2017 год ознаменовался приходом к власти одного из самых непредсказуемых фигур в мире бизнеса, а теперь и политики Дональда Джей Трампа. Именно благодаря этому событию многие политические прорицатели обещают нам довольно горячий год полный неожиданностей и сюрпризов. Но, не смотря на всю противоречивость личности нового президента США, его первые шаги и высказывания уже в качестве руководителя страны, полны решимости и силы. Безусловно, эффективность его речей проявит только время, однако над некоторыми из них стоит задуматься сейчас. Например, в телефонном разговоре с Бениамином Нетаньяху, который состоялся спустя несколько дней после инаугурации, новоиспеченный президент сказал, что «безоговорочно будет поддерживать Израиль». Высказывание очень глубокое и многослойное, и в него как в бездонный мешок можно сложить бесконечное множество интерпретаций. Однако, любой из нас, кто имеет хоть малейшее представление о Ближнем Востоке, о ситуации и специфике региона, должен понимать, что эти слова в-первую очередь означают – «Я всячески буду препятствовать развитию влияния Ирана на Ближнем Востоке». Это своего рода верхний слой высказывания Трампа, а дальше наступает естественный по своей природе вопрос, кто же станет стратегическим союзником США в достижении этой цели, кроме Израиля, конечно же. Рассмотрим два варианта, которые уж совсем на поверхности. Это курды и Турция. Точнее так – безусловно, курды и условно (вернее с оговоркой), Турция. А оговорка стара как мир, и таится она в том, что у Турции своих проблем с курдами хватает. И здесь от слова Турция нужно провести две стрелочки. Первая: либо Анкара будет противостоять стремлениям Трампа и его новой команды в коалиции с Ираном и Россией. Вторая - это, как минимум, лояльность политике США. Одним словом, суть заключается в том, кого же все-таки выберет Турция. Или откажется от кардинальных решений, и выберет путь восточной уклончивости и лавирования между Россией и США. Но такая политика мягкого лавирования не продлится бесконечно, а именно до референдума по принятию новой конституции Турции, согласно которой страна перейдет на президентскую систему власти. Будет это в апреле текущего года, после чего Эрдогану придется расставить приоритеты. Для меня, очевидно, что приоритеты будут в сторону США. Кто это видит под другим углом и в ином свете, советую снять розовые очки. Но это отнюдь не значит, что экономический аспект взаимоотношений России и Турции резко ухудшится – нет, но вот эйфории политического союза и стратегического партнерства не будет однозначно. Но осуждать Эрдогана за такой выбор не может никто, потому что в ином раскладе есть опасность, что Турция превратится в подобие Сирии. И здесь, в этот сакральный исторический момент, Путину ничего кроме как понять и простить не остается. Вот где должна сыграть широта русской души. При этом понятно, что полностью расстаться и отказаться друг от друга Москва и Анкара не смогут, потому что историческая привязанность явление похлеще зова крови. В моменты отчаяния Россия приходит на помощь Турции, как это было, к примеру, во время создания турецкой республики. В целом, позиции наших стран сближаются на фоне плохих отношений с Западом. А истина, в том, что ни Россия, ни Турция не могут позволить себе длительно время находится в негативе с Западом. И у обеих сторон есть на то весомые причины.
После каждого витка сближения России и Турции, кто-то от этого сотрудничества получает больше, а кто-то меньше. И этот раз не будет исключением. Эрдоган, благодаря России, вернулся в большую ближневосточную игру и нашел в лице Путина серьезную поддержку в реализации планов внутренней политики. А Россия, в конечном итоге, смогла привлечь на свою сторону Турцию, в борьбе против терроризма в Сирии. И заключила договор по турецкому потоку на более выгодных условиях. Но отчасти рискнула курдами, так как, естественно, в данных условиях курдам пришлось сблизить свои позиции с США. Потому что США может помирить курдов с Турцией. И это для России будет неожиданностью. Давайте вспомним, что Барзани (лидер иракских курдов) решил отправить в Сирийский Курдистан более 10000 вооруженных сил (Пешмерге), естественно, не без согласия США. Возможный тройственный союз США, Турции и курдов, будет союзом, с которым в Сирии придется считаться. Но Россия все еще может вернуть утраченное влияние на курдов, чему курды не будут противиться. В этом смысле последний проект сирийской конституции, где Россия указала необходимость создания Автономии для курдов, является очень позитивным шагом.
Январь также украсил начало года еще одним ярким событием, встречей в Астане. Участники встречи открыто называли друг друга врагами, при этом еще одного своего «врага» в лице курдов, они позвать «забыли». Видимо и у врагов есть своя степень враждебности. Асада, мы, дескать ненавидим, но курдов несравнимо больше.
Одним из пожеланий-требований представителей сирийской оппозиции было нежелания видеть Сирию светским государством. Понятно, что вся эта оппозиция, приехавшая в Астану, по сути, мало чем отличается от ИГИЛ своей идеологией.
Но как ни крути, любой мирный процесс и стол переговоров это хоть какое-то движение в сторону прекращения кровопролития. Но ни одна встреча, ни одни переговоры не способны привести к миру в Сирии
без участия курдов и США. Но чем больше и дольше участники мирного процесса будут игнорировать курдов, тем больше они тянут время с установлением мира в Сирии. Участники всех мирных переговоров по Сирии должны решить, они хотят временно успокоить ситуацию для передышки, или хотят заложить основу для будущей светской Сирии. Второй вариант без курдов не получится. А первый можно повторять сколько угодно.
Еще вот о чем хотел сказать. Что же об этом всем думает США? Не посол США в Казахстане, который был назначен во время президентства Обамы, представлявший Америку на встрече в Астане, а непосредственно новая антииранско настроенная команда Трампа. Как мы знаем, они продолжают увеличивать свое военное присутствие в сирийском Курдистане вопреки протестам Турции.
Обама перед уходом отправляет палестинцам 230 миллионов долларов, а Трамп может перевести посольство США в Израиле в Иерусалим. Не важно, переведет он или, важно, то он говорит об этом. Эти два момента знаменуют окончание одной эры на Ближнем Востоке, и начало новой. И этот новый этап охарактеризуется способностью и готовностью основных игроков договориться по разделу сфер влияния на Ближнем Востоке. Поживем, увидим.