Островский шепотом

Премьерное действо ассоциируется не с манифестом, не с мощным эмоциональным высказыванием, которым нередко оборачиваются спектакли Малого театра, а с некой репликой – краткой, произнесенной пусть и негромким голосом, но при этом достаточно четкой и внятной.

Жанр «Поздней любви» Островский определил как «сцены из жизни захолустья». Это объясняет аскетизм, бедность интерьера дома Фелицаты Антоновны Шабловой, где происходит действие. Дома «деревенского», с дышащими на ладан, почти картонными стенами, обставленного предметами дешевой, видавшей виды мебели. Конторкой, рабочим местом младшего сына Шабловой, писаря Дормедонта. И столом, украшенным предметами нехитрой домашней утвари – самоваром и чайной посудой с дешевым угощением (сценография Марины Бутусовой).

Однако, как это зачастую бывает у Островского, «в тихом омуте» если и не «черти водятся», то все равно развиваются серьезные, порой судьбоносные для его персонажей события.

Вот и в «Поздней любви» тоже бушуют нешуточные, даже какие-то криминальные страсти, в результате чего порок то и дело сталкивается с добродетелью. И это не удивительно, ведь интрига, по традиции Островского, развивается вокруг «мотива больших денег». Денег как катализатора прочности цивилизованных отношений между людьми, своеобразного «теста» на проверку стойкости человеческих душ.

Но, несмотря на серьезность этой темы, Андрей Цисарук режиссерски воплощает ее демократично, без пафоса (лишь иногда в музыке композитора Эдуарда Глейзера появляются необычные, «роковые» аккорды). Следствием чего становится отсутствие в актерских «палитрах» участников актерского ансамбля (за исключением, пожалуй, лишь Ольги Абрамовой – Лебедкиной и Олега Щигорца – Дороднова) типичных в случаях с театральными версиями пьес Островского ярких, намеренно сочных красок. Это гармонично сочетается с небольшими размерами сценического пространства и позволяет артистам не отвлекаться на внешний антураж образов, а сосредоточиться на самой сути характеров героев спектакля.

У Фелицаты Антоновны Шабловой (возрастную роль которой исполняет молодая актриса Анастасия Дубровская) это в хорошем смысле хитрость, расторопность вкупе с заботой о взрослых сыновьях. У Дормедонта (Дмитрий Солодовник) – наивность, доброта. У Герасима Порфирьича Маргаритова (Сергей Вещев) – порядочность и честность. У Николая Шаблова (Михаил Мартьянов) – противоречивость, отсутствие внутренней опоры. У дочери Маргаритова, Людмилы (Лидия Милюзина) – благородство и жертвенность. Причем, что важно, жертвенность отнюдь не показная, а выстраданная, основанная на глубоком чувстве к Николаю, искренней убежденности в его изначальной чистоте и непорочности.

Последнее качество героини Милюзиной приходится зрителям по сердцу. И вообще оно, подобное качество, особенно свежо воспринимается сегодня, когда весь строй современной действительности располагает к выводу, что лишь солидное финансовое положение способно изменить человека к лучшему. Но актриса и спектакль Малого театра в целом деликатно и ненавязчиво возвращают к мысли о жизненном приоритете иных, не материальных ценностей, и в первую очередь – о необходимости веры в того, кто тебе дорог.

А еще этот скромный, моментами пока напоминающий добротную учебную работу, но очень достойный спектакль уже в который раз доказывает, что публика, судя по ее внимательным, точным и доброжелательным реакциям, по-прежнему тянется к позитивным сюжетам. К настоящей, проверенной временем драматургии, способной оказывать не только эстетическое и интеллектуальное воздействие, но и благотворный терапевтический эффект.