Веселая карусель

«Вместо сердца – пламенный мотор!»

Выставка «Авиация: Утро новой эры. Россия 1910–1935 гг.», по словам ее кураторов Екатерины Мочалиной и лектора Политехнического музея Сергея Рыкова, задумывалась просто как «выставка о самолетиках». Эта милая задумка выросла в очень насыщенную выставку о первых десятилетиях освоения неба. Взяв за информповод для каждого раздела события, взбудоражившие современников (журналистов, инженеров, поэтов…), авторы выстроили вокруг них целые истории, послушав которые поражаешься, как всего лишь за 30 лет легкая деревянная конструкция превратилась в металлическую махину, изменившую сам мир и наши представления о возможностях человека. Не пренебрегая всем известной историей о братьях Райт, авторы выставки рассказали и о менее известных массовой аудитории героях авиации, например, о конструкторе Славороссове (ученике знаменитого инженера Капрони, который снился герою мультфильма Миядзаки «Ветер крепчает»), о первом полярном летчике Яне Нагурском и об авиаторе Льве Мациевиче, погибшем в «первой авиационной катастрофе Российской империи», которая сподвигла мастера Котельникова изобрести ранцевый парашют.

«У вас ситчик веселый есть?»

Выставка «История моды: от авангарда к ГОСТу» посвящена культуре повседневности и быта: она рассказывает об истории текстиля в Советском Союзе в 1920–1960 годах сквозь призму государственных интересов. В двадцатые годы супрематизм правил бал не только среди интеллектуалов, но и среди граждан, которые могли себе позволить платья и рубашки: орнаменты для них рисовали Варвара Степанова, Николай Суетин, Константин Рождественский и даже Казимир Малевич – для них ткани стали настоящей свободной платформой искусства. Затем пришло время яркой пропаганды: Октябрьскую революцию и достижения социализма восславляли даже ситцы текстильных фабрик – Прохоровки, Первой ситценабивной, Трехгорки, Иваново-Вознесенского треста и других. Инструментом пропаганды начали становиться занавески и домашние халаты с принтами серпов и молотов, танков и тракторов. В 1940–1950 годы грозные орнаменты вдруг трансформировались в легендарный горошек и нежный цветочек, а за романтику женского быта отвечала Вера Склярова (будущий главред «Журнала мод») – платья с ее принтами были практически у каждой советской женщины. А в шестидесятые годы в текстильной промышленности вновь возродился интерес к раннему авангарду: художники увидели в геометрических узорах «форму, поглощавшую в себе всю люциферическую суету мира», и дали возможность каждой советской гражданочке выглядеть, как настоящая европейка.