Архитектор – о благоустройстве Москвы:Разрушиться может через несколько лет

Поводом для встречи с Андреем Коровянским послужило заявление вице-мэра Москвы Петра Бирюкова от 1 сентября. Чиновник признал, что «проводимые масштабные работы по комплексному благоустройству центральных улиц города частично препятствуют нормальному отводу дождевых вод». Однако прошедшим летом этот частично нарушенный нормальный отвод привел к нескольким наводнениям в разных частях столицы и, как минимум, вызвал недоуменные вопросы у широкого круга москвичей.

- Андрей, существуют ли нормы того, сколько времени дождевая вода может задерживаться на улицах Москвы?

- Такие нормы есть! С 1985 года действовал СНИП по канализации. Он позволял подтапливать улицы без затопления подвальных и полуподвальных этажей. Это означало, что на тротуарах и проезжей части могли стоять лужи и течь реки, но строения не должны были затапливаться. С 2012 года действуют совершенно иные нормы, касающиеся канализации, наружных сетей и сооружений. Там четко прописано, что лужа не может существовать более пяти – десяти минут в местах, где нет ливнёвки. При наличие ливневой канализации это время органичивается 3 – 5 минутами. При рассчете используются формулы, учитывающие максимальное количество осадков в данном месте, умноженное на повышающий коэффициент в два или четыре раза. Кроме того, при проектировании объекта обязательно анализируется поток, который идет с соседних улиц. Старые нормы позволяли также сбрасывать осадки на зеленые территории. В связи с тем, что в Москве при сегодняшнем количестве машин на поверхности остается большое количество солей тяжелых металлов, делать отводы на газоны нельзя. Необходимо всю воду направлять в ливневую канализацию с дальнейшей очисткой.

- То есть ссылки московских градоначальников на «катастрофические осадки» этим летом несостоятельны?

- Они были бы состоятельны, если бы власти всеръез занимались реконструкцией ливневой канализации. В городе много старых труб, подключиться к ним далеко не всегда возможно. Это очень дорогое и хлопотное мероприятие. Ливнёвка – самая нижняя сеть, проходящая ниже всех инженерных сетей. Для ее сооружения надо пройти подкопами, прокопами и прочими ухищрениями под всеми уровнями коммуникаций. Это долго, это муторно, это очень бюрократично, так как нужен очень большой круг согласований. А «точку подключения» к трубе могут дать за пару километров от участка, который благоустраивается. Или точка подключения может быть выше по отметкам, чем требуется для самотека воды, поэтому надо строить перепускные камеры, насосные и т.д. Поэтому архитекторы зачастую лукавят - делают уклоны, перебрасывая потоки воды со «своего» участка на соседний. Тоже самое делает архитектор соседнего участка. Все хитрые, вот и стали получать то, что получили - наводнения.

- Значит, речь идет о скверном качестве проектирования, в которое не заложена реконструкция ливневых сетей?

- При планировании работ по благоустройству сложно рассчитать стоимость ремонта ливнёвки. Это невозможно даже заложить в тендер, потому что строительство ливневой канализации может быть дороже, чем весь объект.
Есть еще одна проблема. Это - компетентность специалистов. В Минске, например, давно введена европейская практика: при получении лицензии на право проведения работ все архитекторы и инженеры сдают экзамены. Лицензия выдается на пять лет.

Однако мне не хотелось бы обвинять лично Собянина или Бирюкова в нежелании понять проблему. Скорее всего причина в застарелом отношении к «ливневке» как к чему-то третьестепенному.Очень жаль. Ведь многое в ведущейся реконструкции столичных улиц и площадей вызывает вполне положительные оценки и эмоции.

- Тем не менее вы в своих публикациях и постах в социальных сетях не скупились на перечисление недостатков. Вот, скажем, отсутствие геологических исследований в благоустройстве...

- Да, большая часть проектов выполняется без учета геологических данных. При этом конструкции назначаются просто из головы или перерисовываются из многочисленных «каталогов», что нарушает принятые же нормы проектирования. Чтобы не быть голословным – нарушаются требования ОДН 218.046-01 «Проектирование нежестких дорожных одежд» Москва 2001 и методические рекомендации по проектированию жестких дорожных одежд (взамен ВСН 197-91). Я работаю в Москве с 2001 года и за всё это время я встретил только одну организацию, которая делала расчёты по формулам согласно нормам. Надо сказать, что эта организация была белорусская, из Минскпроекта.

А ведь геологические изыскания надо делать практически под каждый высотный столб, под все лестницы, пандусы, под узлы дорожек и на протяжении всех аллей. Геологические условия меняются и могут отличаться друг от друга на расстоянии уже 50-100 метров. В Москве мы еле-еле на участок 20 га добиваемся 10-12 точек, когда надо около 500-600. Мало того, геологию делают минимально только 8 метров глубиной, когда нам по сути надо всего 3-4 метра. И в результате проектировщик, не получая данных по геологии, лупит во всем проекте один - единственный конструкционный узел на весь тип покрытия. Что я считаю крайне расточительным.

К примеру, мы все прекрасно знаем, что машина едет по колее и можем на длинных, протяжённых участках укрепить только колею, а не выполнять бетонирования под ось 7,5 тонн на всей плоскости. Из-за отсутствия геологических условий невозможно правильно рассчитать деформационные швы. Их здесь просто нарезают на расстоянии 10-15 метров друг от друга. И в проекте не делят на швы сжатия и растяжения – так как посмотреть, какие силы будут «двигать» плиту без данных геологии невозможно. А потом «вдруг» образуются трещины на толстых бетонных покрытиях. Заказчик спонсирует налив крупной бетонной плиты, ему кажется, что данное решение «на века» - но через два-три года появляются трещины и следует крайнее удивление.

- Позвольте, у нас же есть масса контролирующих инстанций, без утверждения которых ни один объект принять в эксплуатацию невозможно. Неужели все «куплены» подрядчиками?

- Проблема даже не в коррупции, а в слабом техническом оснащении контролеров.
При любом строительстве для уплотнения слоев используют виброплиты и вибромолоты. Проверить степень уплотнения слоев можно только специальными приборами – пенетрометрами (плотномерами). За все время своей работы в Москве я видел пенетрометр у строителей всего два раза – один раз он стоял запечатанный в сторожке. Его владельцы мотивировали бездействие прибора тем, что «дорогой прибор, не хотим держать его на стройке, чтобы с ним что-нибудь случилось». Как в таком случае проводился технический контроль, можно понять: никак не проводился. На большинстве объектов технадзор сразу же увольняется после сдачи объекта в эксплуатацию.

- Но вообще-то на каждой стройке в Москве есть мастера, прорабы, инженеры. Иногда кажется, что число надсмотрщиков никак не меньше количества работников...

- Дело в том, что каждый прораб должен иметь специальные технологические карты на проведение любой работы, где точно и пошагово расписаны действия рабочих бригад. Этих технологических карт нет ни у кого. Уверен на 100%. Я ни разу их не видел ни у кого на стройках! Прорабы и начальники строек ходят гоголем, так как лишены этой якобы «ненужной бюрократии».

- А что вы скажете о гранитной плитке, которая должна прослужить Москве больше сотни лет? Это реально?

- По ГОСТу, действующему в РФ, плиточный материал для покрытия может иметь расхождение +/- 4мм. А это порядка 8 мм разницы. Мало того, обычно плитку гранитную пилят на старом дисковом оборудовании. Это не станки ЧПУ, где допуски +/-1мм. Это старое заводское оборудование по 40-50-60 лет службы. Пила ходит и плитка получается разная. Пришёл мастер подрегулировал пилу, почистил - напилил, пришёл второй, подрегулировал-почистил-напилил. И вот, от смены к смене – плитка разная. Трапециевидная и разная по толщине. Косые углы по 95, 87 градусов. Забраковать и отправить такую плитку обратно на завод – значит, сорвать сроки. Опять же – ГОСТ позволяет такие допуски. Вот наши каменщики и устраивают игру «в тетрис» – маркируют плитку по углам, подбирают подходящую.

Это так же сказывается на скорости работы. К тому же, создать из такой плитки красивое ровное покрытие - практически невозможно. Вот представьте, разная по толщине плитка - тут или делать внизу плоскость ровную и тогда качественное, долговечное будет покрытие. Или делать вверху ровную плоскость, где люди ходят. Но тогда внизу получается все-все разное – туда и вода пойдет и вспучивать такую плитку будет быстрее. Постепенно она придет в движение, будет ёрзать и ломаться. В Москве таких примеров много. Поэтому поступают на московских объектах просто – дают больший слой ПЦС (песчано-цементная смесь), чтобы возможно было вогнать более толстую плитку и снивелировать ее с более тонкой. При этом слои ПЦС порой бывают крайне большие – когда смысл этого слоя уже теряется и он перестаёт правильно работать (более 5см).

Песок часто поставляет с примесями глины (хотя по документам он речной). Основание содержит строительный мусор, особенно кирпичи, крупные камни, под которые иначе будет просачиваться вода и это приведет к движению в слое. Так же очень плохо закрепляют борта – зимой, когда идет техника, от ковша снегоуборочной машины передаётся нагрузка порядка тонны-полторы на погонный метр борта. Это постепенно приводит к его смещению и нарушению конструкции. Любимый способ местных строителей сэкономить – это снять верхний слой асфальта («отциклевать») и поверху положить покрытие. При этом их особо не волнует, что под асфальтом покрытие с годами заилилось и не работает. Так и кладут дорожки в парках по старому покрытию. Особенно это любят делать в области. Как говорил один знакомый прораб – «в этой инициативе моя премия».

- Ну а что скажете о качестве рабочей силы? Какова квалифицация выходцев из среднеазиатских аулов?

- Раньше в СССР у каменщиков и вообще строителей были разряды. Такое сохранилось в Беларуси сейчас. Это позволяет при найме на работу увидеть качество бригады. Прекрасно, если попадется каменщик 5-ого или 6-ого разряда. Он свободно читает чертежи и отвечает за результат. К сожалению, в Российской Федерации разряды уже убрали. Понять уровень работника невозможно. Хорошо, если большая часть бригады понимает русский язык...

Другая сторона этой проблемы в том, что в разнорабочии идёт много людей с судимостью. У меня были бригады где из 10 человек 8 сидело. С такими проводить авторский надзор крайне сложно. Говорить об операционном контроле, проверках и т.п. – практически бесполезно.

Ну и наконец, зловещий бич любого строительства и благоустройства в Москве - поспешность.

Большая часть объектов строится часто по несогласованной документации, где стоит странная надпись «согласовано с замечаниями» (то есть проекты сдаются уже после сдачи стройки.).

Торопливость сметает практически все нормы строительства, принципы надзора, все объективные стороны технологий ( бетоны не набирают прочность, укладывают по неутрамбованным основаниям, не выставляют уклоны бетонных поверхностей, не утрамбовывают аккуратно и долго вокруг сетей, колодцев и углов зданий и сооружений).

Скорость – бич московского благоустройства. Она, эта скорость с кривыми руками, с кривыми материалами и отсутствием строительной отчетности – создает глиняного колосса московского благоустройства, который разрушится сам собой через несколько лет. Но пока будет сверкать и радовать.