– Вопреки правилам Международной федерации плавания, принятым после Олимпиады-2000 в Сиднее, в Рио прыгуны в воду будут соревноваться в открытом бассейне. Насколько сильно это ударило по нашим спортсменам?
– Не скажу, что ударило, но проблемки есть. Мы их решаем. Пришлось немного переориентировать свою работу. Обычно вся подготовка концентрировалась на базе «Озеро Круглое» в Подмосковье, где у нас есть все необходимое. Но в связи с новыми условиями пришлось поменять тренировочные планы. Мы уже провели один сбор на Кубе с 15 по 24 июня, и вернемся туда еще раз. Напрыгиваем объемы в условиях, приближенных к тем, которые ждут нас на Олимпиаде. И вот вам пример: на тестовых прикидках на Кубе Юлия Тимошинина просто феноменально исполнила свою программу, которая не очень удавалась ей и на чемпионате Европы в мае, и на тестовом Кубке мира в Бразилии в феврале этого года. А сейчас я поставил ей оценку 9,5. Она так исполнила прыжок, что вода не шелохнулась! Но, конечно, все это нужно донести до Рио.
– Климатические условия на Кубе и в Бразилии схожи?
– На Кубе потеплее и более высокая влажность. Там хороший бассейн, который построили канадцы. Прыжки в этой стране сейчас развиваются очень активно, так что у нас получился неплохой мини-спарринг с кубинскими ребятами.
– То есть проблемы в выступлении на открытом воздухе, о чем говорили многие атлеты, вы не видите?
– На самом деле проблема только в сложности перехода из закрытого бассейна в открытый. И наоборот. Новые ориентиры, другое чувство пространства… Поэтому тот опыт, который спортсмены получили, выступая на Кубке мира в Рио-де-Жанейро и на кубинском сборе, очень помог. Когда мы прыгали в Рио в феврале, температура была плюс 36 градусов, соревнования несколько раз прерывались из-за ливня, так что мы уже знаем, что на этой Олимпиаде нас ждут тяжелые климатические условия.
– Случись Олимпиада завтра, насколько готова команда?
– Процентов на 70 с учетом того, что после Кубы мы дали спортсменам неделю побыть дома. Сейчас на «Круглом» будем много времени уделять специальной наземной, как мы ее называем, подготовке. Батут, акробатика, сухой трамплин… Ну и, конечно, продолжим отрабатывать программы в бассейне. Проведем несколько тестов в режиме олимпийских соревнований – с предварительными, полуфинальными и финальными прыжками, посмотрим, где остаются слабые места.
– Вся эта история с допингом на настроение в команде как-то повлияла?
– Да нет, у нас все спокойно. Допинг в прыжках в воду никогда не практиковался, ни в советские времена, ни после. Спортсмен после принятия таких препаратов рискует получить серьезную травму при выходе на вышку или на трамплин, зачем рисковать. А вообще, конечно, очень многое зависит от врача команды – от его грамотности, профессиональных навыков. Иногда ошибки случаются даже при применении обычных капель в нос.
– Допинг-офицеры к вам часто приезжали?
– У лидеров пробы брали, начиная с марта, и никаких проблем не было.
– К сожалению, риск отстранения всей команды России от Олимпиады в Рио по-прежнему сохраняется…
– Кошмар, конечно. Даже не представляю, что и как нужно будет объяснять спортсменам, если вдруг такое случится. Но пока, если честно, я выкинул из головы все мысли по этому поводу. Настрой у нас всех только один – выступить! И выступить удачно! Тем более, столько работы проделано, такие сборы сложные… Ведь на той же Кубе, к примеру, выживать нужно было – в жаре этой и влажности. Поэтому плохих мыслей нет.
– В процессе подготовки команды вы всегда отводили важную роль работе психолога. Удалось достичь результатов за эти четыре года?
– Я вам только один пример приведу: у нас был один спортсмен, не хочу называть его имя, который фактически не спал перед соревнованиями. Сейчас он спит. А это, поверьте, большое дело.
– Будь возможность вернуться к началу четырехлетнего цикла подготовки, что бы вы изменили?
– Если говорить в глобальном плане, то, конечно, необходимо улучшать тренерскую подготовку на государственном уровне. Нужно, чтобы каждые полгода у специалистов обновлялись знания по физиологии, психологии, методике тренировок. Многие считают, что для хорошего результата достаточно кропотливо заниматься технической подготовкой, но этого мало. Сегодня сама жизнь заставляет идти в ногу с важнейшими разработками в области медицины и спорта, хорошо разбираться в нюансах физиологии и психологии каждого своего ученика. А если конкретно о сборной команде… В принципе, существует единая схема, она давно отработана. Но я бы, наверное, больше внимания уделил скоростно-акробатической подготовке. Это основа в плане прыгучести и двигательной ориентировки, если можно так сказать. Прыжки и дальше будут усложняться, этот процесс не остановить. Сложность будет расти в прыжках второго-третьего класса, будут делать по четыре-пять оборотов назад и авербах. Уже в следующем олимпийском цикле мы можем увидеть прыжки с таким коэффициентом сложности, который сейчас кажется запредельным.
– В составе, объявленном после майского чемпионата Европы и июньского первенства страны, никаких изменений не произошло?
– В нашей олимпийской команде восемь человек. Была травма у Виктора Минибаева, во время сбора он выполнял работу на акробатической дорожке и повредил шейный отдел позвоночника. Период восстановления – месяц, на сбор на Кубу он не поехал. Теперь Виктор травму залечил, все у него в порядке и сейчас он продолжит полноценную подготовку к Играм.
– На Олимпиаде-2012 в Лондоне наши прыгуны завоевали одну золотую и одну серебряную награды. О планах на Рио большинство руководителей команд сейчас предпочитают не говорить, но все же?
– Перед нами стоит четкая задача – одна золотая, одна серебряная и одна бронзовая медаль. Сделаем все возможное, чтобы ее решить.