Posted 3 марта 2016, 21:00

Published 3 марта 2016, 21:00

Modified 8 марта, 03:20

Updated 8 марта, 03:20

«Изящности душевны»

3 марта 2016, 21:00
В Инженерном корпусе Государственной Третьяковской галереи работает выставка «Федор Рокотов», представляющая портреты одного из главных живописцев XVIII века. Здесь можно увидеть всех главных действующих лиц пышной эпохи Екатерины Великой. Большинство этих образов писались для аристократических кабинетов и залов. И сам

Если бы на Рокотова выстроились такие же очереди, как на Серова, было бы занятно порассуждать о каких-то законах зрительского интереса: вот, мол, нынче особенно популярен портрет, преимущественно богатый, аристократический, с историей. Каждый раз в начале века новое поколение открывает для себя лики прошлого – сверяет свой образ с уже ушедшими поколениями. Собственно, и открытие Федора Рокотова произошло в начале ХХ века, со знаменитой дягилевской выставки 1905 года, собранной из усадебных портретов.

Однако нынешняя выставка в Третьяковке сделана не для таких обобщений: Рокотов, в отличие от Серова, очень камерный, скромный и показан без всякого блеска. Все три раздела экспозиции – петербургский, московский и «усадебный» периоды – расположились в одном зале. Картинам очень тесно, а подписи таковы, что приходится сильно наклоняться и напрягать зрение. В сухом остатке мы получаем лишь энциклопедические сведения о каждом из аристократов: от Екатерины до великого князя Павла Петровича.

Кто-то, наверное, и сможет оценить «изящности душевны», за которые современники художника ценили его живопись. Но для этого надо было развернуть большую перспективу парадных портретов до Федора Рокотова. Здесь же остается верить на слово: что именно эта «туманность» и меланхолия, которые в середине ХХ века оценил поэт Заболоцкий в портрете Струйской, и есть важное рокотовское достижение.

Когда портреты подаются скороговоркой, выстроившись в длинную очередь, единственное, чем восхищаешься, – это невероятной плодовитостью мастера. Незаконнорожденный сын князя Репина, которого опекал князь Шувалов, смог устроить настоящую фабрику по производству поясных портретов. В каждом уважающем себя семействе – особенно в таком, где увлекались просветительской литературой, – обязательно должен быть поэтический образ Рокотова. Отсюда и бесконечное перечисление усадеб (от Кузьминок Голицыных до Поречья Уваровых), из которых после революции в музеи стекались овальные лица хозяев. До сих пор (и это особый раздел экспозиции) приходится отказывать некоторым картинам в праве называться рокотовскими – мода и тиражирование приемов, само собой, вызывали массу подражаний.

Будучи сам неравнодушен к изящной словесности, Федор Рокотов оставил также портреты Майкова и Сумарокова, властителей поэтических дум. Но себя он с моделями не равнял – соблюдал дистанцию. Примечательно, что на выставке мы нигде не встретим портрета самого художника: в какие-то моменты в разных «неизвестных» видели автопортрет Рокотова, но так и не удалось восстановить его реальный облик. Так или иначе, фокус, который произошел на Серове, когда художник и его герои дополняли друг друга в свободном артистизме, с Рокотовым не проходит. Тут все чинно, как на приеме императрицы, – разве что граф Орлов позволил себе разодеться чуть краше других. Но ему как фавориту позволительно.

Подпишитесь