действия государственного органа или чиновника — уже только в 50%. Такова статистика.

Что же мешает судье выносить решения по своему внутреннему убеждению, без оглядки на власть? Дело в том, что судья работает в жесткой бюрократической системе с вертикальным подчинением. Если он начнет как-то отклоняться от «генеральной линии», его очень быстро вытолкнут из системы.

Как устроено давление на судей, показал случай с пермским пранкером Сергеем Давыдовым. Тот звонил судьям, представляясь заместителем председателя краевого суда, и просил «отнестись повнимательнее» к некоторым делам. Не во всех случаях это давало однозначный результат, но тут важно, что все судьи реагировали на такие звонки спокойно, без удивления — воспринимали их как нечто само собой разумеющееся.

Чтобы понять, почему так, надо погрузиться в судебную рутину.

Если давят, то через председателя

В каждом суде есть председатель. Он назначается на должность отдельным указом президента, то есть кандидат подает заявление именно на вакансию председателя суда. Это может быть как действующий судья, так и претендент без статуса судьи (такие назначения сразу в кресло председателя иногда случались). По закону председатель в основном осуществляет организационные и представительские функции. Но в реальной жизни председатель значит гораздо больше. Если коротко, он для судьи самый главный начальник.

Все наиболее громкие случаи давления на судей за последнее время так или иначе связаны с фигурой председателя или его заместителя. Здесь можно вспомнить демарш в 2003 году судьи Мосгорсуда Ольги Кудешкиной, которая рассказала о давлении на нее председателя по инициативе Генеральной прокуратуры. В 2008 году зампред Высшего арбитражного суда в ходе дачи свидетельских показаний в одном из районных судов Москвы обнародовала факт давления со стороны администрации президента. В 2014 году широко обсуждалось письмо губернатора Кемеровской области председателю арбитражного суда с просьбой «лично вникнуть в дело» по корпоративному спору в региональной угольной компании.

Необходимо учитывать и наличие отношений подчиненности между председателями разного уровня, поэтому давление может быть и со стороны вышестоящего суда. Например, в 2011 году Европейский суд по правам человека рассматривал дело «Батурлова против Российской Федерации», когда председатель областного суда в обход процессуального порядка направил письмо с указаниями председателю городского суда, которая рассматривала дело заявительницы против Пенсионного фонда. В итоге решение было вынесено в пользу Пенсионного фонда, и содержало многие доводы упомянутого письма. Европейский суд в своем решении признал это ограничением независимости судей.

Все это резонансные случаи, которые иногда всплывают на поверхность, но корни проблемы имеют системный характер.

Вертикаль председательской власти

Влияние председателя проявляется еще до того, как новоиспеченный судья надевает мантию — ведь судья в России назначается на должность не вообще, а всегда в конкретный суд. Когда в суде открывается вакансия, председатель проводит неформальное (то есть никаким законом не предусмотренное) собеседование с кандидатом. Скорее всего, он уже видел кандидата в деле — тот несколько лет работает у него в суде помощником (с прицелом на должность судьи) или, например, выступает гособвинителем в процессе. Дальше следует формальная (и довольно жесткая) процедура проверки кандидата на благонадежность, итогом которой становится указ президента о его назначении. Так складывается ненормальная ситуация, когда председатель выступает для судьи в роли «гендиректора», который выбрал, а часто и вырастил себе «наемного работника».

Но это только начало. Когда судья начинает работать, председатель полностью определяет его нагрузку, «расписывая» ему дела. Это особенно важно, потому что все судьи в России страшно перегружены.Неудобный председателю судья рискует получать большое количество сложных дел, что приведет к срыву сроков и ошибочным решениям (то есть таким, которые будут отменены в более высокой инстанции). А это два самых важных показателя, по которым оценивается работа судьи, — соблюдение сроков и «стабильность судебных решений» (отношение общего количества решений к отмененным).

Карьера судьи — получение более высокого квалификационного класса — тоже зависит от председателя. Всего таких классов шесть. Для продвижения по этим ступенькам важна характеристика, которую дает председатель. Проблема здесь в том, что качественные критерии оценки работы судьи размыты и открыты для любых трактовок председателя. Вот, например, такие, как «выполнение особо важных и сложных заданий» или «внедрение прогрессивных форм осуществления судебной деятельности», под них можно подогнать все что угодно.

Наконец, председатель распоряжается премиями за счет экономии фонда оплаты труда. Разовые премии судье платят, когда он получает государственную награду, когда у него случается юбилей, или он достигает определенного стажа. Выплата осуществляется по усмотрению председателя. Также есть регулярные премии по итогам работы за определенный период (месяц, квартал). Судебный департамент издает приказ о назначении таких премий судьям опять-таки по заявлению председателя. В итоге провинившийся или нелояльный судья рискует получить пониженную премию или вовсе остаться без нее. А лояльный — хорошую: приказом Судебного департамента (пункт 2.5) прямо предусмотрено, что предельные размеры таких премий не устанавливаются.

Вплоть до увольнения

Но самый сильный инструмент влияния председателя — это его право запустить в отношении судьи процедуру лишения полномочий. По закону статус судьи бессрочный, но председатель может инициировать лишение полномочий за нарушения, допущенные при рассмотрении дел, либо за этические проступки во внерабочее время. Председатель может давать ход делу выборочно, только в отношении неудобных ему судей.

Ошибки и проступки случаются в работе почти любого судьи. Особенно это касается отмен решений судьи в апелляции или в кассации. Недавно один из сенаторов Совета Федерации внес законопроект о том, что за три отмененных решения судью нужно автоматически лишать полномочий. Это неудачная идея, которая только усугубит ситуацию. Ведь не всегда отмена свидетельствует о некачественной работе судьи.

В вопросах права может быть несколько верных ответов. Кроме того, если апелляция отменила решение судьи, вполне возможно, что неправа как раз она, и если бы кто-то из сторон пошел выше, в кассацию, то это бы выявилось. Но по каким-то причинам ни одна из сторон не обратилась туда, и вот у судьи уже есть отмена в послужном списке, то есть большой минус в работе. Даже если судья действительно вынес неправильное решение, это может быть непреднамеренная ошибка судьи, что неудивительно в условиях огромной нагрузки. Апелляция и кассация как раз и должны исправлять такие ошибки, для этого они и нужны. Но сейчас председатель может ставить отмены в вину судье и инициировать лишение статуса.

Реальных случаев лишения полномочий судей за дисциплинарные проступки немного по стране (например, в 2015 году прекращены полномочия 21 судьи и 1 председателя). Однако из интервью с судьями видно, что лишение работает в качестве постоянной угрозы, «дамоклова меча».

Из-за этого судьи опасаются выносить самостоятельные решения по нетипичным делам, согласовывая их либо с председателем, либо с вышестоящим судом. В областных судах есть даже специальный «куратор», который отвечает за взаимодействие и согласование позиций с судьями районных судов. В особенности это сказывается на уголовном процессе, частично объясняя столь низкий уровень (около 0,12% по тем делам, где обвинение поддерживает прокурор) оправдательных приговоров. Оправдательному приговору очень трудно устоять в апелляции — он означает, что вся государственная обвинительная машина сработала вхолостую, а также дает пищу для подозрений в коррупции. Поэтому для вынесения оправдательного приговора судья должен быть очень самостоятельным в своих суждениях, что трудно представить в описанных условиях.

Как разрушить вертикаль

Очевидно, что всевластие председателей ущемляет свободу судей и в конечном итоге влияет на их решения. Что тут можно было бы сделать?

Прежде всего следовало бы при назначении председателя учитывать мнение судей. Получив кредит доверия от нынешних «подчиненных», председатель стал бы скорее первым среди равных, чем начальником. Одновременно хорошо бы уменьшить срок полномочий председателя. Сейчас он сидит обычно два срока по шесть лет и за это время успевает привыкнуть к должности и отдалиться от судей.

Такая система действует в некоторых европейских странах. Полная выборность председателей, например, реализована в Исландии и в Швейцарии. Есть и промежуточные модели, как в Венгрии, где проводится голосование судей по кандидатурам на должность председателя, а потом формируется рейтинг, который учитывают при назначении. Уникальная модель действует в Греции, где председателем является самый старший по возрасту судья, которого после его смерти или выхода в отставку меняет следующий по старшинству. Срок полномочий председателей в Европе в среднем около четырех лет.

Также стоило бы ограничить полномочия председателей по распределению дел. В Чехии, например, председатель заранее составляет годовой план, в котором прописаны критерии распределения дел, и уже вынужден ему следовать.

Однако самый распространенный и эффективный способ решения проблемы — это случайное распределение дел компьютером — так принято, например, в Финляндии, Хорватии и Болгарии. В России противники перехода на электронное распределение дел ссылаются на то, что машина якобы не сможет учесть все нюансы конкретного дела и специализации судьи. Действительно, суды развиваются по пути все большей специализации. Однако эти затруднения вполне решаемы. Существуют программы, которые могут распределять дела по алгоритму, где уже заложена категория дела, специализация судьи, его нагрузка и расписание.

Такая программа успешно действует в российских арбитражных судах (где решаются споры между юридическими лицами). Она не только слепым образом определяет судью для разрешения дела, но и сразу назначает с учетом графика судьи заседание.

Следующим шагом необходимо изменить механизм премирования судей. Такого, как у нас, нет ни в одном европейском государстве — ставки судей там фиксируются на законодательном уровне. И это понятно: ведь любые надбавки, назначенные председателем, будут трактоваться как нарушение независимости судей. В крайнем случае, если судья поработал за другого судью, могут быть назначены дополнительные выплаты.

Мне могут возразить: как же стимулировать судью, если всем платить поровну? Но давайте задумаемся: если судья нуждается в денежной мотивации, чтобы хорошо выполнять свою работу, нужны ли нам такие судьи?

Тимур Бочаров — правовед и социолог, научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге

Оригинал здесь