Posted 27 марта 2016, 21:00

Published 27 марта 2016, 21:00

Modified 8 марта, 03:07

Updated 8 марта, 03:07

Заведующий кафедрой новых медиа и теории коммуникации МГУ Иван Засурский

27 марта 2016, 21:00
Из 3600 запросов на удаление из поисковой выдачи порочащей информации были удовлетворены только 27%. Такие данные опубликовала в минувшую пятницу компания «Яндекс». Речь идет о так называемом «праве на забвение»: с 1 января 2016 года действует закон, который позволяет любому гражданину потребовать убрать из поисковика

– Насколько ожидаемыми были выводы «Яндекса» о низком проценте удовлетворенных запросов?

– Сама концепция закона и его юридическая механика сделаны таким образом, что проблемы нельзя исключить. У компании «Яндекс» нет возможности проверить, является ли информация недостоверной или неактуальной. Точно установить это может только суд или иные компетентные органы. Поэтому удовлетворяется небольшая часть обращений. В данном случае «Яндекс» поступает довольно любопытно, все-таки принимая решения по части обращений и подвешивая ситуацию по остальным. Мне кажется, это нормальное поведение в ситуации, когда законопроект на такую спорную тему не дает критериев, по которым можно однозначно отнести публикации к тому или иному типу подлежащей удалению информации.

– Какие возникли проблемы с реализацией «права на забвение»?

– «Яндекс» предупреждает, что последствия могут быть серьезными, и приводит хорошие примеры. В частности, это касается общественно значимой информации. Право одних людей на сокрытие какой-то информации в Сети может сработать против других. Например, в случае с отзывами о врачах или специалистами других профессий («Яндекс» рассказывает об обращении врача, который требует удалить из выдачи ссылки на все ресурсы с негативными отзывами о нем. Он мотивирует это тем, что отзывы написаны давным-давно и информация неактуальна. – «НИ»). Поэтому вполне понятна настойчивость компании в вопросе появления процедуры или системы, которая смогла бы однозначно определять, что удалять из поисковой выдачи, а что – нет. Закон должен быть доработан. Нужно внести в документ критерий общественной значимости информации, дать возможность поисковикам самим определять форму обращений, чтобы не приходилось перепечатывать написанные рукой пользователя ссылки из письма.

– Еще до того как закон о «праве на забвение» был принят, эксперты опасались, что поисковые системы «утонут» в обращениях и судебных процессах. Насколько, на ваш взгляд, эта угроза остается реальной?

– Ни одного судебного заседания пока не состоялось. На данном этапе «Яндекс» полон решимости судиться. Можно критиковать наше законодательство, но параллельно похожий процесс происходит во Франции, где Google только что оштрафовали за несоблюдение похожего закона. Главная разница между Россией и Францией – в том, что мы являемся страной, в которой несколько своих поисковиков. Лидером рынка является локальная компания. Франция, когда преследует Google, наказывает американскую компанию, доминирующую на рынке в ситуации, когда нет своей. А у нас закон «о забвении» наносит очень серьезный удар по бизнесу, в первую очередь – нашим же поисковикам. Google не сильно опечалится, если уйдет из России. А для «Яндекса» эти законодательные новеллы оказались невероятно губительными и стратегически очень опасными. Это касается не только «права на забвение».

– Что вы имеете в виду?

– Например, правообладатели давно пытаются убрать ссылки на нелегальный контент. «Право на забвение» – лишь продолжение истории. Когда в России было принято решение, что есть возможность и необходимость вмешиваться в работу поисковых алгоритмов, у поисковых компаний начались большие сложности. Моделировать поиск очень непросто. Все подобные законопроекты написаны, исходя из представления, что, регулируя национальное законодательство, можно обеспечить контроль над Интернетом. Много в этом смысле делает Китай, но они хотят в случае с уличными бунтами иметь возможность локально отключать людей от Интернета. Нам же нужно другое. Нам необходима система, которая бы позволила на равных конкурировать и побеждать на международном рынке. У нас были изначально мощные стартовые позиции: свои соцсети, поисковики. Сейчас же все это регулирование повышает страховые риски и снижает привлекательность российского сектора Интернета.

– Получается, заявляя о необходимости создавать во всех сферах хорошие российские аналоги, в том числе и в Интернете, наши чиновники и законодатели одновременно «душат» то, что уже отлично работает в стране?

– Да, люди начинают серьезно задумываться о том, где должны базироваться их сервисы, данные; где можно вести интернет-бизнес. Российская юрисдикция в этом отношении выглядит довольно бледно. Не случайно «Яндекс» активно сообщает все эти данные, перечисляет недостатки закона, а Google молчит. В данной ситуации больше досталось именно российским поисковикам. Также, на мой взгляд, до тех пор, пока в РФ будут регулировать Интернет, у нас будет накапливаться статистика по нарушениям Конституции в плане цензуры. Многие требования удаления информации можно считать цензурой. А отсутствие четкого обозначения, что нужно удалять, а что нет, делает частную цензуру довольно опасной. При этом глобально ничего не меняется. Вы можете довольно легко найти информацию в другом месте, если зададитесь целью.

– Даже если правообладатели удаляют нелегальный контент с одного сайта, он появляется на другом...

– Это касается и закона о «праве на забвение». Глобальный характер функционирования Сети и принцип разных юрисдикций обеспечивает любому пользователю возможность найти информацию через другую страну. Особенность закона в том, что он больше написан как «пугалка» для решения каких-то конкретных больших ситуаций, а используется в основном людьми, которые хотят, чтобы другие не знали, что их судили раньше. Кстати, очень интересно почитать и про типы обращений. «Яндекс» пишет, что больше половины из них связаны якобы с достоверной, но утратившей актуальность информацией. А половина обращений (четверть от всего объема) в данной категории касается погашенных судимостей.

– Нужно ли отменять закон «о праве на забвение» или дорабатывать его?

– У меня нет никаких сомнений в том, что закон будет дорабатываться. Но у меня есть сомнения в том, что этот документ позволит решить какие-то серьезные задачи.

Подпишитесь