Петербургский мистер Хиггинс отмечает юбилей

Свое семидесятилетие отмечает лучший театральный педагог России, профессор Санкт-Петербургской академии искусств, многолетний сподвижник Льва Додина, – Валерий Николаевич Галендеев.

Рядом с этим великим теоретиков и практиком сценической речи, магом, обучившим тайнам ремесла многие поколения российских актеров средней руки дилетантом кажется придуманный Бернардом Шоу английский маг-речевик, превративший вульгарную цветочницу в безукоризненно-великосветскую герцогиню. Валерий Галендеев учит своих подопечных проникаться любым характеров, говором, стилем автора. Он знает, что Шекспир требует другой настройки дыхания, чем Чехов. Он знает, что именно язык хранит в своих слоях всю информацию о человеке: где родился и где учился, в какой местности долго жил.

«По речи о человеке можно сказать очень много. По лексике, по синтаксису, по интонации, по особенностям говора, – замечает он в интервью, – можно определить, из какой социальной группы, где родился, где жил, какие были миграции. Все же в речи застревает, все отпечатывается. В беседе с коллегой я спрашиваю его: «Вы на Севере долго прожили?» – «Двенадцать лет в Вологде прожил, но вы первый человек, который это услышал».

Даже факт: вырос ты в просторном деревянном доме или тесной бетонной коммуналке, – отражается на твоем речевом аппарате. Даже та подробность – кормила ли тебя мам грудью или предпочла искусственное вскармливание, – можно определить по развитию твоих органов дыхания: «Изменяется конфигурация тканей, не такие челюсти, не такие зубы, упругость мускулатуры губ и щек – человек не отсосал свое, что положено ему за первые месяцы жизни. У него слабенькие щечки, мускулатура подбородка, мускулатура мягкого неба. Соответственно нервный импульс более слабый, чем у человека, который прошел «естественный» путь становления организма. Вторая и важнейшая причина – проживание в наших маленьких квартирках – «живопырочках». Люди, которые говорили громко, жили в больших помещениях с высокими потолками, с соответствующей кубатурой. Там человек иначе себя слышал. Первые звуки его речи распространялись в другой акустической среде. Раньше же стены строились не из бетона, правда? Либо это было дерево, что идеально. Либо живой камень. Чем хуже жилищные условия, чем больше народу напихано в комнате, тем больше все привыкают шипеть».

Учеников Галендеева «слышно» с любого ряда зрительного зала. Слышна каждая фраза, каждая точка, каждое двоеточие. После спектакля (а он по традиции уже больше тридцати пяти лет присутствует в зале почти на всех спектаклях МДТ), он непременно устраивает «разбор полетов». И все корифеи театра трепещут и радуются от короткой похвалы и быстрой констатации: «съел слово», плохо прочеканил абзац».

Соучастник практически всех главных работ Льва Додина, Валерий Галендеев написал о нем одну из лучших книг «Метод и школа Льва Додина», а свои теоретические воззрения на практику и преподавание сценической речи изложил в книгах: «Учение К.С. Станиславского о сценическом слове», «Теория и практика сценической речи», «Не только о сценической речи».