Мы не забудем тебя, Гаяз...

Еще совсем недавно мы с ним встретились на какой-то очередной «закрытой» посиделке руководителей СМИ с очередным особо важным начальником, и Гаяз даже на этой скучновато-официальной встрече излучал оптимизм и живейший интерес. Его всегда отличал этот неизменный интерес к жизни. И неизменный оптимизм – даже тогда, когда, казалось, уже никаких оснований для этого не осталось.

Потом, после этой встречи, мы еще долго стояли в сквере на Гоголевском, не торопясь расходиться, вспоминая общих коллег по нашим с ним «Известиям», обсуждая планы, обшучивая проблемы... Мы даже подумали куда-нибудь зайти и договорить за чашкой чая, но потом решили перенести на более свободный вечер, чтобы не спешить. Решили созвониться. И разбежались...

А вчера позвонил товарищ и сказал, что Гаяза больше нет. Почувствовал себя плохо. Лег в больницу. И умер.

Шок! Для всех, кто его знал, – шок.

Он никогда не жаловался на здоровье, даже когда чувствовал себя неважно. Он никогда не поддавался унынию, даже когда ему было невесело. Он умел заражать своим оптимизмом даже самых унылых скептиков. И улыбался так, что невозможно было не улыбнуться в ответ.

Мы познакомились в «Известиях». В легендарных «Известиях» начала девяностых, когда воздух свободы наполнял паруса лучшей в ту пору газеты страны, когда верилось, что эта свобода, этот полет над волной, этот опьяняющий драйв и эти «Известия» будут бесконечными... Но все ошиблись. И даже самый оптимистичный из нас, даже Гаяз не мог предугадать, что все закончится так быстро и так бесславно...

Я пришел к нему в известинский отдел рядовым репортером. Лучший отдел информации лучшей газеты страны. Редактор отдела – Андрей Иллеш. Заместитель редактора – Гаяз Алимов. У меня за спиной сотни командировок, горячие точки, суровая репортерская школа... А тут вдруг школа Иллеша. И улыбка Гаяза с хитринкой. И его безмерная мудрость. И очень нужные и верные советы... И забывалось, что он младше по возрасту. И об этом даже не думалось, потому что он, несмотря на возраст, действительно был мудрее. Был терпимее. Был фантастически талантлив в нашем журналистском ремесле. И был, наверное, прирожденным наставником, умеющим учить так, что ты и не чувствовал, как тебя учат.

В нашей недружелюбной профессии за многие годы жизни я не припомню человека, который не любил бы дружить с Гаязом. С ним всегда хотелось общаться, потому что он всегда излучал позитив. Он всегда был полон новых идей, новых проектов и планов. Он всегда чему-то учился и всегда был готов делиться своими безграничными знаниями. Уже став заместителем главного редактора «Вечерней Москвы», он как-то пригласил меня в редакцию и повел по отделам, по студиям... показывая с такой гордостью, рассказывая с таким азартом, завораживая такой энергией... Газета действительно неузнаваемо преобразилась, но разве могло быть по-другому с такой командой и с таким Гаязом?

Его неуемная тяга к знаниям поражала всегда. Но даже при этом трудно было не удивиться, когда стало известно, что он вдруг собрался поступать в дипломатическую академию МИДа. Увлекшись международной журналистикой, он решил и эту сферу изучить до тонкостей. «Для чего тебе это нужно, когда ты и так о журналистике знаешь все и можешь сам преподавать в любой академии?» – спрашивали его друзья. А Гаяз в ответ лишь лукаво улыбался и пожимал плечами. Он просто не уставал учиться, строить планы и мечтать, как не уставал жить.

Академию он окончил год назад, в 55 лет. Планов и идей у него было еще лет на пятьдесят. Оптимизма, энергии и азарта – и на все эти годы, и на всех нас. Ему бы еще лететь и лететь под упругими парусами по морю информации, по океану жизни, увлекая всех нас за собой...

Но вчера Гаяза не стало. И что-то в этой жизни оборвалось. Без его улыбки. Мудрости. Доброты... Мир как-то сразу стал холодней и беднее. И у каждого из нас стало холоднее на душе.

Мы не забудем тебя, Гаяз...