Мистическое размножение

Рассказ о последних выставках «Фотобиеннале»-2016 можно было бы начать как старый анекдот: собрались как-то немец, американец и японец (тут он будет вместо русского) и поспорили, у кого самая красивая страна. Взяли фотоаппараты, разошлись. Немец показал станки и прочие заводские штуковины, американец – автозаправки и мотели, а японец – лес у подножия горы Фудзи. Кто победил – сложный вопрос, тем более что встреча была виртуальная и каждого спорщика отделяют от другого два-три десятилетия.

Певец немецкой промышленности Хайн Горни в 1920–1930-е годы, как и наши конструктивисты, воспевает новые формы, рожденные индустрией. Сотни аккуратно разложенных канцелярских кнопок, десятки ластиков и ножниц, снятые на заводе «Пеликан», ткацкие станки, рулоны обоев. Все это одновременно и фотографическая абстракция, и декоративный узор, и новый взгляд на мир – этот упорядоченный и отливающий металлом космос, где высшие силы заключены в математическом расчете.

Можно, конечно, порассуждать, к чему весь этот техницизм и рациональность привели страну в 1940-е годы. Но куда как интереснее увидеть в Горни истоки самой дорогой немецкой фотографии современности – огромных композиций Андреаса Гурски и всей франкфуртской школы, создающей компьютерные матрицы.

Американец Стив Фритч тоже размножает клетки реальности. Но делает это уже как настоящий поп-артист 1970-х. Он изучает человеческую культуру через ее остатки вдоль американских дорог. Самые ее типичные памятники – реклама автозаправок и отелей. И здесь, как выясняется, действуют свои подсознательные стандарты. Отчего-то все владельцы заправок страшно любят динозавров. Вплоть до того, что креативные (и более бедные) владельцы вынуждены писать на рекламных плакатах: «У нас нет динозавров». В то же самое время любимое средство привлечения постояльцев к мотелям – это неоновый свет и надписи. Островки уюта в техасской пустыне выглядят абсолютными миражами с их красными и голубыми линиями.

Наконец, японец Сюсукэ Франсуа Нандзе, живущий также в Париже, творит свой мир ХХI века, но теперь из кусков лесного массива. Его «Лес забвения» – это мистическое путешествие в долину смерти (заросли горы Фудзи считаются отличным местом для самоубийц). Зрителей приглашают войти в комнату, где со всех сторон его обступают сумрачные стволы и мхи, мерцают фонари, а на проигрывателе вечно вертится пластинка с шумами. Люди отовсюду исчезли, растворились во множестве предметов и созерцают теперь землю откуда-то сверху, снизу или сбоку – за объективом фотокамеры.