Игорь Огнев, журналист - специально для "Новых Известий"
С океанологами нужно согласиться только в одном: и парниковый эффект, и глобальное потепление выеденного яйца не стоят. Модельные исследования 90-х годов тюменского ученого Роберта Бембеля на месторождениях Западной Сибири показали: людям достается лишь один (!) процент запасов углеводородов. Остальные улетают в космос. В 2002 г. Г. И. Войтов подтвердил результаты профессора Бембеля своими данными: за век в атмосферу улетают запасы почти ста газовых месторождений-гигантов! Самые зловонные и вредные выбросы всех предприятий планеты по сравнению с этим – просто ничто! Если бы стенания алармистов о парниковом эффекте были правдой, люди давным-давно не только погибли бы от дегазации метана, водорода, азота и углерода из подземных природных хранилищ – люди просто не рождались бы в отравленной атмосфере или плодили уродов! Ведь эти процессы идут миллиарды лет, всё время существования Земли.
Но вот физическая теория климата профессора О.Г. Сорохтина, с помощью которой пытаются эти мифы разрушить, вызывает большие сомнения. Дело в том, что модель, лежащая в основе теории, замкнута, она игнорирует важнейшие геологические факторы, регулирующие тектонические, геофизические и климатические процессы Земли. Наш гениальный ученый академик Вернадский в своё время писал, что Земля – единственная планета во Вселенной, изученная нами более полно и детально. Поэтому на Земле можно и нужно открывать главные закономерности эволюции космических тел. В том же духе высказывался и другой наш гений, Дмитрий Иванович Менделеев: «Единство природы – вот догма, выработанная наукой» Владимир Иванович поддержал и в 1912 году развил первые натурфилософские высказывания о росте и дыхании Земли, высказанные Леонардо да Винчи. Модель эта похожа на работу трехфазного двигателя: вдох – активный приём внешней материи и энергии мирового эфира; пауза – стабилизация, усвоение и переработка «пищи»; выдох – возвращение в космос отработанного материала и изменённой энергии. Эта модель и легла в основу фундаментальных работ Вернадского о геохимической дегазации Земли. Они до сих пор игнорируются научным сообществом вообще, и климатологами в частности. И напрасно. Вот установленный факт: при дегазации Земли первое место занимает азот – 78% всех газов. Между тем, азот жизнь не поддерживает, однако как ни странно, земляне до сих пор живы и относительно здоровы. Ключевой момент идеи Вернадского в том, что погоду не только на Земле, но и на всех планетах делают сами планеты для себя, а вовсе не Солнце, которое, по мнению профессора Сорохтина, нагревает воздух в окрестностях Земли. Известно, что Юпитер выделяет космической световой энергии, не считая кинетической, во много раз больше, чем получает от Солнца. От светила наша планета теоретически может получать энергию двух видов: лучевую и кинетическую. Последняя – это движение реальных газов, которые до Земли не доходят. Остается только лучевая. Однако вовсе не она определяет климат нашей планеты.
На основе идей Вернадского Роберт Бембель, кандидат физико-математических и доктор геолого-минералогических наук, профессор Тюменского Индустриального университета, разработал и более полувека развивает свою эфир-геосолитонную концепцию (ЭГК). Она разрушает старые парадигмы, объясняя, в том числе, и кухню климата. Я с середины 80-х годов сотрудничаю с Бембелем и расскажу о сути его концепции. Но прежде чем обсуждать, в чем ошибаются океанологи, лишний раз напомню о Владимире Ивановиче Вернадском, очень неудобном гении. Прожив почти век, этот ученый успел сделать столько, сколько человечество за половину тысячелетия, хотя сам сознавался, что реализовал свои планы лишь наполовину. До сих пор нынешнее поколение ученых не знает, с какого бока подойти к идеям и концепциям Вернадского, потому как они противоречат существующим парадигмам и догмам. Ну, например, сегодня, отмеряя от так называемого «Большого взрыва» Вселенной, Земле дают 4,5 млрд, ну максимум 12 млрд лет. Вернадский этот возраст планеты считал детским, потому что он составляет эоны, то есть тысячи миллиардов лет, и приводил аргументы. Официальная наука замалчивает концепции Вернадского потому, что в их основе лежит 500 эмпирических обобщений фактов. Гений Вернадского в том и заключался, что Владимир Иванович наблюдал факты жизни природы и задавал ей, матушке, и самому себе вопросы, а почему происходит именно так? В отличие от Вернадского, львиная доля ученых действует наоборот: их осеняет идея, а уж потом под неё отыскиваются или подгоняются факты и аргументы. Исследования Бембеля также основаны на эмпирическом обобщении фактов и явлений природы.
ЭГК развивает идею трехтактного двигателя Леонардо-Вернадского. Коротко схема такая. В плазменное, а вовсе не металлическое, как многие считают, ядро Земли постоянно входит мировой эфир, превращаясь в весомое вещество. А из земного ядра, под воздействием гигантского давления, к поверхности идёт букет газов и дальше – в космос. Этот кругооборот вещества во Вселенной в 80-х годах XIX в. обосновал еще один гениальный русский инженер и ученый Иван Осипович Ярковский. А Дмитрий Менделеев, почти одновременно с Ярковским не только пришел к той же модели, но и назвал эфир первоисточником многих элементов, поместив его в начало своей Периодический системы. Правда, в таком виде таблицу опубликовали только раз, при жизни Менделеева.
Но прежде, чем подробнее говорить об ЭГК, остановлюсь на гравитации. Без понимания её механизмов невозможно двигаться дальше, к разгадкам природы дыхания Земли. Первым измерил гравитацию Галилей – обыкновенным метровым маятником. И когда исследователи в XIX веке повторили опыты в разных местах, они поразились: близ океанических островов уровень вод оказался выше почти на километр, чем у континентов. Ломоносов объяснял гравитацию давлением космического эфира, когда его движение остановлено. Кинетическая энергия потоков мирового эфира всегда влечет их к космическим телам, порождая гравитационное притяжение. По оценкам Ярковского, скорость распространения гравитации в космосе на 13 порядков выше скорости света. Расчеты Лапласа на рубеже XVIII-XIX веков еще поразительнее: скорость гравитации в космосе в 50 млн раз больше скорости света! Механизм работает, как пылесос. Его мощность прямо пропорциональна массе космического тела. По расчетам В. А. Ацюковского, нашего современника, в Землю эфир влетает со свистом – в прямом смысле слова: со второй космической скоростью 2000 км/сек.!
Известно, что Ньютон так и не обосновал механизм своего закона всемирного тяготения. Яблоко падающее – это, слов нет, интересно, но Ньютон не знал, как работает гравитация под воздействием мирового эфира. А Ярковский на пальцах показал: от задержанного давления эфира зависит вес всех тел вообще. Вообразите пирамиду из бильярдных шаров, писал он в книге «Всемирное тяготение как следствие образования весомой материи внутри небесных тел. Кинематическая гипотеза». Ударив по её головному шару, мы передадим энергию всем остальным. И хотя часть шаров разлетается в стороны, центр кучки продолжает двигаться по сообщенному ему направлению со скоростью, зависимой от отношения массы ударившего шара к массе всех шаров. Аналогия с эфиром полная. В результате столкновения его частицы с большей энергией будут отталкивать те, у которых энергия меньше, и сами удаляться от центра объема. Словом, воображаемая сфера будет расширяться, а следом, через какое-то время, увеличится и радиус нашего шара. Однако основная масса шаров-атомов сталкивается не только по линии их центров. Как показал Пуансо, два неупругих тела, столкнувшись по касательной, начинают вращаться да к тому же отталкиваться друг от друга. Таким образом, сообщенное движение среды делает её упругой подобно газообразным телам.
Нет причин полагать, будто амеры эфира делают среду упругой только потому, что они чрезвычайно малы, и подчиняются иным законам, нежели те, о которых говорит механика. Ярковский в своих тезисах вместо традиционной концепции тепломассопереноса, как бы предвидя ЭГК, обрисовал контуры модели переноса энергии и массы от сжатого центра к менее плотной поверхности. Это и есть геосолитоны (термин Бембеля), импульсно-вихревые потоки водорода и протонно-электронного газа. Зарождаются они между плазменным ядром и мантией Земли на глубине примерно 2900 км, где проходит так называемая граница Гуттенберга. Не стоит думать, будто геосолитонные трубки (ГТ), пробуравленные этими потоками, похожи на трубы обычных газопроводов. Радиус протонов в 105 раз меньше радиуса атома водорода! А потому и диаметр ГТ не больше 1 нанометра. Элементарные частицы из ядра планеты прорываются вверх поодиночке, но пучками, создавая пространные сетки ГТ. В них-то и нагнетается гигантская кинетическая энергия. Перепад давлений может превышать 1 млн атмосфер, что поднимает температуру до 100 млн градусов. Другими словами, сама природа создает термоядерные реакторы, в которых идёт сначала синтез ядер атомов гелия, а потом – всех химических элементов. В том числе – углерода, который, соединяясь с водородом, образует глубинный метан. В своё время выдающийся физик и Нобелевский лауреат П.Л. Капица установил, что для устойчивого термоядерного синтеза требуется сочетание двух условий: внутри реактора – сверхвысокие температуры (десятки миллионов градусов) и очень низкие температуры (почти абсолютный нуль) стенок реактора. И то, и другое как раз есть в ГТ на уровне нижней мантии. Поднимаясь к поверхности Земли, потоки газов встречают рыхлые породы, и диаметр ГТ увеличивается. А совокупность каналов образует ГТ диаметром от 100 до 1000 метров. Впрочем, последние крайне редки.
Вихревые геосолитоны располагаются в недрах замысловатыми мозаиками самых разных размеров и конфигураций. Чаще всего их многочисленные компании занимают даже не сотни, а тысячи квадратных километров. В свою очередь геосолитонные плацдармы с небольшими перерывами опоясывают Землю дважды. Самый молодой, в геологическом летоисчислении, Круго-Тихоокеанский пояс, – меридиональный. Второй, Средиземноморский, в англоязычной литературе «пояс Тетис», вооруженный самыми активными очагами дегазации, вытянулся в широтном направлении. Он охватывает Средиземное море, Кавказ, Гималаи, Индонезию, Гибралтар и пересекает Средиземноморский пояс дважды. Образцы пород с вершин Гималаев говорят о том, что в третичное время, примерно 65 млн лет назад, они, как и другие горные массивы, сформировались в глубоких впадинах океана Тетис. Кроме двух планетарных поясов есть и локальные. Геолог В.В. Белоусов выделяет Урало-Сибирский, Северо-Атлантический, уходящий в Южную Африку, и другие. Натыкаясь на граниты, геосолитоны какое-то время копят энергию, а потом, прорывая эти пробки, вылетают над поверхностью планеты вулканами и выбрасывают гигантские потоки лавы. Чаще и интенсивнее всего природные катастрофы случаются в двух зонах пересечения широтного и меридионального поясов. Землетрясение и серия цунами в Индийском океане в декабре 2004 г. унесли жизни почти 300 тыс. человек!
Хотя Бембель использовал в ЭГК эфирную модель Ярковского, он, тем не менее, оговаривается: эфир – гипотеза. Тем не менее, её активно разрабатывают многие наши и зарубежные ученые. И при всем разнообразии подходов эти исследователи пришли к единому выводу: обмен между веществом и эфиром связан с увеличением массы гравитирующих тел. Общий вывод не случаен. Реальная космическая среда (эфир) обеспечивает единство нашего мира и ведет к признанию обмена между разными формами материи. В русле этих исследований лежит и идея роста Земли, как и других планет. Так что без эфира не объяснить, почему ядро Земли, как и всех планет Солнечной системы, плазменное. А что оно именно такое, установили геофизики: поперечные сейсмические волны не проходят через газ и плазму ядра. Далее, без плазменного ядра не понять, откуда появляются плюмы, важнейшие элементы механизмов гравитации. Эти выступы на поверхности земного ядра, образованные выбросами его газовой плазмы в нижнюю часть холодной мантии, давно обнаружили приборы. Состоит плазма в основном из главных элементарных частиц: протонов и электронов. Материалы сейсмологов показывают, что высота плюмов достигает 10 км. Именно над плюмами зафиксированы самые максимальные силы тяжести, а над антиплюмами – минимальные. В первом случае уровень океана на километры прижимается ко дну, а во втором – поднимается. Перепады уровней достигают 27 км! Об этом знали еще в XIX веке, но по сей день официальная наука эти факты не может воспринять и уж тем более – объяснить. Но в рамках ЭГК всё просто и логично. Построения Ярковского, Вернадского, Блинова, Ацюковского и других коллег, которые развивает Бембель, показывают: массу весомого вещества внутри Земли, как и на других планетах, увеличивает гравитационное поглощение космического эфира. Как следствие, гармонично растут объем и диаметр Земли. А это приводит к плавным изменениям силы тяжести на планете, что, в свою очередь, дирижирует геологическими процессами. Вот такая цепочка. Одно из её возможных проявлений в 2003 году описал В.Ф. Блинов. В юрском периоде, примерно 140 млн лет назад, ускорение силы тяжести на Земле изрядно тормозилось, а в результате развелось множество огромных рептилий. Позднее, на грани верхнего мела и третичного периода, примерно 65 млн лет назад, ускорение силы тяжести резко увеличилось. От этого и могли вымереть динозавры.
Теперь возвращаюсь к климату Земли. Ученые Института океанологии РАН справедливо указывают на принципиальный момент: состояние климата – явление не глобальное, а локальное. Это вытекает из теории геохор Вернадского. Геохоры – части ландшафтов с эксклюзивными биохимическими особенностями. Однако океанологи останавливаются там, где Вернадский шел дальше: климат геохор – следствие геологических процессов Земли. Это видно на примере упомянутой океанологами Гренландии. В последние годы много пишут, что ледяной щит континента быстро тает. Списывают это, конечно же, на глобальное потепление. Однако «грелки» – не единственная причина, и находятся они вовсе не в атмосфере, да еще и подогретой лучами Солнца. На границе четырехкилометровых льдов с поверхностью Гренландии обнаружены огромные объёмы воды скорее глубинного, а не солнечного происхождения. Здесь опять работают геосолитоны. Восходящие из недр потоки водорода разъедают кору планеты и, соединяясь с кислородом, образуют ювенильные, то есть глубинные воды. В местах, где они выходят, появляются озера, со временем они могут превращаться в моря и даже в океаны. Такая судьба, вероятно, ожидает Байкал, который, о ужас! хоронят «зеленые». Ювенильные воды – как раз этот резервуар под Гренландским щитом, ежегодно заливающий примерно по 30 кв. км побережья. С ним в паре работает второй источник – Атлантический и Тихий океаны добавляют в Ледовитый свои многие тысячи кубокилометров. А третья причина – Ледовитый океан относительно молод, по геологическим меркам, разумеется. Так что и в арктическом потеплении первейшую роль играют геологические причины.
Ну а Солнце? Действительно ли, как утверждается в модели профессора О.Г. Сорохтина, в первую очередь влияют на климат колебания активности светила, угол вращения Земли относительно плоскости обращения нашей планеты вокруг Солнца и другие факторы? Разумеется, и Солнце вносит свою лепту в климат Земли, однако вовсе не тем, что нагревает её атмосферу. Влияют протоны солнечного водорода, а не абстрактные газы, которые до Земли не долетают. Уместен вопрос: откуда берутся протоны и кто их доставляет до Земли? Здесь надо сказать спасибо эффекту Джоуля-Томсона. Эти ученые доказали, что при повышении давления водород всегда охлаждается. Вот почему ядра всех планет Солнечной системы и самого Солнца, где давление неимоверное – 3,5 млрд атмосфер, и земное ядро с давлением поменьше, но всё же внушительным – от 3,7 до 4,5 млн атмосфер – все ядра планет и звезд находятся в состоянии холодной плазмы. Но когда водород и гелий приближаются к поверхности планет, где давление газов падает, они нагреваются. Поэтому корона Солнца неимоверно горячая, и в нижних слоях земной атмосферы жарко.
В местах же, где ГТ извергают, в основном метан, а также азот, углекислый газ или кислород – там образуется мерзлота, трещат морозы, в том числе – рекордные. Например, в Уренгое почва промерзает до 350 м. В лабораторных условиях эти опыты проводил в Новосибирске Василий Иванович Бгатов, членкор Академии наук. Они показали, что температура при выходе метана на углеводородных месторождениях севера Западной Сибири может опускаться до минус 120°. Скорее всего, по этой причине и вымерли мамонты, а не потому, что шкуры не выдержали. Подыши при температуре минус 100° – и копыта откинешь.
Вернусь, однако, к Солнцу, состоящему на 90% из водорода. Когда активность светила увеличивается (циклы чередуются каждые 7-17, а в среднем - 11 лет), поток частиц, летящих к Земле, усиливается во много раз. Выстреливают этими потоками темные пятна на Солнце – аналоги земных ГТ. Работают в них такие же вихри-сепараторы и точно так же делят частицы на легкие (отрицательно заряженные электроны) и тяжелые (положительно заряженные протоны). К Земле они летят, не перемешиваясь, но всё-таки в одном строю. А в земной криосфере, подпадая под влияние магнитного поля нашей планеты, разлетаются по двум адресам. Легкие (отрицательно заряженные электроны) – к Арктике, а протоны, то есть ядра атомов солнечного водорода, – к Антарктиде.
Дальше происходит вот что. Поскольку водород ионизирован, его химическая активность гораздо выше, чем у обычного. Он соединяется с кислородом в криосфере Земли, и вниз летят уже кристаллы льда. Исследователи Антарктиды давно заметили странное явление: небо сияет, ни облачка, но сверху сыплются тонкие иголочки льда! Это работает ионосферный кондиционер. Вот откуда знаменитые ледяные горы и толщенные льды Антарктиды – до 4,5 тыс. метров! А толщина льда на Северном полюсе и вокруг – максимум 12 метров.
Кстати, еще одно последствие «брака» ионизированного водорода с кислородом – озоновые дыры над Антарктикой. Они послужили дополнительным аргументом появления Киотского протокола, хотя никаким антропогенным фактором здесь и не пахнет. Вернадский писал, что «озон непрерывно образуется в тропосфере, и особенно в стратосфере, благодаря изменению кислорода под влиянием электрических зарядов, ультрафиолетовых лучей Солнца и других космических излучений». В таком процессе Вернадский увидел своеобразную организованность нашей планеты. Биогенный кислород, переходя в озон, предохраняет жизнь от разрушительного действия ультрафиолетовых лучей Солнца, частично поглощая те лучи, которые гибельны для земных организмов. Жизнь, живое вещество, как бы само создает себе область существования. Все это полностью подтверждает мнение Вернадского о доминирующей роли внутренних геологических процессов Земли перед внешними астрономическими.
Итак, на Антарктиду валятся ледяные кристаллы, превращая континент в огромную ледяную гору. Она пластична, и в какие-то моменты лед сползает айсбергами. Они попадают в Мировой океан и пополняют его холоднющей водой. Все крупные течения трех океанов начинаются от Антарктиды и несут айсберги к экватору – им больше некуда деваться, поскольку подпираются материками. От экватора уже горячие массы воды текут к Северному полюсу. Сегодня известно, как образовался Гольфстрим. Течение идет над чередой подводных вулканов- курильщиков на дне Атлантики. Вулканы – выходы всё тех же ГТ, подогревающих воду до +400°. Ширина природного бойлера чуть не 1000 км, скорость огромная…
Еще загадка, о которой никто не говорит: куда девается вода, нагнетаемая с юга в Ледовитый океан. Это не жидкость, как принято думать – в этом виде вода существует в очень узком диапазоне температур – а в основном пар, причем до ста градусов. А если температура достигает нескольких тысяч градусов? Трудно представить, какие гигантские объемы воды превращаются в пар! Куда он устремляется? У Бембеля на сей счет такая гипотеза. Поскольку Арктика из космоса облучается электронами, вода становится летучей. Ее частицы, словно ежик иголками, окружены гидратированными электронами, химически очень активными (открыты в конце ХIХ века). И вместе с ними часть воды Арктики, вероятно, уходит в космос. Такой кругооборот возможен в Солнечной системе. Не будь его, Мировой океан покрыл бы всю Землю с макушкой.
Еще один фактор – гравитация, о которой уже говорилось. Напомню, что над выходами ГТ, выбрасывающими протоны водорода, она высокая, а где и когда протонных выбросов нет – низкая. К колебаниям гравитации весьма чувствительны и нижняя граница криосферы, и геоид (поверхность моря). Гравитация повышается – криосфера опускается, гравитация уменьшается – криосфера поднимается. Поскольку земная ось наклонена к плоскости эклиптики (она проходит через орбиту Земли), гравитация сезонно меняется, особенно в высоких и умеренных широтах. Вслед за этим криосфера зимой опускается, а летом поднимается. Еще и так Солнце, а точнее – его протоны, действительно влияет на температуру поверхности Земли: меняя гравитацию, а не свою радиацию. И климат вокруг полюсов отличается резко потому, что в Антарктиде гравитация Земли максимальна, а в Арктике – минимальна. Причем настолько меньше, что даже уровень геоида приплюснут на 55 метров. Криосфера зимой опускается куда как ниже, и морозы там слабее антарктических почти на 30°. А колебания криосферы устраивают оттепели зимой и заморозки летом.
Есть еще масса тонкостей, однако вывод ясен: пытаясь осмыслить миф о глобальном потеплении и механизмы, влияющие на климат Земли, нельзя, как это сделали океанологи, ограничиваться только земной атмосферой и ролью Солнца, лучи которого якобы меняют температуру воздуха. Это – лишь часть всей системы, которая включает и Землю, и мировой космос со всеми процессами, в нем текущими. Но если человечество не может влиять на климат планеты, то это не дает ему права загаживать всю территорию вокруг себя, а выхлопами автомобилей и выбросами НПЗ отравлять воздух, которым дышат люди.
Добавлю, что изложенная здесь кухня климата, как и опровергнутая ЭГК пресловутая тектоника плит – попутные сферы исследований профессора Бембеля. К своей ЭГК ученый шел с начала 60-х, когда начал искать у природы ответы на вроде бы простые вопросы: как образуются месторождения углеводородов. Сегодня есть созданная им целостная технология поиска и разведки месторождений, а также методика добычи углеводородов. Причем, это не теоретические прикидки – всё доказано многолетней практикой. Если использовать системно эти наработки, то можно повысить эффективность нефтяной и газовой отраслей минимум раз в двадцать! Напомню, что сегодня производительность нашей нефтянки отстает от американской примерно в 10 раз. Но это – другая история. ЭГК ломает слишком много старых парадигм, а официальная наука не может просто так от них отказаться. Дискуссии Бембеля с коллегами показывают, что традиция забронзовела и привела к кризису не только в физике, но в естествознании вообще. «Учёные ХVII-ХIХ веков были больше физиками, а нынешние – больше математические формалисты, - считает Бембель. - Сегодня последователи физического подхода оказались в меньшинстве, им очень трудно развивать свои гипотезы». Отрицание новой парадигмы ЭГК – это нормально. Вся история естествознания тому подтверждение. Придет время, ЭКГ возьмут на вооружение новые люди, которым Бембель читает лекции. А пока его называют сумасшедшим профессором. Что ж, такие и движут науку вперед.