Про «Утиную охоту» Александра Вампилова в театральных учебниках говорится, что «она воплотила судьбу поколения эпохи застоя». Главного героя играли: Олег Ефремов – на сцене, в кино – Олег Даль. Двое солистов-антагонистов нашего актерского цеха сошлись в том, что в их исполнении вампиловский герой вырастал в фигуру незаурядную, с особым личностным калибром и своей правотой. Сильный человек в обстоятельствах мелкого времени больно ранил себя и других, пытаясь, по выражению Фаины Раневской, «плавать стилем баттерфляй в унитазе».
Владимир Панков отказался видеть в «Утиной охоте» лирическую исповедь. И отнесся к Зилову со всей строгостью прокурора или, как писал Лермонтов, – «с насмешкой горькою обманутого сына над промотавшимся отцом».
Сценограф Максим Обрезков расширил грязновато-голубые стены кафе «Незабудка» с их промышленными окнами-пролетами до размеров Вселенной. По сцене катается ярко-алый новенький «Запорожец». В пустом пространстве персонажи все время выгораживают себе какой-то очередной уголок обитания. То бюро технической информации, то вынесенный на авансцену стол в честь новоселья в доме Зиловых, то супружескую кровать. А то – алый гроб, в котором Зилов проснулся похмельным утром.
В пустом гулком пространстве гуляют юные девушки и юноши. Иногда поют, иногда выступают в роли сноровистых рабочих сцены. Иногда – повторяют долгим эхом слова и жесты героев.
Действию аккомпанируют три зловещие старухи – немножко Парки, немножко соседки по новой квартире, немножко души обманутых Зиловым женщин. Кажется, впервые герою Вампилова не прощают его донжуанского легкомыслия в общении с прекрасным полом. Герой Даля и герой Ефремова искали в женщинах свою душу (собственно, настоящий Дон Жуан именно ее и ищет), искал оправдания и источник силы. Антон Пахомов играет Зилова бабником самого неприятного толка, из тех, кто юбки не пропустит, но и радости от победы так и не ощутит.
Владимир Панков вводит сцену, где измученная враньем и равнодушием мужа Галина (Анжела Белянская) делает аборт: аккуратно застеленная постель, выгнутое дугой тело… Мысль о страданиях, которые вот этот Зилов несет любящим его женщинам, прочерчивается с ранящей наглядностью. Режиссер не прощает ни боль Галины, ни тоску и озлобленность Веры (Наталья Благих), ни первые растерянные слезы Ирины (Сэсэг Хапсасова).
Как прокурор своего героя режиссер обвиняет Зилова в его инфантилизме, жестокости, эгоизме и бездушии. Как адвокат не находит никаких смягчающих обстоятельств и оправданий.
По мысли постановщика, предложенные жизнью обстоятельства у Зилова прямо-таки завидны. Непыльная работа. Шеф-лопух, который выносит тонны лапши на своих ушах и даже рассердиться толком не умеет. Верные друзья, прощающие любые хамские выходки и терпеливо доставляющие до дому после пьянки. Умная жена, красивая любовница, влюбленная девочка – не столько иногородняя, сколько инопланетная. Наконец, заветный уголок, где можешь спрятаться от мира, – утиная охота, лодка, уходящая в рассвет, тишина, в которой растворяешься.
Этому Зилову дано так бесконечно много, и все дары такие бесполезные.
Антон Пахомов с завораживающей изощренностью играет худшую разновидность гопника – гопника-интеллектуала, гопника-демагога с хорошо подвешенным языком, лабильной психикой и готовностью жалеть себя в любом положении. Переходы от юмора к злобе, от покаянных ноток к визгу – практически мгновенны. Не только собеседники, но и сам Зилов не знает, что ему сейчас от себя ожидать. Несет какая-то внутренняя злая сила, кружит, корежит.
Владимир Панков дает этой силе музыкальное выражение. Сцену промывают и промалывают распевы и песни, речитативы и плачи, рефрены сцен и реплик. Моментами эта стихия вырывается из-под контроля, сминая и сюжет, и мысль, и актеров, и хочется верить, что по мере «обкатки» спектакля все мешающие перехлесты улягутся и уйдут. И линия режиссерской трактовки перестанет буксовать и вязнуть в излишних подробностях и навязчивых повторах.
Собрав друзей в «Незабудке», Зилов пытается объясниться. Сказать, во-первых, своему привычному миру, во-вторых, своей девочке-невесте в бурятском алом крылатом наряде, но главное, самому себе что-то самое важное и выстраданное. Но нет ни нужных слов, ни необходимых внутренних сил, ни свободы, ни покоя. Весь порыв растрачивается в пьяном скандале. И невозмутимый Дима-официант (Амаду Мамадаков) – «черный человек» героя – обрушивает на его захмелевшую голову свои пудовые кулаки.
Владимир Панков явно хотел расквитаться с Зиловым, освободиться от него. Но в неровном, мучительном, пульсирующем спектакле – надгробном слове исподволь растет и распрямляется чувство кровного родства и близости, от которых не уйти и не отмахнуться. Как не отказаться от манка утиной охоты и шального угара «Незабудки».