Дамское счастье

Пришедшим посмотреть на «Игроков» зрителям место нашлось не только в зрительной зоне тау-зала, но и вокруг «игрового стола» – небольшой круглой эстрады с расходящимися в четыре стороны лучами подиумов. Легкие арки едва скрывают зону буфета (непременный гостиничный атрибут) и трио «играющих» – музыкантов, аккомпанирующих основным игрокам.

Прибытие первого из них воскрешает в памяти дурной сон Городничего накануне приезда ряженого ревизора – о пришествии необычных крыс: новый постоялец, господин в цилиндре и гоголевской крылатке, вдруг на секунды преображается в грызуна «неестественной величины», принюхивается, скалит зубы... Но этот морок быстро проходит, а под сброшенной пелериной обнаруживается элегантный костюм героя гангстерского кино сороковых годов ХХ века. Вновь прибывший дает распоряжения половому, среди которых одно, весьма изумившее последнего – принести побриться. Ибо под джентльменской оболочкой явно скрывается переодетая дама. Которая, ничуть не смутившись и не выходя из образа джентльмена, задирает брючину и начинает брить... ноги – то ли глумится, то ли, вопреки очевидному, уверена в суггестии своего мужского обаяния.

Половому не привыкать – в гостинице уже живет компания подобных особ в мужеском платье и с грубоватыми манерами. И тоже иногда превращающихся в крыс (еще перед началом действия он тщетно сыпет по углам какой-то белый порошок). Как только происходит историческая встреча Ихарева с коллегами, кадры из документальной жизни посетителей казино на экране, что в глубине сцены, сменяются трансляцией захватывающих событий, происходящих здесь и сейчас. Но даже когда шайка карточных шулеров признает в Ихареве своего и «разоблачается» перед ним – дамы снимают мужскую одежду, скрывающую женское белье, и переодеваются в юбки в стиле кабаре – остается ощущение фальши от несоответствия между ряжеными «фамм-фаталями» и их гусарскими ухватками.

Режиссер Игорь Яцко подверг гоголевских игроков многослойному «мистификасьону»: внутри спектакля все – подделка, за каждой подделкой таится подвох, который скрывает еще более изощренный блеф. Слуга денди-Ихарева – мужичонка в сапогах, косоворотке и картузе – то являет пластику героя-любовника немого кино (знает, при ком служит!), то между делом переворачивает стопки и сходу демонстрирует игру в наперсток. У всякого документа – будь то «векселя» Глова или фото чада Замухрышкина – рубашки от игральных карт. А фраза «он и не отец, да и черт ли и будут от него дети!» попадает точно в цель, ибо Глов тоже – переодетая дама (даже слово «дама» в контексте этого спектакля заставляет думать о карточной фигуре).

Дамы же, играющие здесь дам (или черт знает кого), переодетых в мужчин, блистают в этих ролях. Они втянуты в вихрь этой игры, зачарованы фантасмагорией переодеваний и плутовства, эмоционально возгоняясь от игры в мужской «лохотрон», кажется, самым естественным образом. Прекрасная ансамблевая работа практически не дает возможности выделить кого-то из актрис. Разве что в плане личного открытия – самобытная васильевская актриса Гузэль Ширяева, в глубоком серьезе изображая Глова, создала образ с незабываемой «начиночкой», открыла новые ресурсы смехотворения. А молодая ученица Яцко Дарья Рублева шармировала профессиональным упоением и лихостью своего Глова-младшего. Пластическое решение тонко чувствующей природу смешного хореографа Рамуне Ходоркайте превращает всякий момент этого зрелища в комический трюк и безупречную композицию для фото.

Единственное, что правдоподобно в мире, созданном женской сборной Яцко, – острое ощущение игры как сладкого недуга и роковой напасти. Впрочем, занятие, требующее азарта, риска, артистизма, коварства, эмоционального беспредела – мужское ли это дело?